 |
Шефтели: разъезд 1950
Расстался с квартирой в Оболенском переулке Илья Бенцианович в пятидесятом. А несколько позднее оттуда выехали и остальные члены семьи. Разменяли квартиру на двухкомнатную на Электрозаводсткой, куда въехали Бенциан Яковлевич с Полиной и ее семьей, и одну комнату на Кировской, где поселились Фаина с Ниной и ее мужем.
Переселившись ко второй жене, Ларисе Дурасовой , Илья Бенцианович получил новый адрес: Ладожская улица дом номер шестнадцать, квартира четвертая. После многолетнего проживания в благоустроенных домах эта квартира показалась моему современнику глухой провинцией: ни центрального отопления, ни ванной, ни телефона. В детстве Илья и не подозревал существования в Москве домов, не имеющих таких удобств как его квартира в Малом Каковинском. Но потом, посещая товарищей, он увидел, что не все москвичи живут так комфортабельно. Самому же ему никогда прежде не приходилось топить печи, ходить в баню, пользоваться телефоном-таксофоном. Ко всему этому Илья приобщился на Ладожской.
Квартира имела пять комнат: две больших и три маленьких. Одна из малых выходила в кухню, и там проживали соседи. Остальные комнаты принадлежали родным Ларисы. В самой большой, но проходной жили Ларисина мать, бабушка и двоюродная сестра с сынишкой, две других маленьких комнаты занимали тетя и сестра Ларисы, а ей с мужем отвели просторную комнату.
Шли годы. Семья и пополнялась и в то же время редела. Появился на свет Боря Шефтель , а через несколько лет скончалась его прабабушка, Екатерина Селиверстовна . Еще несколько лет спустя умерла от туберкулеза двоюродная сестра Ларисы Надежда Константиновна , оставив сиротой подростка Володю Гурьева. А у Ларисы и Ильи вскоре появился второй сын, Андрей . К этому времени квартира несколько благоустроилась. Провели центральное отопление, отпала сложная необходимость обзаводиться дровами и углем, ежедневно топить две голандки. Появился и телефон. Не без помощи редакции "Экономической газеты", где некоторое время внештатно сотрудничал Илья Бенцианович. Жить стало лучше, особенно после того, как выехали соседи и освободили комнату для Вовы Гурьева.
Однако и теперь было тесно, а, главное, неудобно: самая большая и лучшая комната была проходной для входа в три другие. Но вот по существовавшим тогда нормам на каждого члена семьи приходилось достаточно квадратных метров жилплощади и рассчитывать на новую квартиру не приходилось. Не исключена была вероятность проживания семьи Шефтель в этой квартире до конца дней своих.
Четвертый московский домашний адрес в анкете Ильи Бенциановича появился совершенно неожиданно. Дом на Ладожской облюбовал себе трест Союзгидромашкомплект . И выселил отсюда всех жильцов. Нелегко ему пришлось, чтобы удовлетворить всех. Хотя квартир в доме было всего шесть, но в каждой из них проживало по три, четыре, а то и больше семей и одиночек. Все требовали отдельные квартиры, одинокие - комнаты в малонаселенных квартирах. К чести треста, он удовлетворил всех без исключения. Для этого ему пришлось только для жильцов четвертой квартиры, одной из малонаселенных, выделить четырех комнатную квартиру, однокомнатную, да еще хорошую комнату в старом доме, где поселилась Ларисина тетя Анна Васильевна. А сестра Таня к этому времени обзавелась кооперативной квартирой.
Москва складывалась концентрически, наращивалась кольцами. Когда- то она ограничивалась Кремлем, потом ее рамкой стала Китайгородская стена. Затем белокаменная перешагивала через бульварное и садовой кольца, границей столицы стала окружная железная дорога. В начале шестидесятых годов XX века Москва поглотила пригородные села и распростерлась до кольцевой автомагистрали. Судьбе было угодно, чтобы домашние адреса Ильи Бенциановича так же удалялись от Центра города.
Малый Каковинский близ Арбата - почти центр. И все родные жили поблизости. Большая часть их в том же доме, кое-кто подальше: на улице Коминтерна (потом она стала частью Калининского проспекта) и Мясницкой (с 1935 года улица носит имя Кирова). Далее всех проживали Эпштейны - на Зацепе. Тогда это была чуть ли не самая московская окраина.
Затем Оболенский переулок в Хамовниках. Это уже была даль- дальняя. Хотя даже тогда на трамвае до центра было не более двадцати минут езды. Что касается Ладожской улицы (в Петровские времена Немецкая слобода), то это уже совсем было выдворение с центральных улиц столицы. Но эта самая Ладожская показалась моему современнику чуть ли не центром, когда он переселился на совсем новую московскую улицу, появившуюся на недавних угодьях колхозников села Гольяново. Название улицы "Сахалинская". Дальше ехать некуда! И действительно, Сахалинская у самой кольцевой автомобильной дороги. Дальше уже не Москва, дальше -столичная область.
Сообщение с центром сложное. Автобус до станции метро Щелковская, а потом длинный путь от этой конечной станции метрополитена.
Второй раз в жизни Илья очутился без телефона, к которому привык с детства. Дом в Малом Каковинском телефонизирован с николаевских времен. Илья Шефтель явился свидетелем одного из первых шагов научно-технической революции: телефон стал отвечать не шелковистым голосом барышни, а непрерывным, либо другими сипловатыми гудками. Переезд в Оболенский переулок совпал с пуском новой, Зубовской АТС. Так что почти сразу после новоселья у Шефтель появился телефон. В отличие от прежнего номер начинался не с Г-1, а с Г-6. Когда Илья Бенцианович добился, наконец, телефона на Ладожской, номер его тоже начинался буквенным индексом - Е. Но по мере развития московской телефонной сети номера стали вместо шестизначных семизначными и без буквенных индексов. Телефонизация столицы шла полным ходом, но сильно отставала от нужд москвичей, которые обживали окраинные районы столицы, где телефоны были особенно нужны. Более пяти лет пришлось ожидать его в квартире Шефтелей. Пять лет без телефона! И поставили то его не потому, что подошла очередь, а как инвалиду Отечественной войны.
Зато сама квартира на Сахалинской почти отличная. Четыре комнаты на пять человек! Борис получил отдельную комнату, Андрей поселился вместе с бабушкой. Илья с Ларисой устроили себе спальную, а самая большая, но проходная стала служить гостиной. Здесь смотрели телевизионные передачи, принимали гостей. А повседневной столовой была кухня, хотя и маленькая, но довольно уютная.
Все условия для нормальной жизни. К сожалению, недолго пришлось пользоваться такими удобствами бабушке, Апполинарии Павловне . Только к концу жизни она обрела их и менее чем через пять лет рассталась с ними. После ее кончины Андрей получил в свое распоряжение отдельную комнату.
Дом на Сахалинской явился последним домашним адресом в анкетах Ильи Бенциановича Шефтеля.
Ссылки: