Несмеяновы: возврашение в Москву, 1943 г

Осенью 1943 г. пришло распоряжение о реэвакуации. Упаковка в ящики и стружки реактивов, химической посуды, приборов. Наконец дошло и до личных вещей сотрудников. Вечер отъезда. Эшелон пассажирских вагонов с одним багажным. Этот багажный вагон безнадежно переполнен, и вещи на нем висят, как пассажиры на подножке трамвая в часы пик. Иду к начальнику станции и требую еще вагон для багажа. К собственному удивлению, добиваюсь. Наконец все удовлетворены. Тронулись. Едем. Казанская эпопея закончена. Дети жалеют Казань. Расставаясь с нею, Коля уже в поезде пишет прощальные стихи, из которых я запомнил полторы строки:

"...Вот Суры вода.

Уж Казань, ее деревья, не увижу никогда". В Москве снова надо приводить в порядок наш старый ИОХ. Приятно поселиться в своей квартире. Встреча со старыми друзьями - книгами. Непосредственно после приезда я слег с паратифом, повидимому, подхваченным в дороге, и не мог участвовать в сессии Академии наук, посвященной выборам. Впрочем, это участие было бы все равно пассивным - вплоть до1963 г. правом активного голоса в выборах пользовались лишь академики. Таким образом, я ничего не могу рассказать о самих выборах, важным же результатом с моей личной точки зрения оказалось то, что 27 сентября 1943 г. я был избран академиком. 
См. Фото 100 Несмеянов в год избрания действительным членом Академии наук СССР. 1943 г.

Реэвакуировались и работники университета: основная масса - из Ашхабада, Н.Д. Зелинский - из Борового в Казахстане, С.С. Наметкин - из Казани, Ю.К. Юрьев с женой (Р.Я. Левиной) - из Свердловска. Между тем в Москве организовался за время их отсутствия как бы "московский филиал" МГУ. Лекции по органической химии читал академик В.М. Родионов. Все скоро вернулось на свои места. Ректором МГУ был историк профессор И.С. Галкин , проректорами МГУ - И.М. Виноградов , В.И. Спицын , К.А. Салищев . В.И. Спицын сделал мне предложение вернуться в МГУ. Действительно, Н.Д. Зелинский возвратился из Борового сильно одряхлевшим, да он уже и не занимал центральной позиции, заведовал только кафедрой химии нефти. Что касается кафедры органической химии, то и на ней руководство МГУ хотело видеть более молодого и энергичного заведующего. План, осуществленный ректоратом, был такой: из кафедры органической химии выделяется небольшая кафедра (специального органического синтеза и анализа) для С.С. Наметкина , а во главе кафедры органической химии с ее большим практикумом становлюсь я. При добром согласии С.С. Наметкина план был осуществлен. Оставаясь директором ИОХа, я стал налаживать и кафедральные дела в МГУ. Исключительно сильную помощь по практикуму (а это была наибольшая "тягота") мне оказал профессор Ю.К. Юрьев , который вплоть до своей смерти продолжал заведовать этим практикумом. Лекции читать я любил, и они меня никак не затрудняли. Но нужно было заново создавать свою школу, свою металлоорганическую лабораторию, которая в МГУ исчезла и для которой я не мог поступиться ни одним человеком из Академии. Моя лаборатория в ИОХе была немногочисленна, кое-кто (например К.Н. Анисимов) был еще в армии, и ослаблять металлорганическую лабораторию в ИОХе было неразумно. Впрочем, одно исключение я сделал. Желая сплотить воедино коллектив двух металлоорганических лабораторий - в МГУ и в ИОХе, я условился с моей сотрудницей Н.Н. Новиковой , что она перейдет в МГУ. Она обладала ценными качествами, которые, по моему мнению, должны были обеспечить успех сплочения. В МГУ собирались мои предвоенные сотрудники, которых жизнь разбросала: И.Ф. Лущенко, В.А. Сазонова, К.А. Печерская, в аспирантуру поступили Э.Г. Перевалова и Т.П. Толстая, значительно позднее, по окончании войны, демобилизовался и вернулся Н.К. Кочетков , который работал у меня в Институте тонкой химической технологии перед войной.

В 1945 г. в старый сабанеевский кабинет - "сабанет", - который я избрал в качестве своего кабинета, ко мне заявились два юных офицера. Они выразили желание работать у меня. В 1941 г. они были "ускоренно" выпущены с химического факультета МГУ и хотели вернуться к химии. Первый был Ю.А. Жданов , второй О.А. Реутов , оба коммунисты, боевые офицеры. Я был рад такому пополнению. Они начали работать, получив темы. К моему горю, Н.Н. Новикова погибла еще в военное время, и обе металлоорганические лаборатории остались "связанными" лишь мной. Я не описываю последние месяцы войны, явно и зримо приближавшейся к победе и все еще несущей нам тяжелые потери (об этом много написано).

Ссылки: