На Уралмаше постоянно повышали производительность труда: все для фронта!

В канун 1942 года уралмашевцы приняли коллективную клятву: отдать все свои силы, работать дни и ночи, чтобы удвоить, утроить выпуск всех видов вооружения и боеприпасов. Как от слов перейти к делу? Каждый уже работает, кажется, на пределе возможностей. А если все же посмотреть еще раз на свой привычный производственный процесс? Токарь высокой квалификации Спехов стабильно перекрывал норму в два-три раза. Подумал так: надо научить тех, кто рядом, особенно молодых. Чтобы обучение пошло быстрее, буду работать с учеником на одном наряде. Это значит, что задание выдается одно на двоих, выработка делится пополам, разницу в зарплате определяет лишь разряд. Такой подход для Спехова материальных выгод не сулил, наоборот, он проигрывал в деньгах. Действительно, за первый месяц он получил вдвое меньше обычного, зато ученик, ощущая на себе особую ответственность, старался изо всех сил. На второй месяц и он перевыполнил норму. Сам Спехов опять дал две с половиной. Третий месяц показал, что ученик практически догнал учителя и может работать самостоятельно. Опытный наставник взял нового подопечного, потом следующего. Так в сжатые сроки подготовил он десятки молодых мастеров. Его опыт переняли другие рабочие, что позволило заводу быстро восстанавливать потери в кадрах: ведь на фронт ушло более трех тысяч квалифицированных специалистов. Получило дальнейшее развитие движение фронтовых бригад. Их становилось на Уралмаше все больше, и не формально, а по фактическим показателям, завоеванным в соревновании, которое стало настоящей школой мастерства. Особо отличались бригады девушек-сварщиц Шуры Рогожниковой и Феликсы Гржибовской . В результате своеобразного соперничества, установившегося между ними до конца войны, выработка в каждой бригаде выросла на сотни процентов при сохранении высокого качества. Девушки варили даже потолочные и вертикальные швы, что не всякому мужчине было под силу, резали броню, заваривали трещины в ней. И не забывали аккуратно одеться, находили время причесаться к лицу, даже губы подкрасить. Когда же уставали до предела, а работе еще не было видно конца - затягивали песню. Их совсем юным товарищам, подросткам, которых тоже много было на заводе, приходилось особенно трудно. Они оказались оторванными от всего, что раньше было близко, привычно, просто. Их привлечение к труду на заводе было тяжелой необходимостью: подростки заменяли ушедших на фронт взрослых рабочих. С большим напряжением, но и они выполняли нормы выработки, внося свой вклад в борьбу с врагом.

Однако Б. Г. Музруков понимал: если у маленького человека есть желание учиться, надо ему помочь. Многим любителям и знатокам отечественной живописи хорошо знакома фамилия Ткачевых . Эти художники, родные братья, вот уже более полувека работают вместе, что является уникальным примером творческого содружества. В настоящее время произведения братьев Ткачевых хранятся в Государственном Русском музее, в Государственной Третьяковской галерее, других крупнейших музеях России, в частных собраниях отечественных и зарубежных ценителей живописи. Алексей Петрович и Сергей Петрович Ткачевы - действительные члены Академии художеств Российской Федерации, народные художники СССР, лауреаты Государственной премии СССР и премии РСФСР им. И. Е. Репина.

Осенью 1941 года ничего, кажется, не могло предвещать таких успехов. Семья Ткачевых из родной деревеньки Чучуновки в Брянской области еле успела выехать в эвакуацию. Их привезли в Свердловск, на Уралмаш. Из воспоминаний А. П.Ткачева:

"...С последним эшелоном мы эвакуировались в Свердловск. Так потерял я из виду любимую школу, друзей и все, что было мне дорого и мило. Думал даже поступать в Свердловское художественное училище, но попал на Уралмаш, где проработал более полугода. Трудился на разметке танковых моторов, как и все рабочие, без скидок на возраст. Особенно тяжелыми были ночные смены, неодолимо хотелось спать, а уж голод был постоянным спутником. Бывало, отец (мы работали вместе) закопает меня в мягкие дюралевые стружки, чтоб я малость вздремнул, а сам часок-другой поработает за меня. Рабочие, прознав, что я учился на художника, просили меня нарисовать то лошадку красивую в яблоках, то еще что. Жалели меня, маленького, тщедушного. Выполнял я норму, как и все. Ведь на фронте было хуже. В свободное от работы время мы с братом Васей в длинных очередях простаивали за хлебом. Помогали отцу с матерью вскапывать огород под картошку. Я уже потерял всякую надежду найти свою школу. Но на всякий случай решил написать в Челябинск, своему товарищу по интернату Столярову. И тот довольно быстро сообщил мне адрес нашей школы. Тут же, не мешкая, строчу письмо в Башкирию, куда эвакуирована была школа, своему учителю С.П. Михайлову".

В этом письме, написанном в апреле 1942 года, Алеша Ткачев рассказывал, что работает на заводе, но по-прежнему мечтает о живописи. И хотя времени на нее остается немного, все же по крайней мере два часа в день занимается, следуя советам и указаниям учителей, полученным до войны в любимой школе. " Сергей Павлович Михайлов незамедлительно прислал мне вызов, - продолжает свои воспоминания А. П. Ткачев. - Директором Уралмаша был в то время Б. Г. Музруков. Он по-отечески меня принял, со вниманием отнесясь к моей просьбе. Накладывая резолюцию на мое заявление, напутственно сказал:

"Поезжай учиться, сынок. Раз тебя ищут твои учителя, значит, у тебя есть талант". Эти слова мальчик запомнил на всю жизнь. Она сложилась творчески счастливо. Но неизвестно, получилось бы так, если бы не встретил он на своем пути Бориса Глебовича.

Отец Алеши, П.А. Ткачев , проработал токарем на Уралмаше с 1941 по 1947 год. Впоследствии он говорил сыну: "Именно благодаря директору Музрукову все эвакуированные рабочие были устроены с жильем, было нам вспомоществование одеждой, крупой, другими продуктами. Было выделено по шесть соток земли для посадки картошки и других культур. Станки, прибывшие с эвакуированными рабочими, быстро были установлены сначала во временных помещениях, а к зиме - в теплых".

Ссылки: