Воспоминания Шатуновской О.Г.: Екатеринодар

До революции в Баку не ели колбасы. Это и понятно, ведь колбаса делается в основном из свинины. По утрам у нас всегда стоял самовар, на завтрак был чурек с брынзой. Чурек с брынзой я брала с собой и в гимназии на первой же перемене начинала жевать. Завтрак был на третьей перемене, стоил он четыре копейки. Давали огромный, во всю ширину, ломоть русского хлеба, примерно вдвое шире, чем нынешний орловский, котлетку, стакан молока и, кажется, яблоко.

На лето мама отправляла меня в Екатеринодар , к тете Дуне .

Я сама к ним ездила, мне покупали билет, я делала пересадку на станции Кавказская. У меня была корзинка - платье, белье, чемоданов тогда не было. Там я жила как на даче. Муж тети Дуни, дядя Исай, заведовал там сахарными складами - это были сахарные склады Бродского, на всю Кубань. Жили в казенном доме, принадлежащем фирме. Все время грузили баржи бочками с сахаром, я часто ездила на этих телегах к пристани.

Мне было лет одиннадцать-двенадцать. Один раз, когда возчики обедали, я подошла к груженой телеге, села, хлестнула лошадей и поехала. Возчики, конечно, выбежали за ворота и побежали за мной, но догнать лошадей не могли. Спуск к Кубани был крутой, лошади разогнались, да еще телега их сзади подталкивала; был тормоз, но им я воспользоваться не сумела. Я очень испугалась. К счастью, около пристани лошади сами остановились. Возчики отругали меня, но не сильно, сильно ругать боятся: эта барышня - племянница начальника. Вообще я была хулиганистая девка. У тети Дуни были соседи - Асьеры , фамилия Асьер, они меня очень любили, бывало, задолго до каникул спрашивали:

- Евдокия Борисовна , когда же Оля приедет?

Я там проводила целые дни. В саду росли абрикосы, вся земля была ими усыпана, в несколько слоев, девать было некуда. Асьер был крепкий мужчина с длинной седой бородой, у него был огромный сундук, с мою кровать нынешнюю, весь набитый книгами. Много было литературы девятьсот пятого-шестого года, некоторые даже в красных обложках.

Я забиралась туда с ногами, набирала полный фартук книг, тогда гимназистки носили фартуки, шла в сад. В саду росла старая груша, которая разветвлялась невысоко от земли, так что получалось сиденье. И там я набирала абрикосов, садилась в развилку груши и читала. Эта литература на меня очень сильно действовала, я начала обо многом думать, многое понимать вокруг.

И представь себе, кругом было много сахара, разных варений, а мне хотелось своровать. На сахарном складе я просверливала дырочку в бочке, доставала оттуда кусочек сахару и съедала. Все-таки приключение.

Тетя Дуня, конечно, хотела, чтобы я приходила с ними обедать - приличия требовали - а Асьеры, наоборот, всегда старались, чтобы я пообедала у них, или давали печенья. Детей у них не было. Один раз с тетей Дуней мы ездили в Анапу, она снимала комнату деревенского типа, и я ходила на Черное море.

Дядя Исай умер еще до войны, фамилия его, кажется, Хейфец . Тетю Дуню с сыном Володей убили немцы , когда заняли Краснодар.

А у тети Раи была дочь Маргарита и сын Леша, я помню, как она приезжала на операцию к какому-то знаменитому хирургу, жившему в Балаханах, в Сабунчинскую больницу, а Леша жил у нас. Ему тогда был год. Мы с ним играли как с куклой, кудрявый, голубоглазый. Сейчас он живет в Ленинграде, жена Тамара, русская, директор школы, он на пенсии. Он приезжал несколько лет назад - хвалил жену, сказал, что сын тети Дуни, Миша, был во время войны летчиком-истребителем, сейчас летчик-испытатель, живет в Жуковском.

Замечание читателя: Владимира расстреляли в 1937 г.

Ссылки: