Рябчиков Е.И.: "Телевизионный" репортер

В 1950-1970-е годы Рябчиков - заметная фигура на советском телевидении. Камера существенно расширила географию его "путешествий" по стране, "подарила" множество знакомств с учеными, изобретателями, знатными производственниками. Он хорошо понимал (возможно, одним из первых), что телевидение помогает синтезировать разрозненные представления о многообразных явлениях жизни, способно динамично отражать процессы, которыми "насыщено" общество, видел заманчивые перспективы тележурналистики. Словом, полюбил "волшебное зеркало" и надолго сохранил преданность ему.

А. Я. Юровский , кинодраматург, профессор факультета журналистики МГУ, называл его среди тех, кто "развертывал и прокладывал пути, по которым шло развитие Центрального телевидения СССР".

Еще в 1953-м Евгений Иванович писал: "Телевизионная студия - это и театр, и киностудия, и лаборатория, и предприятие, и редакция одновременно. Придет время, когда советские ученые решат сложные проблемы получения цветного и стереоскопического изображения на большом экране. Будут решены важные проблемы передачи изображений на большое расстояние. Поднятая ракетой в недосягаемые еще для человека выси, съемочная камера передаст на Землю все увиденное в межзвездном мире".

Знакомство Рябчикова с телевидением состоялось в начале 1930-х годов: "Мне, в то время молодому журналисту, сотрудничавшему и в газете (корреспондент "Комсомольской правды". - М. В.), и на радио, конечно, очень хотелось увидеть, как же работает "дальновидение". И с несколькими радиожурналистами я отправился на оживленную торговую Никольскую улицу (позднее - улица 25 Октября, которой в 1990-м возвратили прежнее название. - М. В.), где в доме * 7 находилась телевизионная студия.

С жадным интересом принялись мы осматривать передающую телевизионную камеру, микрофон, пульт включения, барабан для передачи надписей и текста. Ошеломленные увиденным, прошли в маленькую студию, где нас встретил профессор В. И. Архангельский , создатель телепередатчика и приемника оптико-механической системы на 30 строк разложения. С позиций сегодняшнего дня (публикация 1988 года. - М. В.) студия на Никольской, 7 была детски простенькой, примитивной, но тогда я ушел из нее потрясенный. Воображение рисовало самые удивительные картины того, как в дальнейшем "радиотелескопы" будут передавать за тысячи километров различные изображения.

Однако прежде чем выступить в "Комсомолке" со статьей об увиденном, решил съездить еще в Ленинград, где весной 1932 года, спустя полгода "после" Москвы, тоже начались опытные передачи изображений".

Съездил, посмотрел, еще весьма несовершенно, да и "производственные условия" - далеко не лучшие: в павильоне было невыносимо душно и жарко от ламп.

"Настало время писать статью, а голова моя шла кругом от сопоставления различных систем телевидения, хотя и понимал в целом, что рождается нечто великое и, вполне естественно, в науке и технике идет борьба умов и талантов за создание "радиовидения". Но подготовленная статья так и не стала публикацией. Только позже я понял: редколлегия не решилась вторгаться в научную дискуссию и поддерживать чью-либо сторону".

После войны и технической реконструкции Московский телецентр на улице Шаболовка летом 1949 года заработал вновь. Но программы оставались все еще театрально-концертными.

"Пора бы появиться на телевидении репортеру, комментатору, очеркисту, думал я. Малому экрану явно не хватало ни опыта, ни боевитости газет и радио. Пока шли неизбежные споры - чем заниматься? - дикторы читали с экрана сообщения ТАСС и газетные новости. Работая в "Огоньке" - это уже 1951 год,- захотел поподробнее рассказать читателям о Московском телецентре. В редакции нашлись скептики и осторожные люди, рекомендовавшие не спешить, а подождать, пока "картинка" станет побольше и изменится характер передач. Все же поехал на Шаболовку.".

Тот визит к директору студии Валентине Николаевне Шароевой закончился тем, что Рябчиков пообещал - после сдачи очерка "Волшебный экран" и по возвращении из одиночного плавания по Ангаре, от истоков до Енисея - выступить перед камерой с рассказом о путешествии.

"И вот я снова на Шаболовке. Специальный корреспондент телевидения! - приветствовала меня Шароева. И тут же устроила репетицию передачи при участии своего первого зама А. Сальмана , режиссеров А. Степанова и Ю.Шабарина , диктора Н. Кондратовой , еще кого-то из помощников".

Все для Е. И. было внове: и условие не говорить с экрана "я думаю", "я считаю" (Шароева: "Никаких "я"! Выступление по телевидению - дело официальное". А мудрый Сальман предупредил: "У нас в стране есть только один человек, который может говорить: я видел, я думаю, я мечтаю". И как холодной водой окатил: "А вы кто? Что значит - я думаю, я мечтаю? Это нас не интересует"), и работа над внешним обликом (Шароева: "Вы думаете выступать вот в таком городском виде? Как будто с улицы Горького. Нет, нет!"). Наконец, согласовали детали, продолжительность передачи.

Она состоялась в ноябре 1954-го.

"Стало жарко от прожекторов. От слепящего света почувствовал боль в глазах. Но опыт различных выступлений выручил: я деланно улыбнулся, а затем, увлекаясь, начал рассказ, иллюстрируя его фотографиями и картами. Получаса мне, конечно, не хватило. И тогда, торопясь, неожиданно для себя самого сказал:

- Сидя у костра и слушая изыскателей, я думал о том времени, когда на реке, в таежной глухомани поднимется залитая светом могучая ГЭС. Я верю, что так будет. Мы с вами, дорогие товарищи-телезрители, совершили путь до Братска, до порогов. О дальнейшем путешествии я расскажу вам завтра. Спасибо за внимание! До встречи.

В тот же момент погасли прожектора, стало удручающе тихо. Голова гудела, глаза с трудом привыкали к темноте. И вдруг меня опалил жар: виноват кругом - наговорил "я думаю", "я верю", "я мечтаю". И, самое страшное, "перебрав" время передачи, самовольно перенес ее окончание на завтра.

Грозил нешуточный скандал, никакие объяснения и извинения не действовали.

Но неожиданно ситуация разрядилась: одобряющий звонок "сверху" и.

- Завтра - продолжение. Поздравляю! Передача пойдет без ограничения по времени. Но, конечно, не до полуночи. Улыбка Валентины Николаевны говорила сама за себя".

Штрих к теме

Е. Рябчиков: "Тогда я попал в эпицентр дискуссии: возможно устное выступление по телевидению или, как утверждали некоторые "теоретики", устное выступление противопоказано телевидению. Вот спорт, спектакли, митинги, кино, концерты - да, а устное выступление - нетелевизионно.

Мое часовое выступление с кино, фото, чертежами и схемами, иллюстрировавшими планы освоения Сибири и ее царственной Ангары, стало своеобразным экзаменом. Было именно так: нужно было доказывать, что публицистика обязательна и на телевидении".

Спустя три года Рябчиков, опять-таки на телевидении, рассказал о развернувшемся строительстве Братской ГЭС . Любопытны его личные впечатления о той передаче, которыми он делится с матерью.

Накануне. "Завтра я выступаю перед экраном - рассказываю о покорении Ангары (не перекрытии! - оно состоялось в 1959-м. - М. В.). Началась репетиция. Я уже привык выступать перед аудиторией, знаю и чувствую зал, знаю, как вести себя на трибуне, но эта проклятая камера, эти прожектора сводят с ума, заставляют нервничать, теряться, косноязычить. Черт знает, что такое! Подобного давно не было со мной, хотя всегда нервничаю перед выступлениями.

Страшно недоволен самим собой - завтра приеду на студию с утра и буду один репетировать до тех пор, пока не получится все, как нужно. Черт меня подери, но нужно говорить людям в субботний день интересно, ярко, с душой и с мыслью. А у меня получается такая манная каша, что зло берет".

Днем позже. "Волновался сильно, даже плохо спал ночь и в пять утра встал невыспавшийся, злой, как черт, на самого себя. Поехал в редакцию, по пути купил плитку шоколада "Кола", чтобы как-нибудь согнать сон и вялость от бессонницы.

Когда выступаешь в зале перед аудиторией - видишь людей, чувствуешь, как они воспринимают твое сообщение: нравится им или нет, волнует их или нет и в зависимости от этого соответственно перестраиваешь рассказ. А тут все иначе - пустая студия, горят стеклянные сигналы с надписями: "Тихо", "Идет передача", стоят ассистенты с наушниками на голове, прицеливаются операторы, прожектористы "лупят" прямо в лоб."