Сахаров: "Я никогда больше ногой не ступлю в Арзамас"

Источник: Щелкин Ф.

Видимо то, что Сахаров не сумел предотвратить серию испытаний 1961-62 г. изменило его отношение к работе Арзамаса-16.

Это косвенно подтверждается еще одним свидетельством Л.П. Феоктистова : "...мы сидели на общем собрании Академии наук. Почему- то он оказался в последних рядах, я к нему подсел, тихонько разговариваем. В 1989 году, напоминаю Андрею Дмитриевичу, Зельдовичу исполнилось бы 75 лет. Хорошо бы устроить серьезную научную конференцию в честь Зельдовича в Арзамасе. Столь нервной реакции, которая за этим последовала, я, признаться, не ожидал. Все мы знали Сахарова исключительно вежливым человеком. Но в этот момент он ответил резко - никогда так со мной не говорил: "Я никогда больше ногой не ступлю в Арзамас"".

В том, что эта реакция относится именно к Арзамасу, а не к Зельдовичу, мы сейчас убедимся. Через три месяца после смерти Якова Борисовича Андрей Дмитриевич в журнале "Nature" опубликовал очень теплую статью о Зельдовиче. Закончил он ее так: "Мои собственные отношения с ним не всегда были безоблачными. В 1970-80-х годах, особенно в горьковский период моей жизни, в них вкралось чувство боли и взаимного охлаждения. Зельдович крайне не одобрял мою общественную деятельность, которая раздражала и даже пугала его. Однажды он сказал: "Вот такие люди, как Хокинг , по-настоящему преданы науке. Ничто не может отвлечь их". Я никак не понимал, почему он не мог прийти на помощь, о которой, при нашей дружбе, я считал себя вправе просить. Я знал, что все это терзало Зельдовича. Мне это также причиняло боль. Сегодня эти события прошедших лет кажутся не более чем пеной, унесенной потоком жизни...

Теперь, когда Яков Борисович ушел от нас, мы, его друзья и коллеги в науке, понимаем, как много он сделал сам и как много он давал тем, кто имел счастье разделять с ним жизнь и работу".

Не могу не прокомментировать слова Андрея Дмитриевича о том, что его общественная деятельность пугала Зельдовича. Может быть. Но Яков Борисович, академик, наиболее близкий к Сахарову по работе, по таланту, по регалиям, не подписал гнусного письма сорока академиков против Сахарова, хотя я слышал, что на него оказывалось давление, сравнимое с давлением в центре атомной бомбы при взрыве.

По свидетельству большинства, политическое созревание Андрея Дмитриевича шло медленно. "К 1968 году я не мог не думать о том, что речь идет не столько о технических (военно-технических, военно- экономических) вопросах, сколько в первую очередь о вопросах политических и морально-нравственных. Постепенно, сам того не сознавая, я приближался к решающему шагу - открытому развернутому выступлению по вопросам войны и мира... Этот шаг я сделал в 1968 году".

Цитирую еще одного из шести Апостолов, о которых эта книга, - Я.Б. Зельдовича . "Упоминаю о нем (Сахарове) и о Ю. Б. Харитоне здесь так мало, потому что о них изданы большие книги воспоминаний.) На 72-м году жизни выдающийся физик пришел к выводу, что духовные потребности человека "не сводятся к восприятию искусства, музыки, красоты природы. Знание и понимание устройства природы также являются важнейшей потребностью человека... Наука нужна и потому, что она удовлетворяет духовные потребности человека... и в свою очередь совершенствует разум и Душу человека". По-видимому, в этом ответ на второй вопрос. Гений науки благодаря ей стал великаном духа! В нем укрепилась поистине безграничная духовная сила любви, сочувствия и сострадания людям.

Ссылки: