Рябчиков Е.И.: о методологических основах журналистики

Помимо журналистской "текучки", Рябчиков стремится к формированию углубленного подхода к ремеслу, все чаще обращает внимание на методологические основы профессиональной деятельности.

Е. И. неустанно высказывается относительно необходимости глубоко изучать, осмысливать профессию журналиста - "его труд, опыт, поиски, его творческие волнения и удачи". "У нас еще нет, - сетовал Е. И., - настоящих работ о творчестве журналистов, нет монографий, кандидатских, тем более, конечно, докторских исследований о стилевых особенностях, жанровых различиях журналистских работ, анализа замечательного опыта, накопленного с годами советской журналистикой во всех ее жанрах, во всех ее видах".

По мнению Рябчикова, следует всячески культивировать в репортерской практике публицистическую "тональность", благодаря которой писатель может самым действенным, мобильным способом вмешиваться в жизнь, оперативно участвовать в реализации грандиозных социально-хозяйственных планов развития страны. Своеобразным манифестом стали его "Заметки о публицистике". Подытоживая свои впечатления от встреч с бригадирами бригад коммунистического труда, инициаторами движения "за человека будущего" , Е. И. призывает:

"Мы все должны образовать общий широкий фронт писателей и журналистов, работников кино, радио и телевидения, чтобы едиными усилиями каждодневно разговаривать с миллионами и миллионами творцов семилетки, отвечать на их сокровенные думы, нести в мир правду о строительстве коммунизма".

Е. И. критикует "толстые" литературно-художественные журналы, игнорирующие очерк и боевую публицистику. И призывает возродить горьковскую традицию коллективной работы - "в вагонах-редакциях, на агитпароходах, с агитсамолетами".

Рябчиков не оставляет сомнений в том, какова для него сущность публицистических выступлений, насколько дорого для него реальное участие литераторов в преобразовании экономики, быта, культуры страны, неизменное следование партийной установке на тесное единение литературы с жизнью.

Прислушаемся к тому, как (встреча с московскими журналистами) Евгений Иванович излагает свое понимание сути печатной пропаганды:

"Главный критерий ее успеха - действенность, практическая, реальная результативность. В нашей жизни, в повседневной действительности можно без конца черпать материал для ярких пропагандистских и публицистических, теоретических и чисто деловых печатных выступлений. Надо далеко, зорче всматриваться в жизнь, уметь подмечать и ярко, зажигательно описывать, как в итоге самоотверженного труда народа возникает реальное, в плоти и во крови здание коммунистического общества. Достоинством нашей печати всегда считалось то, что она является разведчиком жизни, умела находить новое в жизни, его поддерживать, укреплять и размножать ростки коммунизма. Это драгоценное качество нашей печати мы обязаны совершенствовать и шире его использовать".

А теперь будем особенно внимательны: "Если говорить о нашей газетной журналистике, следует выдвинуть одну, на мой взгляд, самую актуальную проблему - это проблему развития и совершенствования публицистики . Любая газета, любой журнал должны быть от начала до конца публицистичны, потому что публицистика, на мой взгляд, это есть стиль нашей журналистики, стиль нашей печати. Публицистика может и должна охватывать все явления жизни без исключения. Мы и должны культивировать ее в таком понимании.

Я не берусь давать научное определение понятия публицистики, но я хотел бы отметить некоторые черты нашей советской публицистики, которые мы должны всемерно развивать.

Публицистика не мыслима без злободневности. Истинная публицистика присутствует только там, где автор статьи, очерка, фельетона выступает как активно действующее лицо, где присутствует не бесстрастный наблюдатель или фотограф, а человек, прочувствовавший тему, переболевший ею, и потому из его души рвутся страстные призывы к новому или клокочет гнев по поводу безобразий, которые он увидел.

Истинная публицистика там, где автор и в малом видит великое, и в великом видит детали, которые имеют существенное значение. Публицистика должна проливать яркий свет на явления жизни, показывать такие уголки жизни, до которых не доходит взгляд простого смертного, должна ставить проблемы не только сегодняшнего, но и завтрашнего дня". Для понимания творческого метода самого Рябчикова достаточно, в первом приближении, принять его постулат о журналистской публицистике, публицистике нехудожественной (курсив мой. - М. В.), которая, в отличие от художественной публицистики, своего рода литературы, допускает иные (облегченные? - М. В.) требования в смысле художественности, мастерства, образности, выразительности языка и т. д.". Причем Рябчиков неустанно напоминает, что яркая, убедительная публицистичность может служить мощным идеологическим оружием.

К числу проблем своей профессии, непосредственно увязанных с требованиями действенности печатной пропаганды и агитации, Рябчиков относил и необходимость повысить качество слова, уровень индивидуального мастерства. Каждый из нас, говорил Е. И. на 1-й Московской городской конференции Союза журналистов СССР, должен самым серьезным образом заняться повышением мастерства. А это изначально предполагает знание источников того или иного факта, умелое использование всех каналов, "с помощью которых журналист может почерпнуть в жизни факты, а затем умело использовать их так, чтобы они агитировали за коммунизм". "Газета без фактов, - утверждал Рябчиков, - что парусник без ветра, что паровоз без пара".

Но! "Найти яркий, интересный, значительный факт - это еще полдела. Важно из факта или из суммы фактов выплавить, как из тысяч тонн руды грамм радия, - тему", а затем верно определить форму ее изложения (очерк, репортаж, публицистическая статья) и мобилизовать слово, "пластический материал", для общения с читателем. И это тоже проблема, т.к. "во многих наших публикациях предостаточно штампов, бесцветных слов, словесного мусора".

Иначе сказать, без должного мастерства журналист не будет соответствовать времени, когда "в большом и малом проступают зримые черты коммунизма". Причем мастерство в первую очередь должно проявиться, заявить о себе на "широком поле" публицистики, когда, "стоя на позициях партийной принципиальности", журналист "видит издали факты большой жизни".

А что же сам Рябчиков? Очевидно и неизменно - внимание к деталям, особенностям процесса или обстановки, краткие исторические экскурсы, сравнения и сопоставления. Я бы назвал такой подход к теме энциклопедичным. И это - главное достояние Рябчикова, очеркиста и репортера.

"Особенно высоко ценю, - говорил Б. Н. Полевой, - работу Евгения Ивановича в художественном репортаже. Характерна точность и яркость описаний не только самих событий, но и действующих лиц. Написанное Рябчиковым всегда оперативно и захватывающе интересно. Можно сказать, что он создал что-то вроде целой школы современного советского репортажа, школы, требующей новаторства, неустанного поиска фактов, разработки тем, умения живописать типические события и характеры в типических условиях".

В этом смысле справедлива оценка Д. О. Заславского, который называл Рябчикова "одним из талантливейших наших журналистов".

Да и словарный запас Е. И. приумножается, оставаясь узнаваемым. Чего, например, стоит одно из любимых его определений - неистовый, которым он мог наградить и человека, и водный поток. Хотя знатоки, ценители "большой" литературы вряд ли отнесут написанное Рябчиковым к заметным явлениям словесности. Е. И., думаю, тоже не обольщался на сей счет. Он знал за собой иные достоинства на "поле" советской печати.

Хотя. Не покидает мысль, что при иных жизненных обстоятельствах Евгений Иванович мог бы писать по-другому.

Из письма жене: "Господи, как бы научиться писать рассказы! Конечно, писать рассказы хорошие, а не те, что ныне заполняют журналы и газеты. Если бы я научился на старости лет писать рассказы, - жизнь пошла бы совсем иная. Прежде всего я плюнул бы на возможное профессорство, на лекции и на всевозможные выступления, на микрофоны и экраны, а забрался бы в Снегири и там бы, слушая как льет дождь или как метет метель, писал бы, писал, писал".

В целом Рябчиков ощущал себя вполне комфортно. Но все же появился личный повод для беспокойства.

Из дневника (декабрь 1958-го): "Мчусь на пресс-конференцию к А. Ишкову : разговор о подводной лодке "Северянка". Постарел я, вышел из репортеров - не был на лодке, не плавал. Вижу, как репортеры с удивлением смотрят на меня - почему же, дескать, Рябчиков не опускался первым под воду. Да, не опускался. Стар стал, начальником стал. А бегать бы надо, писать, писать, писать!".

И бегает. Он - заметный, уважаемый общественный деятель: делегат 1-го Всесоюзного съезда Союза журналистов СССР , член оргбюро Московского отделения СЖ, зам. председателя бюро секции очерка и публицистики Союза писателей СССР; член Правления Центрального Дома литераторов, организатор и участник творческих и тематических вечеров, один из инициаторов создания и активный лектор Народного университета литературы при ЦДЛ .

И летает. На Ту-114 в Нью-Йорк и обратно - чтобы рассказать о новой трассе, о достижениях советской авиации; на турбовинтовом пассажирском Ил-18 . ("Это был дальний испытательный полет "химического" самолета, в котором все, за исключением двигателей и обшивки, было сделано из материалов, созданных химической промышленностью. Легкие, прочные и красивые кресла, ковры, занавеси, перегородка - все химия!", - восхищался Рябчиков).

И записывает. В конце 1950-х А. С. Яковлев наговорил дома у Рябчикова на магнитофон историю своего КБ (оба вспомнили тогда о своей давней дружбе и послеполетных "отчетах" Е. И.).

И комментирует. С 1957-го он - непременный участник репортажей о парадах на Красной площади - первомайских и Октябрьских. (Сохранились прекрасные фото первого такого репортажа. Видно, что все работают увлеченно, на одном дыхании).

Евгения Ивановича видят в кулуарах заседаний Верховного Совета СССР. А в дневнике появляется запись о "необычайно радостном ощущении", от "необычности кремлевской обстановки": "Идешь по Кремлю и никто не спрашивает у тебя пропуска, никто не контролирует тебя".

И, конечно, много пишет. Рябчикова печатают "толстые" журналы, он свой человек в газетах самого разного профиля - желанный автор "Промышленно- экономической газеты", "Советского флота", "Советской торговли", "Сельского хозяйства". Пишет о героике будней, производственных достижениях, передовиках. Словом, остается верен себе, своему выбору на идеологическом фронте.

Продолжается и сотрудничество Рябчикова-сценариста с Центральной студией документальных фильмов.

В 1958-м вместе с оператором А. Зенякиным сделал 20-минутный кинорепортаж (редко применявшаяся форма) "Неделя в совнархозе" - одном из 105 СНХ страны, что позволило (в том, по мнению руководства студии, "огромная роль", "практическое значение" короткометражки) показать не только первые шаги СНХ Горьковского экономического района, но и высветить проблемы, с которыми сталкиваются в аппаратах хозяйствования других регионов страны. Ломка - иначе не назовешь - хозяйственного механизма страны проходила болезненно. И фильм был своеобразным "терапевтическим" средством, конечно, далеко не единственным, которое помогало снимать острые проявления непростого процесса. Н. Кармазинский ("Советская культура"): "Никогда еще не была показана в документальных фильмах организаторская деятельность какого-либо учреждения, которая, как говорят кинематографисты, лишена "самоигральности", "смотрительности". Смело вступив на путь звукового репортажа, авторы умело применили мало использованные приемы и средства документального кино. Этот почти импровизированный комментарий от автора и содержательные интервью с работниками совнархоза, специалистами, рабочими сохраняют всю непосредственность живого разговора".

В том же году Е. И. вместе с режиссером В. Беляевым "предъявили" фильм о хлопкоробах "Белое золото нашей страны". И вновь - позитивная оценка. И руководства ЦСДФ (В. В. Осьминин, главный редактор: "Замечательный сценарий написан Евгением Ивановичем"), и, в частности, газеты "Сельское хозяйство".

Не случайно Е. Габрилович , выступая с докладом "О состоянии и задачах советской кинодраматургии" (Всесоюзная творческая конференция работников кино, 1958), назвал Рябчикова среди сценаристов, имеющих "крупнейшие творческие успехи в документальном кино".

Но, пожалуй, наибольший успех выпал на долю фильма "Шагай, семилетка!" (1959), сценарий которого Рябчиков написал вместе с А. Злобиным. "То была, - писал И.Осипов, - своеобразная кинолекция о семилетнем плане развития народного хозяйства СССР, и ценность ее состоит в том, что она предельно доступна для самых широких кругов зрителей своей образностью, что она сильна своей точностью и документальностью, что ее наглядность и убедительность неотразимы".

Однако же, время от времени донимает желание ("очень хочется") "вырвать" себя "из треклятой текучки". Эх, мечтает он, откровенничая с Д. О. Заславским, "на Николину гору бы, под сень дерев, к реке. [Вот-вот освобожусь] и - к Вам, поделиться впечатлениями, просто поболтать".

Признавая жанровое многообразие на газетной полосе, он отдает предпочтение очерку как средству, еще с благословения А. М. Горького, активного вторжения литературы в жизнь. По мнению Е. И., есть немало примеров, показывающих, как "беспредельны возможности для очеркиста- писателя, какое множество больших и важных тем его окружает, как жадно и внимательно читают боевые очерки тысячи и тысячи читателей".

Вместе с тем для Рябчикова очевидны и досадные огрехи на очерковом "поле": ни в журналах, ни в газетах нет очерков, где бы осмысливалась работа совнархозов как проводников экономического прогресса, нового стиля руководства (при том, что не обходится без местничества, "разрушения сложившихся экономических связей, отказа от слитной работы с другими совнархозами"); нет очерков "с переднего края сельской жизни, рассказывающих народу о великих переменах в деревне, неразрывно связанных с дальнейшим творческим развитием марксистско-ленинского учения, о новых героях колхозного села"; очеркисты, призванные быть, по А. М. Горькому, "разведчиками будущего", "плетутся в хвосте" эпохальных событий в области науки и техники. Мало рассказывается о переменах в Сибири, на Дальнем Востоке, в Средней Азии, "белым пятном" в очерковой практике остается Арктика.

К числу проблем, достойных публицистики, Рябчиков относит отставание строительной науки от жизни, разрыв между мощностями введенных в строй ГЭС и темпами электрификации "сотен и тысяч колхозов".

Поэтому не случайно он, похоже, ставит на первое место именно путевой очерк - жанр, очень близкий творческому потенциалу самого Рябчикова.

Из его лекции на тему: "Путевой очерк" (Всесоюзный творческий семинар очеркистов, май 1958 г.): "Что такое современный советский путевой очерк? Это - беспокойный, стремительный очерк, требующий от автора движения, поездок, быстрого проникновения в жизнь, большого мастерства для выражения своих мыслей и чувств. <...> Наша советская литература, наша советская печать, создали великолепную школу очерка, развили славные вековые традиции национального путевого очерка и внесли в него то новое, что отличает советский путевой очерк от зарубежного - в нем ясно проявлена глубокая партийность, принципиальность автора, его умение честно и правдиво видеть жизнь, показывать народу страну, ее жизнь, вселять в читателя бодрость, знакомить с великими стройками, с переделкой природы, с тем, что так радует всех наших друзей за рубежом. В то же время советский очеркист-путешественник говорит о замеченных недостатках, бичует носителей зла, ставит важные проблемы.

Для любого очеркиста-путешественника, как и вообще для каждого литератора (курсив мой. - М. В.), прежде всего важна его идейно- художественная позиция, его политическая направленность, умение по- партийному разобраться во всех явлениях жизни, как бы порой трудны они ни были и не уходить от этих сложностей, не бояться трудностей.

У нас, к сожалению, далеко еще не во всех газетах ценят, любят и жалуют путевой очерк. В стране происходят огромной важности события. Куда бы вы ни пошли, куда бы вы ни поехали - повсюду откроются разительные картины бурного, самого необычайного расцвета Родины, взлета народной инициативы, приумножения материальных и культурных богатств страны. Как же тут можно недооценивать путевой очерк, который обязан поведать народу о современниках и современности?! Нужны сотни очеркистов-путешественников, чтобы дать советским людям полное и яркое представление о стране наших дней. Нужны тысячи очерков и сотни книг, чтобы советские люди и весь мир увидели во всем величии гигантскую страну, ее жизнь, ее труд, ее будущее".

Штрих к теме.

"На состоявшейся в Бухаресте международной встрече очеркистов мне пришлось разговориться с очеркистом из Швеции господином Блоомбергом.

Меня интересовало многое - и как работает этот очеркист, изъездивший весь мир, и почему сосредоточивает он внимание на памятниках, монастырях, церквах, не обращая внимания на явления новой жизни, интересовали меня и особенности фотографирования того, что представало перед глазами господина Блоомберга. Господин Блоомберг сказал мне: стройки есть в каждой стране, и для читателей они "совершено не интересны". Но для читателей будто бы представит очень большой интерес очерк о женском монастыре, в котором висит на стене портрет партийного руководителя Румынии и где настоятельница женского монастыря Майка Вероника поднимает тост за советских журналистов... Очеркист из Западной Германии Хальмер Пабел уверял, что очеркист - это вообще всего навсего робот, человек с хорошо развитой мускулатурой, с отличными нервами, готовый отправиться в любое путешествие, переносить жару и холод, занимаясь только "объективным" собиранием фактов". Нет, это не про Рябчикова.

Ссылки: