 |
Блюменфельд Л.А.: жизнь после инфаркта. "Проблемы Биологической физики"
...Инфаркт настиг Л.А, конечно, не только из-за "широких линий". Арест и смерть отца, война, изгнание из Карповского Института, угроза ареста и изгнание из ЦИУ, постоянное напряжение и резкий переход от всеобщего восхищения к "общему мнению"... После инфаркта условие выживания - исключение острых эмоций. Никаких темпераментных дискуссий! К 1971 г. Л. А не то чтобы совсем "оправился" от инфаркта - он постепенно приспособился к новому после-инфарктному состоянию. Он (во всяком случае "публично") не возвращался к "широким линиям", а погрузился в обдумывание давно занимавших его общих проблем физики, биофизики и даже философии [ 23_16 , 23_17 , 23_18 , 23_19 , 23_20 ].
Очень важным для него стало в этих трудах в последующие годы сотрудничество с А. Н. Тихоновым [ 23_19 , 23_20 ].
Результатом этого очень плодотворного времени стало множество статей на русском и английском языках и его книга "Проблемы биологической физики" [ 23_16 ]. Это именно "Проблемы", а не их решения - рассказ о загадках и парадоксах, о проблемах, подлежащих исследованию. О проблемах многократно обсуждаемых в лекциях Л. А. В этих книгах множество глубоких и ярких идей, но... даже не упоминаются "широкие линии"... Железный Блюменфельд, в сущности, оставил эту тему будущим поколениям... Трудно объяснить, почему, когда в разных лабораториях мира стали развиваться исследования "магнитных свойств" живых существ и материалов биологического происхождения, в Советском Союзе все это направление было объявлено "лженаукой". В основе этой тенденции были безапелляционные суждения, в основном, теоретиков, не имеющих собственного опыта экспериментальной работы. Мало нам было запрета генетики и кибернетики, мало нам было "борьбы с теорией резонанса"! Мы ничему не научились. Мы не научились бережно относиться к экспериментальным результатам. Произошла "инверсия" - а-приорные суждения теоретиков стали восприниматься как "не подлежащие обжалованию приговоры". Я не раз в этой книге говорил о целой популяции "борцов с лженаукой", зарабатывающих дешевый авторитет в этой "борьбе", умеющих лишь "возбуждать улыбку дам огнем нежданных эпиграмм" и ради этого "готовых на все".... Удивительно, что это могут быть вполне хорошие по обычным критериям люди...
В те годы главным борцом с лженаукой был М. В. Волькенштейн .
"Магни-тобиологические исследования" вызывали у него особо острую реакцию. Его позиция четко изложена им самим в книге [ 23_20 ]. Там есть специальная глава * 13 "О ложной биофизике". В этой главе М. В. даже классифицирует направления "ложной биофизики". Среди этих направлений: "Представления об особых электронных свойствах - полупроводниковых и даже сверхпроводниковых - биополимеров и биологических систем в целом... Представления о наличии в биологических системах новых для физики видов полей. Представления о биологической значимости особых видов слабых излучений. Разнообразные представления о специальных свойствах воды в биологических системах, в частности, о влиянии "омагниченной воды" на физиологию растений и животных." ...
Бывают же неосторожные авторы! Насколько же нужно быть самоуверенным, чтобы составлять и публиковать такие перечни! Казалось бы - дело в опыте. Надо знать "как на самом деле"... Нет, этим борцам экспериментальные данные не важны. Они и так знают заранее, что может быть и чего быть не может. М. В. не успокаивается на этом и помещает в книгу специальный раздел (стр. 144-149)
"Беседы и доказательства, касающиеся лженауки и научных ошибок, этики, эстетики и прочих важных предметов". В этой книге в смягченной форме приведен спор автора с неназванным оппонентом... Я то знаю, что оппонентом был как раз Л. А. Они друзья - давно знакомы и на "ты". Я-то знаю, что для Л. А. этот предмет очень острый - его "широкие линии" объявлены результатов вульгарной ошибки - загрязнения препаратов ДНК железными опилками. Он знает, что это не ошибка. Но "научное сообщество"... М. В. ни в каких экспериментальных открытиях "не виновен" - он теоретик, интерпретатор чужих опытов, судья, решающий "лже" или "не-лже... ". Всю "Беседу" я цитировать не буду. Вот определение автора (М. В.):
"Лженаука - явление универсальное, и причина ее процветания лежит главным образом в нас самих - в ученых, не сумевших преодолеть лень, робость, в ученых, лишенных чувства юмора". (Л.А. вряд ли согласится с отнесением этих качеств к себе...) Оппонент (Л. А.) спрашивает:
"А не кажется ли тебе, что борьба с лженаукой в какой-то мере нарушает принципы научной этики, нарушает свободу и демократию, без которых наука не может существовать?"
Автор (М. В.): "Нет, не кажется. Свобода и демократия означают, что каждый автор работы имеет право на внимание и его труд должен быть оценен специалистами. Но та же демократия означает право на критику и требует, чтобы автор отнесся к ней серьезно и внимательно". Это, без сомнения фарисейство. Речь идет обычно, о закрытой критике - рецензии тайные и автору критикуемой работы возразить обычно не удается. Достаточный пример - история открытия Б. П. Белоусовым колебательной реакции.
Ну, а как быть с экспериментальными данными? (Во время этой "беседы"... в комнату врывается возбужденный Посетитель):
Посетитель.
"...Вы неуважительно, более того грубо отозвались о моей работе. Я требую объяснений и извинений."
Автор. Сожалею, я не хотел вас обидеть, но ничего к мною написанному добавить не могу...
Далее текст я пропускаю и привожу лишь самые главные слова
Посетителя:
"Я готов повторить свои опыты вместе с вами."
Автор.
"Лженаучность вашей работы непосредственно следует из общефизических положений. А от совместных опытов я отказываюсь. Я не могу тратить время на опыты, которые считаю бесполезными."
Раздраженный и оскорбленный Посетитель уходит.
Оппонент. "И так ли ты уж прав, отказываясь от совместных опытов?"
Автор. "Прав, конечно... у меня хватает более серьезных занятий, чем проверка опытов нашего гостя..."
Ох, неосторожен М. В. Волькенштейн! И в перечне заведомо лженаучных тем и в безаппеляционных суждениях и в бестактности, имея в виду ситуацию с "широкими линиями" и беседу с Л.А. Ничему не учит история науки! Сколько вреда принесла человечеству безаппеляционность рецензентов. Мало было борьбы с Коперником, Галилеем, Майером, Зоммельвейссом., мало было авторитетного мнения о невозможности определения химического состава звезд, последовательности аминокислот в белках, падения камней с неба..., мало было запрета на публикацию статьи Б. П. Белоусова о колебательной реакции...
Л. А. Блюменфельду потребовалось почти 25 лет, чтобы преодолеть психологические барьеры и вернуться к экспериментам с "широкими линиями".
Ссылки: