Пародий на Шкловского писали много

Его пародировать легко (так же, как легко подпасть под его влияние). У актёра Олега Борисова в дневнике есть такое место о сыне: "Когда я подарил ему книжку Шкловского "Тетива. О несходстве сходного" , он выучил её наизусть и везде цитировал. Собрал потом все другие его книжки и стал пробовать писать "под Шкловского". Кончилось это олимпиадой по литературе среди школьников, в которой моему сыну достался диплом второй степени. Когда председатель жюри вручал ему этот диплом, он шепнул ему на ухо: "Попахивает формализмом. Вы - формалист? Со Шкловским было покончено" 2 81ф. В поздние годы Шкловского Бенедикт Сарнов, Лазарь Лазарев [ 132 ] и Станислав Рассадин написали пародию:

"Письма не о кино

Раньше я думал, что зимой холодно, а летом жарко.

Многие и теперь продолжают думать так же.

Им кажется, что яблоки всё ещё падают сверху вниз, как во времена Ньютона.

Так вот об Эйнштейне.

Эйзенштейн был гений.

Сашко Довженко тоже был гений. Кроме того, он был моим другом.

Сашко снял ленту "Земля".

Друг моей юности Абрам Роом снял ленту "Гранатовый браслет". <...>

Но я пишу эти письма не о кино. Я пишу о климате.

"Климат" - слово греческое. Кажется, так. Надо посмотреть в словаре

иностранных слов.

"Дворник" - слово русское, хотя в моей молодости дворниками были татары.

Это слово означает "человек с метлой". Метла - протез дворника. Она

продолжает его руку, и сама продолжается в ней. В её черенке локализуется

его сила. Сила меняет психологию. Психология меняет климат". Фильм "Третья Мещанская", снятый Роомом по сценарию Шкловского в 1927 году, - фильм удивительной красоты. Если бы Роом и Шкловский ничего больше не сделали, думается, уже этим фильмом вошли бы в историю кинематографии. Фильм можно резать покадрово - и рассматривать как фотографии [ 133 ]. Это искусство монтажа в чистом виде, и вместе с тем фильм не лишён эротической силы. Это и фильм о старой Москве, которая уже ускользает, перестраивается, - и камера движется по Тверской, мельком показывая недостроенный храм Александра Невского, который? Впрочем, прочь, сентиментальность - я жил там неподалёку. И это не только архитектура зданий, но и мелкая моторика быта - с примусами и обливанием из подвешенного на стене самовара, с ночёвками на экспроприированных диванах и дворником, который занимается пропиской.

Разлучник в исполнении Фогеля [ 134 ] , ухаживая за чужой (пока) женой, дарит ей журнал "Новый мир", и она тут же начинает разрезать страницы. Фильм этот был запродан половине мира и по ту сторону полосатых столбов был едва ли не популярнее, чем на Родине. Сейчас, правда, реставрированную киноленту снабдили каким-то разухабистым джазовым сопровождением, к которому непонятно как относиться, но и это фильм не портит. В фильме иногда находят намёк на треугольник: Осип - Лиля Брик - Маяковский. Или же: Шкловский - Эльза Триоле - Якобсон. Это и правда, и неправда одновременно. Фильм, родившийся из газетной статьи, в которой описывались два комсомольца, жившие с одной женщиной и выводившие из этого новую мораль, был хорош тем, что описывал не частный удивительный случай, а время. Мы, пережив довольно много социальных перемен и переворотов в стиле отношений, забываем, что, во-первых, люди своего времени не чувствуют, что они живут "как-то странно"; во-вторых, есть довольно массовые жизненные уклады, которые вдруг исчезают, будто корова их языком слизала. Так вот, треугольниками жили (а судя по некоторым мемуарам, многие из окружения Маяковского и Бриков жили многоугольниками). Это нужно принять к сведению, как и то, что стремительность жизни не отменяет любви. Однако вернёмся к пародиям. Первой из пародий на Шкловского, кажется, был текст, написанный Михаилом Зощенко ещё в 1924 году: " О "Серапионовых братьях" <...>Я не виноват, что Стерн родился в 1713 году, когда Филдингу было семь лет. Так вот, я возвращаюсь к теме. Это первый альманах - "Серапионовы братья". Будет ли другой, я не знаю. Беллетристы привыкли не печататься годами. У верблюдов это поставлено лучше (см. Энцикл. слов.). В Персии верблюд может не пить неделю. Даже больше. И не умирает. Журналисты люди наивные - больше года не выдерживают. Кстати, у Лескова есть рассказ: человек, томимый жаждой, вспарывает брюхо верблюду перочинным ножом, находит там какую-то слизь и выпивает её. Я верблюдов люблю. Я знаю, как они сделаны. Теперь о Всеволоде Иванове и Зощенко. Да, кстати о балете. Балет нельзя снять кинематографом. Движения неделимы. В балете движения настолько быстры и неожиданны, что съёмщиков просто тошнит, а аппарат пропускает ряд движений. В обычной же драме пропущенные жесты мы дополняем сами, как нечто привычное. Итак, движение быстрее 1/7 секунды неделимо. Это грустно. Впрочем, мне всё равно. Я человек талантливый. Снова возвращаюсь к теме. В рассказе Федина "Пёсьи души" у собаки - душа. У другой собаки (сука) тот же случай. Приём этот называется нанизываньем (см. работу Ал. Векслер). Потебня этого не знал. А Стерн этим приёмом пользовался. Например: "Сантиментальное путешествие Йорика". Прошло четырнадцать лет.. Впрочем, эту статью я могу закончить как угодно. Могу бантиком завязать, могу ещё сказать о комете или о Розанове. Я человек не гордый. Но не буду - не хочу. Пусть Дом литераторов обижается. А сегодня утром я шёл по Невскому и видел: трамвай задавил старушку. Все смеялись. А я нет. Не смеялся. Я снял шапку (она у меня белая с ушками) и долго стоял так. Лоб у меня хорошо развёрнут" 2 82ф. Зощенко тут почти провидец: он не только подмечает те приёмы, которые Шкловский будет использовать всю жизнь, - да-да, это не черты, а именно приёмы, - но в этой пародии есть и ключевые слова: "Впрочем, эту статью я могу закончить как угодно. Могу бантиком завязать, могу ещё сказать о комете или о Розанове. Я человек не гордый". С одной стороны, "я могу всё", с другой - "я не гордый, если захотите, хотите расскажу про лён на стлище и шумы Третьей фабрики - будет и это". Стало "и это". Как угадал Зощенко. Пародии на Шкловского построены на его собственных приёмах - вольных ассоциациях и эффекте монтажа. К примеру, был такой интересный человек по фамилии Архангельский [ 135 ] , конторщик, статистик, в царское время сидел в тюрьме по какому-то неясному политическому делу, сблизившись с большевиками. При новой, советской власти стал газетчиком, однако огромное количество его юмористических и сатирических текстов так и ушло с теми временами. От Архангельского остались пародии - так бывает. Чувство стиля у него было удивительное. Евгения Иванова пишет в предисловии к его сборнику: "Многие из явлений литературы, снова возвращавшихся в неё в 20-х и 30-х годах в обновлённом виде и воспринимавшихся новым читателем как неслыханные художественные открытия, пародисту были давно известны. В короткой фразе Шкловского он без труда угадывал некогда знаменитую короткую строку "короля фельетонистов" Власа Дорошевича . Не в диковинку ему было и излюбленное Шкловским ассоциативное сцепление мыслей, "культ логической прихотливости" - он в своё время был внимательным читателем "Опавших листьев" В. Розанова".

Итак, среди пародий Архангельского есть и та, что посвящена Шкловскому и называется "Сентиментальный монтаж":

"Я пишу сидя.

Для того чтобы сесть, нужно согнуть ноги в коленях и наклонить туловище вперёд. Не каждый, умеющий садиться, умеет писать. Садятся и на извозчика. От Страстной до Арбата извозчик берёт рубль. Седок сердится. Я тоже ворчу. Седок нынче пошёл не тот. Но едем дальше. Я очень сентиментален. Люблю путешествовать. Это потому, что я гениальнее самого себя. Я обожаю автомобили. Пеший автомобилю не товарищ. Лондон славится туманами и автомобилями. Кстати, о брюках. Брюки не должны иметь складок. Так же, как полотно киноэкрана. В кино важен не сценарист, не режиссёр, не оператор, не актёры и не киномеханик, а - я. Вы меня ещё спросите, что такое фабула? Фабула не сюжет, и сюжет не фабула. Сюжет можно наворачивать, разворачивать и поворачивать. Кстати, поворачиваю дальше. В Мурманске все мужчины ходят в штанах, потому что без штанов очень холодно. Чтобы иметь штаны, нужно иметь деньги. Деньги выдают кассиры. Мой друг Рома Якобсон сказал мне: - Если бы я не был филологом, я был бы кассиром. Мы растрачиваем золото времени, накручивая кадры забракованного сценария. Лев Толстой сказал мне: - Если бы не было Платона Каратаева, я написал бы о тебе, Витя. Толстой ходил босиком. Босяки Горького вгрызаются в сюжет. Госиздат грызёт авторов. Лошади кушают овёс. Волга впадает в Каспийское море. Вот и всё" 2 83ф. "Литературная энциклопедия" позднее сообщала: "Архангельский часто даёт "преувеличивающую" пародию, метко схватывая слабые места писателей (напр., романтические гиперболы Бабеля или кокетничанье свободными ассоциациями Шкловского)".

Ссылки: