Музруков Б.Г. ответственный руководитель, думающий не только о плане

М.М. Башкирцев рассказывает:

"Мои сослуживцы, прибывшие на предприятие раньше меня, отзывались о директоре с большим уважением, отмечали его требовательность и терпимость по отношению к руководителям подразделений и специалистам предприятия, человеческую простоту и доступность. Однако его побаивались, так как он вникал во все дела на всех объектах, держал под контролем даже такие вопросы производственной деятельности, которые руководитель его масштаба мог бы и не замечать. Главная причина этого заключалась в самом характере Бориса Глебовича, в его ответственном отношении к делу. Новизна и сложность технологических процессов на различных производственных объектах делали необходимым присутствие на предприятии десятков специалистов из различных проектных, научно- исследовательских, строительно-монтажных и иных организаций. Они постоянно менялись, так как возникавшие осложнения на производстве или вновь поставленные задачи вынуждали директора и тех, кто стоял выше, иногда целыми группами направлять на предприятие новых специалистов.

Нужно было принимать их, обучать специфике нашего производства, помогать осваивать ее. Борис Глебович каким-то образом успевал одновременно охватывать и держать под контролем немыслимо большое количество всех дел и проблем. Я до сих пор поражаюсь тому, как мог он так много работать в те трудные годы. Казалось, никакой работоспособности одного человека не должно было хватать, чтобы справляться только с самыми неотложными и срочными делами. А он, кроме кабинетной работы, ежедневно, по однажды заведенному порядку, бывал в цехах, на строящихся объектах. Я не знаю, сколько часов в сутки ему удавалось отводить для сна, но уверен, что это были считаные и не очень спокойные часы".

Ответственное отношение Б. Г. Музрукова к делам, его умение разбираться в сути проблем, высокий авторитет и ореол уралмашевской славы внушали огромное уважение. Люди стремились выполнить его указания не потому, что боялись возможных наказаний. Сильнее оказывался страх "быть не на уровне", заслужить упрек Музрукова. Начальники тогда отличались, как правило, не просто строгостью и требовательностью, а ощутимой жесткостью без всяких церемоний принимаемых решений, вплоть до суровых, репрессивных мер. В качестве примера можно привести два события, участником которых был сам "атомный нарком" Б.Л. Ванников .

Однажды в его присутствии начальник смены Ф.Е. Логиновский проверял правильность загрузки технологического канала и уронил туда прибор с прикрепленным к нему тросом. Борис Львович отобрал у Логиновского пропуск, предупредив, что если он не извлечет трос, то останется в зоне вместе с заключенными. На этот раз, к счастью, все обошлось: и трос достали, и Логиновскому пропуск вернули. Но когда инженер Абрамзон сделал неудачный доклад о выполнении монтажных работ, в которых к тому же обнаружились ошибки, начальник ПГУ распорядился действительно перевести его в лагерь для заключенных. При этом он сказал с присущим ему мрачноватым юмором: "Ты не Абрамзон, а Абрам в зоне".

Резкости и грубости были тогда в порядке вещей практически всюду. Но Борису Глебовичу это было не присуще. Он тоже был строг, не прощал небрежности, безделья, лжи. Но его справедливость и сдержанность в сочетании с высокими организаторскими способностями привлекали к нему людей. Очень быстро после своего вступления в должность он уже работал в окружении единомышленников, инициативных и самоотверженных тружеников, полностью посвятивших свои таланты и способности решению огромной государственной задачи. Рассказывает П.И. Трякин :

"Распорядок дня у Бориса Глебовича был очень напряженным. С утра до 16 часов, то есть практически целый день, он был на строящихся заводах: оперативки, обходы подразделений, где требовалось быть руководителю для принятия решений. С 17 до 19 часов - в кабинете заводоуправления для ознакомления с поступающими документами и докладом в Москву. С 9 часов вечера до 12, а часто и до 2 ночи - заседания и обсуждения с технологическим персоналом, проектными организациями, начальниками различных отделов Управления и другими подразделениями. В то же время все принимаемые решения, отданные поручения, задания персоналу - все у него было записано, и он не забывал их проконтролировать, когда подходил срок исполнения. Об этом исполнители знали и старались поручение выполнить и своевременно доложить. Ему помогала его секретарь Любовь Павловна Ларионова , которую он перевел с Уралмаша. Такая высокая организованность руководителя, его жесткая, но не грубая требовательность, а также исключительная дисциплинированность и трудолюбие исполнителей во многом способствовали выполнению поставленных правительством задач".

Вспоминает ветеран "Маяка" В.И. Шевченко :

"Продолжая рассказ о Музрукове, можно без преувеличения сказать, что на заводе это была фигура номер один. При громадной ответственности за порученное дело правительство предоставило ему и широкие права. В вопросах, связанных с производством, он разбирался лично, а при необходимости привлекал специалистов, внимательно выслушивал их мнение прежде, чем принять окончательное решение. Ежедневное посещение производственных объектов давало ему возможность знать состояние дел на каждом участке. Как правило, обходы делал единолично, редко привлекая руководство объекта. Не зная или забывая об этом, отдельные руководители иногда попадали в неловкое положение. Однажды Музруков, приехав на реактор и не заходя к директору, прошел на рабочие места в одном из цехов. При обходе он обнаружил множество недостатков, о которых ранее предупреждал начальника объекта Николая Николаевича Архипова и которые остались неустраненными. По телефону из цеха Б. Г. Музруков позвонил Архипову:

- Николай Николаевич, добрый день.

- Добрый день, Борис Глебович.

- Почему до сего времени не устранены недостатки готовой продукции, указанные при прошлом моем обходе?

- Борис Глебович, накануне начальник отделения Глезин доложил, что все сделано.

- Если это так, то прошу прийти в отделение, я здесь и жду тебя. Придя в цех, Николай Николаевич убедился, что он был дезинформирован, недоделки остались. Он немедленно приложил все усилия, чтобы исправить ситуацию.

Борис Глебович был очень тактичным и выдержанным человеком. Он никогда не повышал голос, с уважением относился к человеку, но был требователен и принципиален. Работать с ним было не так уж легко, как сейчас некоторые вспоминают. За халатность, невнимательность он сначала делал предупреждение, а потом очень строго наказывал. Сам служил образцом организованности и честности, того же требовал от других".

Действительно, честность Борис Глебович ставил и ценил настолько высоко, что даже те нарушения, которые персонал комбината совершал вынужденно, под давлением тяжелых обстоятельств и только для пользы общего дела, Музруков не оставлял без внимания, наказывал за них. А потом поощрял за усердие, проявленное в этих "неправильных работах".

Интересный эпизод приводит в своих воспоминаниях В.Б. Постников . Он связан с тем, что огромная территория объекта требовала перевозок больших групп людей дважды в день:

"Разговоров о перевозке работающих было много: предлагалось пустить трамвай по железнодорожным путям, продолжать перевозку железной дорогой, и, наконец, осуществлять ее автотранспортом. Последнее перевесило. Требовалось хорошее большое автохозяйство. Хотя П.Т. Быстрое еще в феврале 1947 года подписал приказ о постройке автогаража, его долго не было, прибывшие в марте 1947 года автомобили базировались на открытой площадке у озера. Первый гараж начал строиться в конце 1947 года. А в феврале 1948 года на должность начальника автобазы назначается капитан Иван Никифорович Медяник . Вот что записал А.А. Саранских по его воспоминаниям:

"В гараже насчитывалось 80 единиц автомашин разных марок, 140 работников, теплой ремонтной базы - никакой. В июне 1948 года мы получили стоянку на 20 автомашин и ремонтную базу на 10 единиц. Вскоре мы получили 20 автобусов ЗИС-155 пятидесятиместных, 20 автобусов двадцатиместных и 10 машин "скорой помощи". А теплых стоянок не было.

Посоветовавшись с коллективом, решили своими силами выстроить теплую стоянку 110 метров длиной, 12 метров шириной. Стройка подходила к концу, когда директор Музруков обратил внимание на появившееся новое здание. Спросил у шофера:

"Что это такое?"

- "Это мы своими силами построили гараж - теплую стоянку", - ответил шофер.

"Поехали к вам", - сказал директор. Он осмотрел помещения и приказал вызвать своих заместителей. У собравшихся спрашивает:

"Что будем делать с нарушителями финансовой дисциплины и организаторами самовольной стройки?"

Главный инженер С.С. Деев шутливо говорит:

"Надо наградить, построили прекрасную стоянку. Теперь автобусам не страшна уральская зима". Все заулыбались, но поддержать это предложение побоялись. Борис Глебович спросил:

"Кто строил?" Я ответил:

"Строил весь коллектив за счет сверхурочных работ".

- "Нарушать финансовую дисциплину никому не положено, приказ о наказании подпишу", - сказал директор. Приказ был строгим.

А к октябрьским праздникам работники автохозяйства получили хорошую премию за подготовку к зиме".

Н.С. Путилло , начальник отдела оборудования , вспоминает о Борисе Глебовиче:

"Время было очень тяжелое и, главное, опасное, в любую минуту можешь попасть "под горячую руку". На оперативке присутствует высокое начальство, которое жестоко карает за оплошности. Ухо надо держать востро. Чего греха таить, и мне часто попадало за неудачный ответ, забывчивость. За год нахватаешь немало выговоров. Зато перед Новым годом готовлю приказ о их снятии и иду к Борису Глебовичу, он разговаривал спокойно, на скандал или оскорбления не нарвусь, это не Ефим Павлович . Прихожу, поздравляю с наступающим Новым годом и потихоньку подкладываю подготовленный приказ, предварительно согласованный с начальником УКСа. Посмотрит, покачает головой, иногда скажет: "Надо работать лучше", - и подпишет. Новый год уже встречаю очищенным от груза выговоров".

Борис Глебович очень высоко ставил сознательное участие всего коллектива в делах предприятия. Он ввел систему оперативных совещаний прямо на объектах комбината - такую же, как на Уралмашзаводе. На обсуждение "горящих" заданий приглашались непосредственные исполнители работ. Чтобы не устраивать пустую говорильню, рассматривались только те вопросы, которые требовали неотложного решения. В совещаниях принимали участие Б. Л. Ванников и И. В. Курчатов. Борис Глебович проявлял осведомленность и понимание сути поставленных задач. Он приходил на помощь сотрудникам, которые принципиально отстаивали порядок, выдвигали дельные предложения, предъявляли обоснованные требования. Такой подход укреплял атмосферу взаимопонимания, поддержки, инициативы, ревностного отношения к делу.

Это было особенно необходимо, когда на реакторе "А" начали осваивать рабочие режимы. См. Освоение рабочих режимов на реакторе "А" было не простым

Ссылки: