 |
Воспоминания Шатуновской О.Г. Выкидыш
Я уже оформилась и должна была в понедельник выходить на работу. Кажется, я ему не сказала, что в положении. А в воскресенье пришел к нам Санька с Цилей и говорит: - Ну что разлеглась, смотри день какой, солнце, пошли гулять в Сокольники.
А я лежу еще, что-то как-то плохо себя чувствую.
- Ну ладно, - говорю, - встану, иди выйди. Я спустила ноги, а Циля говорит:
- Что это, кровь? Да?
- Ну ладно, пройдет.
- Да нет, что ты? Она пошла, Сане, Юрию сказала, они подняли тревогу, приехала скорая помощь.
- Да вы что? никуда я не поеду, пройдет.
- Тогда подпишите: "в состоянии смертельной опасности по своей воле отказалась".
- А какая смертельная опасность?
- Такая, кровь пойдет, не остановить. Так потом и случилось. Отвезли в больницу. Лежу, двенадцать человек родильниц. Сестра приходит, простыни подо мной меняет. Обложили льдом.
- Вы что-нибудь сделали?
- Да вы что?! если бы я хотела, я бы на пять недель сделала, зачем же я буду на седьмом месяце?
Ладно, обложили льдом. К ночи стало сильнее, я лежу в полузабытьи, больные кричат - у нее кровь под кроватью, вызовите врача! Пришла сестра, выдернула простыню, и что-то на пол шмякнулось. Я говорю: - Что это?
- Да ничего, сгусток.
Собрала этой же простыней лужу под кроватью и ушла, а это плод вышел, без потуг, схватки были, а он маленький и без потуг вышел. Но я ничего этого не понимаю, только чувствую, колокола где-то звонят, и я уплываю куда-то.
А потом уже очнулась от крика, они кричат так ужасно все сразу. Мы ей говорили, мы ей все говорили, а она ничего не делала, это в четыре часа детей кормить принесли, свет зажгли, они меня увидели, как я лежу, такой крик подняли: Умирает, умирает, зовите врача! Меня на каталку и в операционную. Врач - мужчина, руки вот так держит кверху, и вокруг него сестры, все торопятся, спрашивают:
- Руки мыть будете?
- Нет, поздно. Они не то йодом ему их мажут, не то перчатки одевают, еще про что-то.
- Будете?
- Нет, поздно.
- Нет, поздно. Плод отошел, место осталось. Поздно. Поздно. Подошел, руку внутрь засунул и дернул, и последнее, что помню, весь верх его халата стал красный, и струя ударила в стену. Потом очнулась на другой каталке у стены, под грудями две иглы вставлены, и они туда качают.
Я засыпала, а они говорили:
- Нет, голубушка, терпи, ты с того света вернулась.
Вдруг через несколько дней открывается дверь, и входит целая толпа - все в белых халатах, главврач, врачи и прокурор. Что такое? Оказывается, женщины, которые были со мной, подняли такой скандал, потребовали прокурора. Мы ей говорили, мы ей всю ночь говорили, а она ничего не делала и врача не хотела вызвать.
Они говорят:
- Вы должны дать показания, все дали, остались только ваши.
- И что тогда будет?
- До пяти лет тюрьмы.
- Тюрьмы?
- Да, конечно. Вы же понимаете, она совершила преступление. Вы мог ли умереть. Дайте ваши показания.
- Из-за этих показаний ее посадят в тюрьму, но я не хочу кого-нибудь сажать в тюрьму.
- Но вы понимаете, она совершила преступление, вы могли умереть.
- Ребенок уже все равно умер, а я жива. Нет, я не буду, я не хочу. И я вижу, главврач радуется, даже сказал что-то. Конечно, ему не хочется, чтобы потом про его больницу так говорили.
- Так вы не будете давать показания?
- Нет, не буду.
Они ушли, открывается дверь, и та акушерка прямо с порога падает на колени, целует мне руки.
- Спасибо, спасибо, что вы меня от тюрьмы спасли. Ну я говорю:
- Как же это так получилось?
- Все мой супротивный характер виноват, он у меня с детства такой: мне говорят, я всегда наоборот делаю. Чем они больше кричали, тем больше я хотела сделать по-ихнему. Они кричат - врача! а я, нет, не вызову врача. Я сама не знаю, почему я такая, вот теперь чуть до тюрьмы не дошла.
Ссылки: