Шефтель Б.И.: смерть жены 1954, ампутация ноги, старость

В 1954 году у меня случилось огромное несчастье. Умерла моя жена Ольга! ей было 70 лет! Смерть ее последовала от инфаркта миокарда. Развилось это у нее на почве тяжелых переживаний, вследствие увольнения ее со службы по состоянию слабого слуха. Смерть моей жены Оли страшная для меня потеря! Я ее не забыл и не забуду! После ее смерти уже более четырнадцати лет прошло. См фото Шефтели на даче в Луговой.

В 1963 году у меня стала болеть правая нога. Сперва я стал ощущать боль в коленном суставе, но домашними средствами - компрессами, боль прекратилась. В конце этого года на этой ноге, у большого пальца появилась небольшая ранка.

Я первоначально не предал этому значения. Думал, что это просто от натирания. Потом, после применения некоторых мер лечения я забеспокоился и попросил своего двоюрного брата профессора Эпштейна направить меня к хорошему специалисту хирургу для консультации. Профессор Энштейн дал мне письмо к профессору Института Вишневского Краковскому . Этот профессор осматривал мою рану у пальца очень не долго и по-видимому вполне разобрался в характере болезни. Он написал, что нужно предпринять, довольно спокойно говорил, что нужно лечь в стационар, но можно оставаться и дома, делать уколы и тому подобное, но о последствиях, возможных на почве этой болезни он ничего не сказал, и ушел в палату, куда его позвали. Из Институту Вишневского я приехал домой. Решил лечь в больницу. Из Большой Медицинской Энциклопедии (?) мне дали направление в Клиническую больницу Московскую к профессору Шабанову. Я успокоился в надежде, что здесь в такой больнице будет проведено надлежащее лечение и что все обойдется благополучно.

Но не так случилось. Меня положили в палату, делали бесконечные анализы и рентгеновские снимки, но самый верный анализ сделали слишком поздно. Лечил меня врач Ереванцев , применив одну густую мазь Вишневского и больше ничего. Я заметил, что мне становится хуже, нога краснеет, а ступня ноги прогрессивно пухнет, ходить становится невозможно. Лечение Ереванцевым продолжалось около четырнадцати дней. К этому времени врач Ереванцев ушел в очередной отпуск, и я стал обслуживаться другим врачом. Тогда только меня взяли в операционную и подвергли испытанию прибором, который указал, что у меня воздушная гангрена почти до уровня половины бедра. Врач сказал, что необходимо произвести ампутацию конечности, других мер против этой болезни нет. Можно сказать, это поразило меня, как громом из ясного неба. Я потерял рассудок и ничего не понимал. Прилетели все мои дети и родные и уговорили меня дать ногу для ампутации, и я согласился, не сознавая, чем это пахнет. Вот уже пятый год, как я без ноги! Из больницы я ушел очень быстро. Мне не возможно было там оставаться. Я стал просить свою дочь меня забрать домой. На десятый день после операции, когда швов раны нельзя было еще снимать, я был доставлен домой. Меня отпустили после того, когда дочь дала подписку, что за последствия раннего ухода из больницы претензий иметь не будет. Надо заметить, что на второй ноге тоже была опухоль в области ахиллового сустава, но на это врачи внимания не обратили. Дома я лежал целый год, пока ране не затянулась. Опухоль на левой ноге увеличилась после шестимесячного лежания. Даже врач хирург поликлинике сомневался в благополучном исходе этой раны, из которой все время обильно текла тягучая мутная жидкость. Но ухаживающая за мной дочь Паулина, не имеющая никакого медобразования, добилась, что рана оперированной ноги зажила прочно. Конечно, отсутствие ноги - великое несчастье! Я выздоровел, но что значит выздоровел? Я нуждаюсь в помощи посторонних даже для самых элементарных надобностей. Нисколько не могу передвигаться! Ой, как больно без ноги! Так придется весь остаток жизни провести! Следует добавить к этому, что я ослеп на один глаз, а другим тоже слабо вижу. Что делать?! Так продолжать жить? нет, уже лучше умереть! Сидеть одному дома между четырех стен, плохо слышать - это мой удел. Я кончаю. Одинокий! ?От горечи во рту и желудке я умираю. Эти записки написаны мною по воспоминанию. Много из жизни мною забыто. Другие решил не записывать. Это не дневник. Дневника у меня не было. Писал неряшливо, весьма плохим почерком. После потери ноги и по старости, руки стали очень слабыми и дрожащими. Зрение весьма плохое. Отсюда все качество записок. Простите за ошибки грамматические, синтаксические и литературные. За разные пропуски и исправления. Политику и вопросы духовной моей жизни я избегал писать. Бенцион Шефтель

Ссылки: