Мне, Лене Рабичеву, семь лет

Четвертый год я хожу в детский сад "Друг детей" , расположенный в Хохловском переулке и полгода уже в "Нулевку", так назывался подготовительный класс в школе в Потаповском переулке. Мы переезжаем из коммунальной квартиры в Лялином переулке в новую отдельную квартиру на Покровском бульваре.

По Покровскому бульвару мимо нашего дома и моей будущей двадцать третьей школы ходил трамвай. Это был трамвай "А" -"Аннушка" . Трамвай всегда был битком набит внутри, а снаружи, вцепившись руками в перила, в наличники окон или в углубления вокруг окон, а ногами опирающиеся то ли на выступающий бортик, то ли на решетку, висели не сумевшие втиснуться внутрь трамвая и, видимо, куда-то опаздывающие мужики. Трамвай состоял из одного вагона. На задней и передней площадках трамвая располагались совершенно одинаковые рули, а под ними круглые, выступающие над полом сантиметров на пять в виде больших кнопок - звонки, задний и передний звонок, еще круглое металлическое сидение и, не помню, один или два рычага. Вагоновожатый, предупреждая прохожих о движении трамвая, нажимал каблуком на кнопку звонка. Я, лет с четырех, когда заходил в трамвай с кем-нибудь из взрослых, первым делом топал ногой по кнопке, трамвай звонил. Но не только я, а все дети делали так, и взрослые тоже хулиганили. Таким образом, трамвай, двигаясь по рельсам, почти непрерывно звонил. А вагоновожатый, доезжая до тупика, если рельсы не образовывали круга, а кончались тупиком, просто переходил на заднюю площадку вагона и она становилась передней площадкой. Спереди и сзади трамвая было еще по буферу и по опускающейся решетке. Внутри трамвая от тесноты, от духоты, от абсолютной сплющенности пассажиры - полуобразованные, а то и малограмотные рабочие, в основном бывшие крестьяне - всячески потешались над одинокими нервными интеллигентами.

Особенно доставалось тем, кто был в очках или в шляпах, или тем у кого были портфели. Речь, конечно, идет о конце двадцатых и начале тридцатых годов.

Я поступил в первый класс в 1931 году, и тогда еще все было так. Позднее, все постепенно менялось и принимало более цивилизованные формы. Однако, всеобщая ругань, связанная с неустроенностью, усталостью и недовоспитанностью в той или другой форме продолжалась до начала войны, и бывшие пассажиры трамваев просто и естественно перенесли позже описанную мной атмосферу с земли под землю, то есть в первые поезда метрополитена имени Кагановича. В наши дни пассажиры метро перед эскалатором спокойно стоят в очередях, а тогда каждый хотел ворваться на эскалатор первым, расталкивал локтями тех, кто был послабее, образовывались жуткие пробки, женщины падали в обморок, карманники воровали, дело доходило до драк. Почему - объяснить не могу. Позже, в начальных классах, летом на переменах мы выбегали на тротуар перед школой. Когда показывался пересекающий Покровку трамвай, мальчишки раскладывали на рельсах пистоны от детских пистолетов, пробки от пугачей, трехкопеечные монеты. Оказываясь под колесами, пистоны и пробки взрывались, а монеты, расплющиваясь, превращались в бронзовые пластинки, мальчишки же вдвоем или даже втроем догоняли медленно ползущий трамвай и проезжали метров сто, стоя на буфере. Несколько раньше описываемого мной времени на буфере проезжающего трамвая, как правило, сидел беспризорник. В мое время это считалось проявлением героизма.

Ссылки: