Ему была важна наука, а не интриги и борьба с системой (Скурлатов Ю.И о Пурмале А.П.)

СКУРЛАТОВ Юрий Иванович заведующий лабораторией гидроэкохимических процессов ИХФ Анатолий Павлович Пурмаль был не только выдающимся ученым, но и отличным организатором науки. При этом не был интриганом и бойцом. Будь по- другому, возможно, у некоторых его блестящих идей была бы более счастливая судьба. Но не было бы того Пурмаля, которого все воспринимали как душу нашего института. И не влюблялись бы в него поголовно.В 1959 году я поступил в МФТИ и уже на следующий год познакомился с А.П.Пурмалем. Он вел для второкурсников семинары по термодинамике. Любил давать задачки на высчитывание статистических сумм. У меня это получалось легко. Наверное, поэтому он стал как-то меня выделять. Статистическая термодинамика было темой малоинтересной, а расчеты - сложными. А.П.Пурмаль умел подсластить пилюлю. Задавал задачки, начинал анализ и попутно вносил соревновательный элемент: кто быстрее решит. Он много курил во время семинаров, и даже это в его исполнении делало атмосферу менее формальной. И никакого психологического давления: ошибки и важные детали он подмечал остро, но с добрым юмором. Поэтому студенты любили преподавателя этого не самого увлекательного курса На 3-м курсе у студентов физтеха началась обязательная практика: так называемые "базовые дни", на каждой неделе по два - работа в лабораториях. Меня распределили в лабораторию Владислава Владиславовича Воеводского. А в исследовательскую группу, которую возглавлял Анатолий Павлович, я попросился сам. И вот с осени 1962 года я работаю в химфизике. Специфика физтеха - три преддипломных года на практике, а у меня к этому добавился еще один год. Зимой с 1963 на 1964 год в Казахстане, на Тянь-Шане, на Пике Амангельды я получил серьезную травму - перелом основания черепа: на спуске мы с напарником шли в первой связке и подрезали пластовую лавину. Пролетев несколько десятков метров, лавина сорвалась с обрыва, а соединявшая нас веревка зацепились за камень. Нас доставили в больницу в Алма-Ату, и пошла молва, что я разбился. "Привет вернувшемуся с того света", - с привычным юмором встретил меня Анатолий Павлович в Москве. Начался мой год в академотпуске, который, впрочем, мало отличался от обычной работы. Мы трудились ненормированно: периодически возникали попытки отмечать время прихода и ухода сотрудников ИХФ, но всегда заканчивались провалом. Стиль Пурмаля - минимум контроля, полная свобода. Но когда возникают вопросы - всегда обращайся. В лаборатории царила творческая атмосфера, генератором основных идей был Анатолий Павлович. "Вот интересно было бы, Юра, изучить взаимодействие меди с дипиридилом" - как-то сказал он мне - Займись исследованием их комплексообразо-вания". И тут же налаживал процесс: вот в другом корпусе есть необходимый для исследований спектрометр, которого не было у нас, а вот - Эдуард Федорович Олейник, руководитель подразделения, располагающего спектрометром. Работайте! Год я трудился над этой темой. Потом, защитив диплом, покорил безымянную вершину на Памире, на отрогах пика Ленина, и назвал ее пик Комплекс. С 66-го года, к слову, то восхождение в справочниках обозначается как "маршрут Скурлатова". Затем работа над диссертацией - и обычная поддерживающая манера научного руководителя. Застав меня как-то за работой поздним вечером 31 декабря, Пурмаль заметил: правильно, так аспиранты и должны работать. Я разрабатывал тему, затронутую еще в дипломе, - искусственных переносчиков кислорода. Пурмаль свел меня со специалистами Института переливания крови (переносчики кислорода тесно связаны с проблемой разработки кровезаменителей), устроил туда стажером, чтобы я мог продолжать исследования. Сам он тем временем руководил запуском в Пущино Института белка . А я с 70-го года перешел в постоянный штат лаборатории, поначалу - в должности инженера. Вскоре группе А.П.Пурмаля поручили работу над закрытой тематикой, и он предложил заняться ей Юрию Козлову и мне. Я отказался - это бы отрубило мне возможность выезжать за границу по альпинистской линии (поездок, правда, так и не было, но надежды я не терял). Пурмаль, по обыкновению, не давил: ракетное топливо на базе перекиси водорода стал разрабатывать сам вместе с Козловым. Они добились впечатляющих успехов: расписали механизм, нашли условия, при которых топливо на основе перекиси с концентрацией 90% и выше не взрывалось все сразу, в чем изначально была главная загвоздка, а процесс этот становился контролируемым. Мне руководитель подкинул другое исследование - механизм окисления аскорбиновой кислоты перекисью водорода и кислородом в присутствии ионов металлов. Знаменитый Лайнус Полинг , Нобелевский лауреат, развивал тогда тему важности этого популярного витамина для медицины, и наши работы подтвердили основательность его утверждений. Все это благодаря открытию двухэлектронных цепных реакций - ион-молекулярного процесса, не сопровождающегося образованием свободных радикалов. Способность аскорбиновой кислоты восстанавливать поврежденную молекулу - как раз в том, что ее радикалы не вступают в последующие реакции продолжения радикальной "цепи": аскорбат-ион выступает донором атома Н, благодаря чему "штопает" биологические ткани.

70-е годы стали расцветом лаборатории Пурмаля. Система творческого поиска без подавления личности показывала свою эффективность. На еженедельных семинарах Анатолий Павлович кидал задачи, идеи, и на последующих встречах каждый из нас старался поделиться с коллегами рассказом о проделанной работе, о возникших проблемах и противоречиях. О том, чтобы кто-то отлынивал, речи не шло: мы дневали и даже ночевали в лаборатории, иногда и в выходные дни; не вылезали из библиотек. Был открыт фактически новый класс соединений - комплексы частичного переноса заряда . Это когда образующийся при взаимодействии донора и акцептора комплекс обладает свойствами и исходного реагента, и конечного продукта, проявляет дуализм свойств: в нормальных условиях сосуществует в основном и электронно-возбужденном состояниях. До этого ученые знали "обычные" комплексы переноса заряда, когда переход из основного состояния в электронно-возбужденное осуществляется лишь при поглощении кванта света. Кстати, за открытие подобного нашему "дуализма" в 1985 году американские ученые получили Нобелевскую премию по физике...

Что-то признавалось научным сообществом, за другое приходилось отчаянно бороться. Попробуйте объяснить приверженцам традиционных радикально-цепных процессов наш ион-молекулярный цепной механизм или частичный двухэлектронный перенос заряда, многоэлектронный механизм.

Когда Анатолий Павлович докладывал о наших работах в верхах, я уж не знаю, понимали ли там что-то, но спрашивали у него: а что это дает практике? "Очистка сточных вод", гениально нашелся Пурмаль.

Перспективное направление он опять нащупал практически благодаря одной только своей интуиции. Вернувшись в институт, велел мне: давай, мол, привязывай свои фундаментальные исследования к практике. Так он подтолкнул меня к тематике охраны окружающей среды , работа над которой принесла интересные плоды. Анатолий Павлович все время хотел отправить меня в загранкомандировку, естественно, того же желал и я. Но все как-то не складывалось: мне удалось только пару раз выбраться за рубеж как туристу (с альпинизмом после 1971 года, когда во время восхождения трагически погиб мой товарищ, было покончено).

И вот в конце 70-х на меня вышли из обнинского Института экспериментальной метеорологии , привлекли для совместных с американскими учеными исследований форм и путей миграции пестицидов и химикатов в окружающей среде. В 1981 году мы с Владимиром Андреевичем Борзиловым из Института экспериментальной метеорологии на 40 дней поехали в США. Там удалось сделать очень много: по результатам исследований совместно с американскими коллегами была опубликована статья, которую отметили премией EPA (Environmental Protection Agency) (Агентства по охране окружающей среды) как лучшую в ЕРА за 1983 год (приехавший представитель Агентства сообщил, что в ЕРА такого прецедента, когда премии удостоен иностранный ученый, прежде не было). Кинетическая школа Анатолия Пурмаля фактически была признана американской наукой.

Ссылки: