Шефтели: из Оягуза в Москву! 1943

После битвы под Сталинградом , когда армия фельдмаршала Паулюса была полностью уничтожена, немцы были повержены во прах и еле могли унести ноги из СССР. Тогда пришла пора готовиться к отъеду из Аягуза. В ноябре 1943 года мы решили ехать домой в Москву. (Фаня с Ниной уехали раньше.) Это тоже было не легкое дело. Сперва Ветинспектор Турксиба Поветкин меня не хотел отпустить, а потом были препятствия с Олей. После больших скандалов и препирательств Оле дали назначение в больницу на станцию Лосиноостровская , и тогда мы кое-как могли ехать. Мы ехали поездом до Алма-аты , откуда другим поездом должны были ехать дальше. На специальный поезд Алма-ата - Москва рассчитывать никак не могли мы. В очереди люди ждали по несколько дней. Мы же имели массу вещей, не имели помещения и были крайне ограничены в денежных средствах. Один Бог знает, как нам удалось уехать. Вечером мы с Олей решили переночевать в находящейся возле станции Алма-ата второй больнице, и поместились прямо кое-как в передней. Там врач, по фамилии Губченко вошла в наше положение и запросила Начальника станции, который ей сообщил, что у них формируется поезд, из одних дачных вагонов с короткими скамейками, прямо до Москвы. На этот поезд этот врач устроила нас, и мы уехали. Конечно ехали мы без пересадки до Москвы. Следуя этим поездом, мы из окна вагона могли видеть, как мучались на разных станциях люди, сколько людей здоровых, больных и мертвых валялось на платформах, а то и просто на земле. Время зимнее, снега много. Жутко! Как благодарны мы должны быть этому врачу! Наконец доехали в Москву. Радостно было! Но в Москве не обошлось без волнений. К вагону подошел какой-то майор и потребовал разрешение на въезд в Москву, которого у нас не было. Тогда майор этот заявил нам, что выходить из вагона он не разрешает. Тогда-то пригодилось назначение Оли в больницу станции Лосиноостровская. Я решил майора обмануть и сказал, что нам надо перейти на Ярославский вокзал, чтобы следовать до Лосиноостровской. Майор тогда сказал, что это конечно возможно, и вышли мы из вагона поезда. У нас кончились деньги, и мы не знали, как дальше быть. Носильщиков на казанском вокзале не было, а вещей у нас было много. Я нанял простых людей, которые за рейсовые продовольственные карточки согласились носить вещи с нами до дома. Таким образом добрались мы домой. Кончились наши мучения, как мы тогда думали. Но, как потом узнали, мучения были впереди. На наш звонок открылась дверь, и мы увидели облупленную, крайне закопченную квартиру, но все- таки были рады, что наконец, после всего пережитого, мы дома. Мы вселились в одной комнате свободной, другие были заняты посторонними жильцами. Целый год и больше мы бились по освобождению квартиры от непрошенных жильцов, много крови они нам попортили, но наконец мы этого добились. Жильцы у нас украли некоторые вещи из домашней обстановке, но больше всего нас огорчила кража книг из личной библиотеки. Большая советская энциклопедия (пятьдесят восемь книг) и Литературная энциклопедия (девять томов), а также Горького, Чехова и другое украла Водолажская , а другие книги, журналы и снимки многочисленные служили для растопки "буржуек" жильцами из низов - Болотиными . Жизнь пошла опять своим чередом. Но жизнь тяжелая. Я опять начал работать на железной дороге, а Оля опять по своей должности в поликлинике. Вскоре по возвращению а Москву у нас произошло два происшествия. Из верхнего этажа хлынула вода в нашу квартиру почти по колено, там лопнула труба отопительной системы. Принятыми мерами сравнительно быстро удалось квартиру осушить. Потом у нас произошла кража всех продовольственных карточек. Кражу совершил друг и приятель моих детей, Юра Леонтьев , которого совершенно не заподозрели в этом, но потом, когда он через некоторое время пришел к нам и вторично вынул из тетради дочери Полины продовольственную карточку , он был очень явственно изобличен в краже. Вот какого друга и приятеля имели мои дети! С тех пор, конечно, перестал к нам ходить этот Леонтьев. В 1946 году я был подвергнут операции врачом урологом железнодорожной больницы при станции Яуза Ярославской железной дороги Авдеевым по двум имевшимся у меня грыжам: паховая и водянка мошонки. После операции у меня появилась гематома мошонки на почве оставления сосуда без перевязки. Я был выписан из больницы и отпущен домой. Впоследствии пришлось лечь в больницу вторично и еще раз оперироваться.

Ссылки: