Бриш А.А: женитьба на Любе 1939

Источник:  книга Аркадий Адамович Бриш. Сер. Творцы ядерного века. 2007 г

Когда я учился в школе, в 10 классе, было комсомольское собрание, на котором меня выбрали комсоргом. И вдруг кто-то кричит: "Пожар!" Во дворе нашей школы жил сторож, вот его домик и загорелся. Все выбежали, но ведь неопытные были, пожары тушить не умели. Я вскочил на крышу домика и начал там шуровать, кричу: "Давайте воду!" Мне начали подавать ведра с водой, и я стал заливать огонь. Короче, оказался я в центре этого пожара. Тут еще одна девчонка тоже залезла на крышу и стала мне помогать... Кончилось тем, что пожар потушили, я обгорел несильно, у нее сгорело платье. После этого пожара мы стали просто героями. Директор выдал нам премии, причем деньги были тогда очень дорогие. Я купил себе что-то из одежды, кажется, пиджак.

А на смелую девчонку я обратил внимание. Звали ее Люба. Я начал с ней встречаться, ходить в кино. По улице гуляли не одни, а в компании, там был еще один мой друг из класса с девчонкой. Люба - еврейка, и та девчонка - еврейка. Ее убили немцы 7 ноября 1941 года, всю их семью расстреляли. Так вот наше знакомство произошло.

Я на год раньше Любы закончил школу и поступил в университет на физический факультет, она хотела на географический, потому что увлекалась путешествиями. Я ей помогал готовиться к экзаменам, ей нужно было сдавать экзамены по математике и физике. У нас в университете был кружок танцев, я записался и пригласил Любу, она еще училась в школе, но приходила, и мы вместе танцевали. Потом и она поступила в университет, начали учиться. Я ее сагитировал на лыжах вместе ходить, спортом заниматься, причем она болезненная была, не очень спортивная, но лыжи полюбила больше, чем я. В 1939 году я был уже на 4 курсе, и мы решили пожениться. Мне сложно было маме признаться, что я собираюсь жениться на еврейке. Мама вообще ко всем девушкам, которыми я увлекался, относилась очень подозрительно. Отец был нейтрален. Я долго не знал, как их познакомить, потом все-таки договорились, встреча произошла. На отца Люба произвела хорошее впечатление, мама тоже против не выступала. Потом начали планировать, как с Любиными родителями познакомиться. Встретились, через некоторое время и родителей познакомили, это было волнительно, потому что разные люди, разные национальности, но все получилось хорошо. Когда возникла проблема, где жить, мои родители сказали: "у нас", хотя Любины родители богаче жили. Но моя семья вела себя по отношению к Любе очень хорошо.

Потом началась война и через месяц все евреи должны были явиться в гетто, тех, кто укрывался - расстреливали. Начали думать, что делать, не идти же ей в гетто. А что делать? Вокруг соседи, все знают, все смотрят. Поразительно, что хозяйка наша, она была католичка, очень к Любе привязалась и очень переживала за нее. Даже предложила научить Любу католическим молитвам, чтобы ее принимали за польку. Такое хорошее отношение людей очень вдохновило Любу, потому что она собиралась пойти в гетто, чтобы не мешать нам. Это было целое испытание для нее и для нас.

Все прошло благополучно, жили мы с ней долго, она прожила 82 года. Хотя жизнь ее была трагична. Когда приехали в Арзамас-16 , встал вопрос: "Куда идти работать?". Ей предложили работу в группе, где делали полониево-берилиевые источники, это яд считается, и ее определили туда. Почему? Не знаю. Цукерман понимал, что это очень вредная работа. Люба сделала четыре источника для первой бомбы, и она была первая, кто заболел на объекте лучевой болезнью. Ее увезли в Москву, и она там умирала, никто не говорил, что это облучение, из-за режима секретности. Но она выжила, а все остальные, с кем она работала - умерли.

Люба не была алчной, не стремилась к богатству и была довольна той жизнью, которой мы жили. Жили мы неплохо, много спортом занимались, путешествовали, человек она была неплохой, меня держала в руках. В ней было много житейской мудрости, она понимала, как и что нужно в этой жизни.

Ссылки: