Шатуновская в Брянской губернии

В Брянской губернии Оля и Сурен тоже оказались в разных городах. И это, в конце концов, разрушило своеобразные отношения, которые сложились между ними, еще когда они были полудетьми. "Сурена назначили директором Людиновского завода . Машиностроительный завод, турбины изготовлял. Он пришел домой и мне говорит: "Вот, мол, как, соглашаться или нет? Все же это интересно, промышленность - серьезное дело. От Брянска до Радицы паровозной недалеко, а оттуда паровозик в Людиново ходит". Мы решили, что будем друг к другу ездить, я - к нему, а он - ко мне. Я говорю: "Соглашайся". Так и жили. Потом я в командировке заболела. Воспаление легких. Я приехала к нему в Людиново больная. Лежу в его комнате в Доме приезжих на большой кровати. Мне ставят компрессы, банки. Большая комната, я лежу за ширмой, а в комнату все время кто-то входит. И ко мне за ширму заглядывают. Все время хлопают двери. Я спросила эту женщину, заведующую домом приезжих: "Кто это?". Она помялась немного, а потом говорит: "Вы только ему не рассказывайте, тогда я скажу. Видите ли, когда Вы приезжали раньше, Сурен Хуршудович не говорил, что вы - его жена, а его сестра". А сейчас я лежу на его постели, она уж понимает, что я никакая не сестра, а жена.

"Вы такая красивая, от такой красивой жены..." В общем, она рассказала мне, что его возлюбленные любопытствуют на меня посмотреть. Он был очень интересным человеком, музыкальный, он им самодеятельность организовал в клубе. Ясно, что все девки на него вешались. Но я тогда этого не понимала. Я не была его фактической женой. Может быть, сказалось то, что я в 18 лет перенесла тиф , когда приехала из Тифлиса во Владикавказ. Когда он пришел вечером с работы, спрашивал, как я себя чувствую, хочет переменить компресс, я ничего этого делать не дала, сказала: "Не трогай меня!". Едва смогла встать на ноги, дошла до станции и уехала к себе в Брянск. И тогда в Брянске я стала более приветлива с Юрием . Я, конечно, видела, что нравлюсь ему" (с. 131-132). "Я хотела отомстить Сурену и поэтому сблизилась с Юрием. Я и ему так сказала. Он был, конечно, оскорблен, что его используют как орудие мести. Он, правда, очень удивился, что я - девушка.

- Но если бы ты не была Сурену фактической женой, что ж ему оставалось? Неужели ты не понимала? (Далее идет диалог с Джаной).

- Нет, не понимала. Я думала, что можно и так. И так хорошо, а это не обязательно.

- И никто не объяснил?

- Я ни с кем не говорила - ни с матерью, ни с подругами, что вот так. Не делилась такими интимными подробностями. Все считали, жена и жена. Но спали всегда вместе, он меня целовал, обнимал, ласкал. А этого я не хотела. Мне казалось, что это лишнее, зачем, когда и так хорошо. А сама потом думала, почему так у меня было. Может быть, сказалось то, что я перенесла тиф, у меня не было потом год менструаций, может быть, я отстала в развитии. Он не настаивал, не принуждал, он только спрашивал:

"Ну, ты потом, когда-нибудь будешь?". Я говорила: "Да, потом". Странно все это. "Почему же он тебе не объяснил, что так нельзя?" Не объяснил. Он никогда мне этого не говорил. Может быть, боялся оскорбить - вот, дескать, он иначе не может. Только рассказывал про свои измены и раскаивался. А может быть, и сам не считал, что иначе нельзя. Сам раскаивался, что не может подождать.

"Странно..." Да, странно и непонятно. Я сама, когда вспоминаю, удивляюсь.

"А когда Вы решили быть вместе?"

Что мы будем жить вместе? Это всегда так считалось. Жить вместе мы стали с гражданской войны. Однажды на фронте, ночевали в избе, было очень холодно, мы легли вместе. С тех пор всегда стали быть вместе, то есть стали считаться мужем и женой для окружающих" (с. 132-133).

Разрыв с Суреном был болезненным и долгим. Он клялся, божился, что больше этого никогда не будет, что это в последний раз. Но потом опять повторялись его измены. И он сам рассказывал о них, клялся опять.

"Я была глубоко оскорблена. Одной из последних была история с Марусей Барановой . Мы с Шурой Барановым считались братья, потому что вместе были приговорены к смертной казни: Сурен и он. Нас послали на съезд партии в Москву. Сурен приехал из Ленинграда и рассказал, что там, в Ленинграде, у него был роман с Марусей Барановой, сестрой Шуры. Он остановился у них и сблизился с нею. Она умоляла его не бросать ее. Он говорил ей: "Ты знаешь, я с Олей". - "Оставь Олю". Она упала в коридоре в обморок, он поднял ее, отнес в комнату на диван и ушел. Мне так противно это все стало. Я говорю:

"Ты вот что сделай - возвращайся в Ленинград к Марусе. Как ты мог? Маруся, сестра Шуры, с которым мы вместе под смертью были". И тогда мы решили разъехаться. Сурена послали председателем совнархоза в Ташкент , а нас с Юрием отправили в распоряжение Сиббюро в Новосибирск . Там был председатель ЦК Косиор . Меня - в агитпроп, Юрия - секретарем райкома".

См. Воспоминания Шатуновской О.Г.: Брянск. Юрий

Ссылки: