Борьба Пурмаля за осетров на Волге и ее печальнй конец (Скурлатов Ю.И)

Скурлатов Ю.И. Вернувшись из США я ощущал себя всезнающим и горел желанием использовать наши разработки для решения серьезных прикладных проблем. Таковые вскоре подвернулись. На Волге , как известно, построен каскад плотин, который мешает рыбам осетровых пород идти на нерест. Сохранить рыбные ресурсы были призваны заводы по искусственному разведению осетровых . Завод под Волгоградом , огромный по мощности, действовал так: приплывших под плотину производителей отлавливали, потрошили, икру осеменяли, потом выращивали личинки на 110 га прудовой площади, а потом выпускали молодь в Волгу. Два цикла зарыбления прудов - весной и летом - давали прекрасные результаты: численность молоди осетра, белуги, севрюги в Волге с 1964 года, как заработал завод, только увеличивалась. И вот с 1976 года как отрезало: во втором летнем "туре" из года в год все личинки стали погибать. Завод, между тем, плановое хозяйство: хочешь не хочешь, а 12 млн. мальков осетровых выпустить в Волгу изволь. А тут производителей они отлавливают сотнями, а на выходе начиная с конца июня - ноль. В 1982 году я поехал на Волгоградский осетровый рыбоводный завод вместе со специалистами Института экспериментальной метеорологии.

Решение мы нашли: гибель рыбы связана с введением в строй сооружений биоочистки воды во всех волжских городах. Существует миф, что биоочистка - панацея в деле очистки стоков. Но для обитателей водоемов она, как и химическая очистка, таит свои беды. Бактерии, на которых строится процесс, "выедают" легкоокисляемые биологически потребляемые вещества - те, в результате окисления которых в воде образуется необходимое содержание перекиси водорода . Она изначально существует и в дожде, и в снеге. Если нет перекиси - рыбы не могут потреблять растворенный в воде кислород, даже если он в достатке: так в ходе эволюции сформировалась их ферментная система. Эти выводы были в ключе идей Пурмаля о значении перекиси водорода, играющей огромную роль и в природе, и в технологических процессах - от парикмахерского дела до ракетного жидкого топлива. Мы провели множество токсикологических экспериментов.

Андрей Комлев , директор рыбзавода, заказал по нашей просьбе 100 кг перекиси и дал нам карт-бланш. Поначалу гладко не получилось: мы добавили перекись в бассейн, где содержались 20 тыс. личинок, и все они погибли. Следующая неудача - уже с 200 тыс. личинок. Рабочий класс на заводе больше в выражениях не стеснялся... Но мы попросили миллион личинок, и на этот раз удалось. Я помню слезы главного рыбовода...

Почти за неделю завод получил 15 млн. личинок, перешедших на активное питание, и смог выпустить в Волгу 7 млн. мальков. Анатолий Павлович постоянно следил за ходом нашей работы, дважды сам приезжал - заодно, конечно, утолял свою рыбацкую страсть ловлей осетров. Мы видели косяк в 400 тыс. осетров, то и дело выпрыгивающих из воды под плотиной - такое не забудешь...

Еще один сотрудник нашей лаборатории и ученик А.П., Сергей Олегович Травин , увидев, как я, обросший черной бородой, методично лью с лодки перекись в рыбоводный пруд с 20 тысячами молоди белуги, произнес всем запомнившуюся фразу: "Это ведь картина "Сеятель"!" По результатам опыта мы получили авторское свидетельство, а поскольку экономический эффект был оценен как превышающий 1 млн. руб., мне досталась от государства ВАЗовская "шестерка". "Она пахнет рыбой", - улыбался А.П..

Для Анатолия Павловича Пурмаля столь успешное применение его фундаментальных идей (даже в "Известиях" описывали, как "ученые спасли осетров"!) было явной темой для выдвижения в член-корры. Шансы на успех, мне кажется, были велики. Но Пурмаль наотрез отказался от участия в выборах, как в свое время его научный руководитель, профессор Фрост.

Привел в пример своего друга Сергея Энтелиса: "Сколько он бьется с этим член-коррством, и все без толку. А у чиновников от науки вообще такие принципы - с ними бороться никаких нервов и времени не хватит". Как в воду глядел: то, как вскоре обошлись с нашими разработками, я оцениваю не иначе, как преступление. Рыбное лобби - сильная штука, при рыбном министерстве имелись целых два профильных института, занимающихся проблемами воспроизводства осетровых. Там народу полно, свои лаборатории, большой авторитет. И им, конечно, не понравилось, что мы смогли решить крупную задачу в их отрасли, а они - нет. Мы с Анатолием Павловичем написали в министерства и ведомства письма о необходимости широко внедрять метод, чтобы спасти поголовье осетровых. В ответ для проверки метода была создана межведомственная комиссия. В нее практически полностью вошли специалисты, близкие "рыбникам". В 1987 году мы с Анатолием Павловичем приехали на заседание комиссии в Борок на берегу Рыбинского водохранилища, в Институт биологии внутренних вод .

И, несмотря на не самую дружественную атмосферу, за два дня заседаний убедили полсотни участников мероприятияв своей правоте. Признав изложенные нами факты, комиссия на окончательном заседании большинством голосов вынесла решение рекомендовать метод к широкому внедрению. Однако вслед за этим организаторы заседаний разослали по инстанциями фальсифицированный протокол: мол, комиссия решила запретить метод. Нам сказали кулуарно: занимайтесь своими сточными водами и не суйтесь к нашим осетрам. Мне это говорил "рыбохозяйственник" Владимир Лукьяненко . Мы с А.П., получив ту фальшивку, написали письмо на имя замминистра рыбного хозяйства, курировавшего воспроизводство рыбных ресурсов во внутренних водах. Это был ультиматум: переделывайте решение, или мы прекращаем исследования. Ответ был написан, видимо, под диктовку того же Лукьяненко: мол, занимайтесь своей наукой, а уж мы как-нибудь без вас.

Пурмаль очень переживал из-за всего этого: как можно так нагло вести себя на столь высоком уровне, при множестве свидетелей! Сегодняшний итог печален: из-за своих корпоративных интересов "рыбники" загубили осетровое стадо, и браконьерство - ничто по сравнению с их действиями.

Ссылки: