Бескин С. М. Воспоминания об истории "Союза друзей"

Семен Матвеевич Бескин по моей просьбе написал и дал мне разрешение использовать его краткий очерк об истории "Союза друзей".

С. М. Бескин: "Группа московских школьников, начиная с 1945-46 гг. вместе проводила время, как обычные компании. Но, в данном случае они, хотя и десятиклассники, но дети-переростки, - начиная с 1948 г. играли в тайную организацию (с членскими билетами, флагами и т. п.). Разумеется, ни антисоветской, ни антисталинской, ни антикоммунистической эта организация не была. Наоборот, только "за". Тем не менее четверо ребят, имевшие неосторожность иметь репрессированных отцов, в 1950 г. были арестованы и посажены в спецлагеря, а прочие ребята и девочки понесли разные наказания: от строгих выговоров по комсомольской линии до исключения из ВЛКСМ и из МГУ. Все это ничего не стоило, о чем свидетельствует то, что уже в 1954 г. все были реабилитированы по статье "за отсутствием состава преступления".

Далее снова текст С. М. Бескина:

"Вспоминая об обстоятельствах моего и моих друзей ареста в 1950 г., думаю, что начать надо с первого послевоенного учебного года - с 1945- го. Тогда в моем 8-м и параллельном классах московской мужской средней школы * 313 (Сверчков пер. У Чистых прудов с внутренней стороны. Теперь больница) появился новый учитель по истории (а потом, в 9-10 классах, он же по географии) Михаил Михайлович Шмелев ("ММ") : фронтовик, офицер, войсковой разведчик. В довоенной Москве он был организатором туристических походов. Чем и занялся вновь: каждое воскресенье экскурсии по Москве или по Подмосковью. Улицы, дворцы, музеи, парки, леса, нивы... А зимой, куда только он нас не водил на лыжах! Временами собиралась масса народа, временами - всего ничего. Вот и в апреле 1946 г. на реку Рожай под Домодедовым ходило нас пятеро. Начавшаяся юность, весна, синева неба, счастливая живность в лесу, выразительные окаменелости в известняковом карьере, рассказы о где-то тут закопанном наполеоновском имуществе - все это, наверное, сдружило нашу пятерку. Летом 1946 г. ММ организовал турпоход на Урал: та же пятерка плюс еще трое. А летом 1947 г. - на Кавказ: те же плюс еще 9 мальчишек и 10 девчонок (из трех московских школ). Несмотря на ММ-ское буквоедство, с ним (или нам друг с другом?) было интересно. В том числе даже и ведение путевых дневников, вычерчивание карт, составление отчетных фото - и иных альбомов и т. п. И хотя учеба и обычные увлечения (волейбол, танцы-балы и др.) в нашей жизни присутствовали основательно, но все-таки получилось, что межшкольный Туристко-краеведно-спортивный клуб ("ТКСК") для упоминавшейся пятерки плюс еще для особенно тесно к нам примкнувших двух-трех парней и трех-четырех девушек "идеологически" стал как бы главным. Из-за этого ли (т.е. как я теперь понимаю, из-за неосознанного комплекса неполноценности: многие из нас, маменькины сынки, стремившиеся не к личностному, а к компанейскому успеху), еще из-за чего-то (...пришла пора "московских кружков"...см. у И. С. Тургенева), среди нас происходили дискуссии о смысле жизни, о комсомольском долге, о борьбе с собственническими пережитками и т. п. В итоге, не помню уж у кого дома это было, в 1948 г. мы, десять десятиклассников, решили объединиться в ТАЙНУЮ Коммуну ("ТК-10") - для самовоспитания твердых коммунистических убеждений, морального, физического совершенства и т.п. (мной выделено С.ГЛ.). В нее вошли, во-первых, упоминавшаяся пятерка, т. е. Фердинанд Гершельман (313 школа, 10-А), Игорь Дурнов , Август Макеев , Игорь Лескес , пишущий эти строки Семен Бескин (10-Б); во-вторых, Игорь Мусатов (10-А), и Зиновий Маркман (10-Б); в третьих, Ася (Александра) Парийская , Наташа Кампман и Аля (Адель) Таттар (613 женская школа - Угол Большого и Малого Харитоньевских пер. Теперь вновь построенная гимназия Кирилла и Мефодия). Командиром мы избрали Фердинанда Гершельмана, которого называли (и до сих пор) Маном. Ман изготовил красивые членские билеты с фотографиями. Мы платили взносы по 10 руб. в месяц, он их регистрировал. Деньги шли на подарки ко дням рождения, на кино и театры и т. п.: ведь только вместе! Установили "цепочки оповещения", сделали красный флаг с вышивкой, потом додумались до торжественного обещания и целования флага (!!!). Писали журнал про литературу, музыку, про иное интересное, кто где узнает. Постановили читать "Правду" от корки до корки. Собрания и постановления протоколировались. Все хранилось у Мана: его большая семья жила в отдельной квартире в одноэтажной развалюхе. Между прочим, постановили (в первую очередь это относилось ко мне и Августу Макееву) не слушать более Би-би-си : мол наше радио часто врет, но это во имя социализма, а их - для капитализма. Вот такой суперкомсомол в комсомоле. Короче говоря, все это не что иное, как затянувшееся детство. Почему оно затянулось? Загадка... Летом 48 года школа закончена, все поступили в вузы (а Маркман - в Одесскую мореходку на медицину). Казалось бы, новые студенческие знакомства должны были бы изменить круг приятелей.

Произошло же иное: приобщение новых друзей к нашей Коммуне. Вначале объявились Валя Силина и Нинель Кириакова - одногруппницы Аси Парийской и Наташи Кампман с биофака МГУ. Потом - мой одногруппник из МГРИ Саша Абрамов . Так "К-10" стала "К-13".

А в наши лыжные поездки - мы многих зазывали - ездили и иные студенты- однокашники из МГУ и МГРИ. В такие походы мы таскали тот флаг, так что у наших спутников, вероятно, могли возникнуть о нас определенные мысли, скорее всего типа: "вот дураки". Среди тех, кто с нами ездил, был и Асин -Валин - Наташин - Нинелин одногруппник Юра Кудряшов . Бывал он и на одном из наших дней рождения. Было решено обо всем ему рассказать и предложить вступить. Поручили Асе. Но (по ее словам) он как-то "не очень" к сему отнесся. И почему-то... все пересказал своему отцу. Дело было в 49 году осенью. Новый 1950 год встречали у Аси. Веселье не задавалось. Во-первых, как я теперь понимаю, у некоторых, в первую очередь у девиц, детство кончилось. А во-вторых, каждый молча чувствовал (см. выше), скажем так, ТО, что обозначено в роковой цифре "13"

-10 января 50 года у меня, у Игорей Дурнова и Мусатова и у Мана в одну и туже ночь произошли обыски. А Мана к тому же арестовали и увезли. Такая прицельность в отношении тайной организации в некоторой мере озадачивала. С одной стороны, наши собрания происходили только в коммуналках, так что кто-то из бдительных соседей мог и посигналить. Наверное было и это: однажды, когда мы собирались у Аси, появился участковый милиционер с "плановой" проверкой паспортов. Убедившись, что с документами все в порядке, он, тем не менее, списочек сделал. Дальше вычленить будущих пострадавших было делом техники: у всех четверых репрессированные отцы . Но, с другой стороны, почему сразу увели Мана? Т. е. откуда узнали, что он - командир? Я полагал, что Мана арестовали по результатам обыска: ведь членские билеты, протоколы и т. п. хранились у него, на полке над столом. Но нет: не так давно, отвечая на мой вопрос, Ман написал мне, что ему тогда сразу предъявили ордер на арест, а не только (как нам троим) на обыск. Значит, донос был от кого-то из Кудряшовых. По-другому, к сожалению, не получается. Пока мы были на воле, то бегали по инстанциям, писали по поводу Мана заявления- объяснения и т. п. Но в ночь с 18 на 19 февраля арестовали и меня, и Игоря Дурнова, и Игоря Мусатова. К счастью, более никого. Оставшимся вломили по первое число. Особенно досталось Асе, Наташе, Вале, Нинели: ведь они из одной университетской группы. Их исключили из Комсомола и из МГУ. А Асиного младшего брата, который как говорится, "ни сном, ни духом"... вышибли из режимного вуза - из МИФИ. Год-другой всем им пришлось помотаться на стройках, пока их опять приняли в вузы.

Особенно досталось Нинели: в ее Грузии чинуши были святее римского папы...

Мои перипетии на Лубянке кратко таковы. Первый допрос шел несколько часов. Занимались им офицеры МГБ с темносиними просветами на золотых погонах. Один из них полковник Езепов (о нем есть в "Архипелаге..."). Другой - майор Макаренко , ставший нашим следователем. И еще кто-то.

В конце-концов им удалось убедить меня в правомерности таких (лукавых?) силлогизмов: "организация ведь тайная, значит нелегальная; она ведь официально, в отличие от вашего школьного ТКСК в органах Советской власти не зарегистрирована, значит не советская; ты же комсомолец и знаешь какая международная обстановка, значит должен понимать, что НЕ советская - значит антисоветская; суть того, что вы провозгласили лозунг борьбы за коммунистическое самовоспитание ВНЕ комсомола, обозначает, что вы..." - ну и так далее. Все это перемежалось матерком и сальностями, я протестовал, они извинялись и гнули свое.

Короче, я вынужден был согласиться, что ОБЪЕКТИВНО, в условиях противостояния... Так, увы, возникли подписанные мною протоколы допроса по делу об "антисоветской нелегальной молодежной группе, именовавшей себя Коммуной"; о сборищах (нелегально происходят не собрания, а сборища) на квартирах; и т. п. Дальнейшие допросы (много месяцев!) только детализировали суть первого. У ребят все происходило по той же схеме. В итоге по решению ОСО (Особое Совещание при МГБ СССР ) нам вломили статью 58-10-11 (п. 10-антисоветская агитация, п. 11 - антисоветская организация), по 8 лет лагерей, а Ману 10. И разогнали по разным казахстанским спецлагам.

...Всех нас в конце 1954 г. освободили и реабилитировали - по статье 4-5: "за отсутствием состава преступления". Начался период "восстановления ленинских принципов", надолго продливший мою дурость..." С. Бескин 10.01.2000.

Ссылки: