Несмеянов А.Н. увлечение химией

Летом 1912 г., будучи уже гимназистом, в сарае в Киржаче я нашел пожелтевший старый учебник химии Рихтера . Читая его, я открыл для себя совершенно новый мир, с которым, впрочем, первое соприкосновение я получил раньше - в 1910 г., когда узнал, что черные чернила делаются из "чернильных орешков" - шариков-наростов на листьях дуба - и "железа". Выдавив сок чернильных орешков и положив в него мелких гвоздей, я, к удивлению, получил отличные черные чернила. Надо сказать, что я очень любил всевозможные фокусы, и мне дарили коробки с набором разнообразных картонных коробочек с двойным дном и исчезающими за ним предметами, цилиндров с протягиваемой через них веревкой, которые можно разрезать, а она остается целой и т.д. Но что эти фокусы в сравнении с чудесами химии! Мгновенная перемена цвета лакмуса, исчезновение синего йодокрахмала и снова появление его, дым без огня из хлористого аммония и венец всего - взрыв смеси хлора с водородом при освещении солнцем! А какие аппетитные описания таинственных веществ и их получения в ретортах, колбах. Желто-зеленый газ хлор! Двуокись хлора, полученная из бертолетовой соли! Взрывающийся от прикосновения серый порошок йодистого азота, сам йод с его фиолетовым паром! Целый мир таинственный и реальный.

Приехав в Москву, я энергично занялся экспериментами. Посуду - пузырьки и склянки - частично можно было найти дома в аптечке, частично в экспедициях по помойкам в Алексеевском поле. Реторта была куплена, так же как и спиртовая лампочка. К этому времени я получил в подарок книгу Фэдо "Химик-любитель" и убедился, что многие реактивы можно получить из подручных источников. Вместо лакмуса годилась красная капуста, соляной кислотой у нас промывали фаянсовые устройства, серную - ставили в стаканчиках между окон, сода употреблялась в стирке, а бикарбонат натрия - "питьевая сода" - был в аптечке. Там же был нашатырный спирт и раствор йода. Поташ можно было получить из золы, известь - достаточно пойти на улицу, на стройку. Хлористый аммоний употреблялся при пайке. В мастерских я мог добыть также стружку и опилки всевозможных металлов, серой заливали щели, прикрепляя металл к камню. Маляры применяли медный и железный купоросы. Словом, мои глаза раскрылись, и я увидел, что мы живем в мире химии. Но кое с чем было трудно. Где, например, взять селитру? Я подозревал, что белые налеты на кирпичных зданиях - это селитра. Но их так мало, не наскребешь. Надо было проложить путь в аптеки. Не помню, на какие деньги я приобрел первый пакетик селитры, но сам пахнувший аптекой желтый пакетик хорошо помню. "Чистые" опыты я производил в своей комнате. Здесь стоял шкафчик со стеклянной дверцей, который я целиком занял химией, и мне дали маленький кухонный столик. Но "вонючие" опыты, разумеется, нельзя было производить в комнате, и я это делал на площадке черной лестницы, пользуясь тем, что на третьем этаже единственный вход с этой площадки был в нашу квартиру, а лестница вела только на чердак. В "чистой" лаборатории я совершал чудеса "синтеза" обычной поваренной соли и соды и соляной кислоты, получал растворы едкого натра и едкого калия из соды, поташа и извести, изумительную пластическую серу, сернистое железо, из него сероводород, и кислород - из бертолетовой соли. Чудесный газ! Как в нем горела железная проволока и разгорался уголек! Из цинка и соляной кислоты выделялся водород, собранный в пробирку, он горел, превращаясь в воду! А в смеси с кислородом в тонкой пробирке, подожженный, он взрывался с грозным свистом. Хлор я тоже добывал в "чистой" комнате, так как все это производилось в замкнутой системе. Чудесны были всякие обесцвечивания хлором. Поразила меня светочувствительность смеси красной кровяной соли и лимоннокислого железа - аммония. Соединив их растворы и пропитав ими лоскут бумажной материи, а затем высушив его в темноте, я ставил его под негатив на солнце (с тайнами фотографии, проявления, печатания я был давно знаком - папа имел аппарат, снимал, и я иногда участвовал в проявлении пластинок и в прочем) и, после экспозиции и промывки водой, получал прекрасное синее изображение, например нашей семьи, исполненное на платке берлинской лазурью, а стоило платок опустить в щелочь - изображение исчезало и появлялось вновь при подкислении. Постепенно от "фокусных" опытов с дымом в стакане или чудесными превращениями, сопровождавшимися переменой окрасок, я перешел к более серьезным экспериментам. Но влекли и взрывы. Здесь нужна была азотная кислота. Ее приходилось перегонять из реторты с селитрой и серной кислотой в охлаждаемый сосуд уже на плошадке лестницы. Сначала получались окислы азота. Далее шло получение пироксилина. Рецептура была взята у Жюль Верна в "Таинственном острове". Все получилось хорошо, вата была превращена в пироксилин, и он был взорван в самом отдаленном уголке приютского парка. Я задался довольно бесполезной целью: каждый из доступных мне металлов через гидрат его окиси превратить во всевозможные его соли (еще действовала любовь к коллекционированию) и начал осуществлять эту программу. Мне не хватало многих абсолютно необходимых реактивов, которые я не мог найти ни в домашней аптечке, ни в москательном мире или мире мастерских. Нужны были деньги. Зарабатывал я их так. На проезд до гимназии (от Сокольников до Красных ворот) и обратно мне давалось по гривеннику. Я за пятачок доезжал только до вокзалов (Каланчевская площадь) и шел Домниковкой до гимназии. В день таким образом я зарабатывал гривенник, а в месяц - солидные деньги, немногим менее трех рублей. С этим я мог уже идти в аптеку или, позднее, в магазин "Природа и школа", а еще позднее на базу "Природы и школы", рядом с Андроньевым монастырем, и в этих упоительных складах сокровищ Аладдина приобретал металлический натрий, желтый и красный фосфор, бром и многое другое. Как мне 12-13-летнему мальчишке продавали все это? Во- первых, это были ничтожные количества, во-вторых, очевидно, я внушал доверие и, может быть, симпатию своей увлеченностью. Круг моих возможностей расширялся. Химия мне становилась все более интересна как наука. Учебник Рихтера уже был изучен вдоль и поперек. Я отправился приобретать менделеевские "Основы химии" и действительно нашел их у букиниста. Долгие часы я провел над этим толстым томом. Это было потруднее, чем Рихтер. Меня поражал сочный язык Менделеева, давило обилие материала и имен. Все же я прочел "Основы химии" от корки до корки. Увы, прочесть еще не значит усвоить! Еще раньше передо мной раскрылись красоты органической химии: я приобрел и проштудировал "Органическую химию" Ремсена. Какая волшебная вещь бензол - бесконечные цепи бесконечных превращений: в сахарин, который в 400 раз слаще сахара (стоит пососать), в ванилин, во множество и множество пахучих, цветистых, взрывчатых продуктов. Но где его взять? Я еще не установил связи с "Природой и школой", а в аптеках его не продавали. Тогда я приступил к осуществлению такого плана: гиппуровая кислота, содержащаяся в моче травоядных, гидролизом должна была быть превращена в бензойную (и гликокол), а последняя декарбокси-лирована в бензол. Дело, следовательно, было только за, казалось бы, названным доступным продуктом животноводства. Ночной сосуд был прикреплен веревками к шесту, и с Ленькой Соколовым, о котором я уже упоминал, мы отправились на охоту, которая оказалась совсем не такой простой, как думалось. Как только корова поднимала хвост, мы выдвигали свой инструмент, корова тотчас реагировала, опуская хвост и отодвигаясь или убегая. После многих попыток задача все же была выполнена, мы успешно замаскировались кустом и выдвинули снаряд из-за куста. Журчание драгоценной жидкости, наполнившей сосуд, было истинной музыкой для вспотевших экспериментаторов. Дальше надо было упарить жидкость до небольшого объема, что было сделано на плите в кухне (как меня только не прогнала наша кухарка Дуняша!). Аромат был совсем некулинарный. Когда же я добавил соляной кислоты, запах стал страшным... В итоге мне все же удалось возогнать сверкающие иглы бензойной кислоты, удивительно чистые, контрастирующие с источником своего происхождения. Их было, однако, слишком мало для декарбоксилирования, и до бензола и ванилина дело не дошло. В это время в гимназии мы завершили курс естествознания и изучали физику по "концентрическому" учебнику Косоногова. Я уже понимал, что химию без физики полноценно не постигнешь. Физика мне нравилась, но в тогдашней целиком классической слишком логической физике XIX столетия я не чувствовал той романтики, которой была полна химия. Все же я решил приобрести солидный фундамент по физике и с этой целью накопил огромную сумму - 27 руб. (в это время родители мне делали уже и денежные подарки, кроме того, я репетировал брата Васю (бедный Вася!) тоже не бесплатно (видимо, это было воспитательной мерой для обоих). Отправился на Кузнецкий мост в царство книжных магазинов и купил там многотомный "Курс физики" Хвольсона , ни больше ни меньше! Скоро я убедился, что его нельзя читать без понимания смысла дифференциального исчисления и интегралов. С большим трудом - понятия были совсем новыми - я понемногу стал продвигаться в этом лесу, используя какой-то литографированный курс. К счастью, понятия о пределах и о бесконечностях и какие-то начатки аналитической геометрии были пройдены в гимназии (дело было уже в старших классах).

Ссылки: