 |
Альтшулер Л.В.: как я попал на объект
Источник: Альтшулер Борис, 2006
О том как я попал на объект и об общей обстановке на объекте. Начало физики экстремальных состояний в России обозначилось, как известно, тремя статьями, написанными Я.Б. Зельдовичем и Ю.Б. Харитоном о развитии цепных реакций в уране, и положенными в основу атомного проекта. Эти работы, показавшие принципиальную возможность освобождения атомной энергии, были опубликованы в преддверии второй мировой войны. В атомном проекте России оба автора участвовали с момента его официального зарождения в 1943 году. Позже в русло этой глобальной проблемы они вовлекли заведующего рентгеновской лабораторией Института машиноведения АН СССР В.А.Цукермана и меня ( Альтшуллера ), бывшего его сотрудником. Друзья со школьной скамьи, много лет мы работали вместе. От армии и фронта В.А.Цукерман был освобожден из-за прогрессирующей потери зрения, завершившейся через несколько лет полной слепотой. От многих научных сотрудников нас отличала большая и, по мнению окружающих, несколько чрезмерная активность. Мы вели себя часто как конкистадоры науки, которым предстояло открыть ее еще неизвестные материки. Бережно храню я монографию Зельдовича, подаренную нам в 1953 г. с многозначительной надписью: "Братьям-разбойникам, Альтшулеру и Цукерману, от автора, который пока еще не стал их жертвой." Находясь в эвакуации в Казани Цукерман устанавливал в госпиталях рентгеновские аппараты, разработал бутылкомет для бросания бутылок с горючей смесью на большие расстояния и, по несчастному стечению обстоятельств, при государственных испытаниях бутылкомета сам оказался в роли горящего танка. После госпиталя, вернувшись в Казань, он занялся реализацией своей главной идеи - мгновенного фотографирования в рентгеновских лучах процессов, происходящих в миллионные доли секунды в зарядах взрывчатых веществ. Этот новый метод позволил понять казавшийся почти мистическим механизм действия "бронепрожигающих" фауст-патронов , примененных немцами против наших танков. В многочисленных обсуждениях этой и других родственных проблем у него зародилось перешедшее скоро в дружбу знакомство с Юлием Борисовичем Харитоном, а также с Яковом Борисовичем Зельдовичем. В 1946 году уже в Москве Харитон в довольно туманных выражениях предложил Вениамину Ароновичу принять участие в атомном проекте. Вначале мы работали в Москве, а потом - в 1947 году - переехали в Саров . Формальности отъезда были преодолены быстро, поскольку мы оба были включены в правительственное постановление. Встречи с Зельдовичем начались у меня еще в Москве, в Институте химической физики АН СССР . Обсуждения велись в небольшой комнате у доски, к которой для мела и тряпки была прибита рваная галоша. Тон обсуждений был самый непринужденный, и даже употреблялись термины, не принятые в научных публикациях. Меня это немного удивило, но не покоробило. Многие ученые, когда это необходимо, пользовались подобным "слэнгом", лаконичным и выразительным. Во время одной из встреч еще в Москве в 1946г. Яков Борисович, предельно упростив варианты получения сверхкритических состояний атомных бомб, предложил мне их проанализировать и по простейшему критерию сравнить их преимущества. Вывод в пользу одного из них казался очевидным. Осуществить его, как уже говорилось, удалось только в 1951 г. Другая, более примитивная - "американская" конструкция атомной бомбы была испытана в августе 1949 г.
Первое знакомство с объектом у меня и сотрудницы В.А. Цукермана Т.В.Захаровой, состоялось в декабре 1946 г. Место будущей работы, где "назло надменному соседу" был заложен город, отстояло от железнодорожной станции на несколько десятков километpов. Эту часть пути мы пpоделали в автобусе, одетые в заботливо присланные тулупы. Мимо окон мелькали деревни, напоминавшие селения допетровской Руси. Невольно вспомнились тютчевские строки:
Эти бедные селенья,
Эта скудная природа -
Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа! В месте назначения мы увидели храмы и подворья Саровского монастыря , лесной массив, вкрапленные в лес финские домики, небольшой механический завод и характерных спутников эпохи - "зоны", заселенные представителями всех регионов страны и всех национальностей. Местный фольклор включал рассказы о бесчисленных толпах богомольцев, которых монахи кормили бесплатно, о посещении монастыря Николаем II, а в наше время - о восстании под предводительством военного летчика большой группы ушедших в леса заключенных. Бьющей в глаза реальностью были колонны зеков, проходившие по поселку утром на работы и вечером в зоны. И снова по ассоциации я процитировал классика - знаменитое стихотворение Лермонтова о "стране рабов, стране господ". "Вы не любите Россию", - услышал я осуждающий голос моей спутницы и не нашелся, что ответить. Ведь на вопрос "Что такое любить Россию?", как и на евангельский "Что есть истина?" - ответов не существует. Или, во всяком случае, они неоднозначны. В первые годы на многих угнетающе действовала изоляция от внешнего мира, так как выезд с объекта в личных и даже служебных целях был очень затруднен. В мрачном раздумье местный поэт написал балладу, начинавшуюся словами:
От Москвы и до Сарова ходит самолет.
Кто сюда попал, обратно не придет.
Первое знакомство с объектом у меня и сотрудницы В.А. Цукермана Т.В.Захаровой, состоялось в декабре 1946 г. Место будущей работы, где "назло надменному соседу" был заложен город, отстояло от железнодорожной станции на несколько десятков километpов. Эту часть пути мы пpоделали в автобусе, одетые в заботливо присланные тулупы. Мимо окон мелькали деревни, напоминавшие селения допетровской Руси. Невольно вспомнились тютчевские строки:
Эти бедные селенья,
Эта скудная природа -
Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа! В месте назначения мы увидели храмы и подворья Саровского монастыря , лесной массив, вкрапленные в лес финские домики, небольшой механический завод и характерных спутников эпохи - "зоны", заселенные представителями всех регионов страны и всех национальностей. Местный фольклор включал рассказы о бесчисленных толпах богомольцев, которых монахи кормили бесплатно, о посещении монастыря Николаем II, а в наше время - о восстании под предводительством военного летчика большой группы ушедших в леса заключенных. Бьющей в глаза реальностью были колонны зеков, проходившие по поселку утром на работы и вечером в зоны. И снова по ассоциации я процитировал классика - знаменитое стихотворение Лермонтова о "стране рабов, стране господ". "Вы не любите Россию", - услышал я осуждающий голос моей спутницы и не нашелся, что ответить. Ведь на вопрос "Что такое любить Россию?", как и на евангельский "Что есть истина?" - ответов не существует. Или, во всяком случае, они неоднозначны. В первые годы на многих угнетающе действовала изоляция от внешнего мира, так как выезд с объекта в личных и даже служебных целях был очень затруднен. В мрачном раздумье местный поэт написал балладу, начинавшуюся словами:
От Москвы и до Сарова ходит самолет.
Кто сюда попал, обратно не придет.
Ссылки: