Оглавление

Форум

Библиотека

 

 

 

 

 

Музруков Б.Г в аварийных ситуациях

Постоянная работа огромного реакторного "парка" на комбинате представляла собой сложный процесс, в котором не предусматривались минуты расслабления. Четкая организация, строгое соблюдение правил и регламентов, высокая производственная дисциплина стали правилом для персонала. К сожалению, даже это не всегда обеспечивало надежную безопасность работ. Аварийные ситуации надолго запоминаются их участникам. Это и понятно - экстремальная обстановка, решительные действия, общее напряжение хранятся в памяти прочнее и ярче. И полнее высвечивают качества окружающих людей.

Вспоминает И.П. Померанцев :

"Встреча с Б. Г. Музруковым, которую я запомнил на всю жизнь, была в конце апреля 1951 года. Я тогда работал старшим дежурным техником- дозиметристом в здании * 1 объекта "А". 12 апреля 1951 года при извлечении технологического канала 12-21 в центральном зале атомного реактора произошла непредвиденная авария - россыпь рабочих блоков большой радиоактивности. Вот что случилось. Я как специалист соответствующего профиля был ранее вызван в центральный зал, чтобы осуществлять дозиметрический контроль за извлечением освобожденных от блоков технологических каналов. Находился я недалеко от входа в зал. Контроль осуществлялся при помощи прибора "Маяк" с предельной шкалой измерения - 5000 мкР/с. Персонал из центрального зала мною был удален.

Крановщица, находившаяся за дистанционным пультом управления краном, извлекла из реактора технологический канал и повела его к шахте выдержки. Заработала сигнализация появления повышенного уровня радиоактивности в зале - так и было положено. По времени канал уже должен был опуститься в шахту выдержки, но сигнализация все работала. Я заглянул в зал и проверил активность по прибору. Прибор зашкалил - показывал радиоактивность 5000 мкР/с, а канал крановщица почему-то в шахту не опускала. Я позвонил по телефону ей на пульт. Она ответила, что, когда вела над залом технологический канал, из него высыпались урановые блочки. Они уже были облучены, содержали наработанный плутоний, и радиоактивность их была очень высокой. О случившемся я доложил начальнику смены Сергею Августиновичу Адольфу , а потом велел часовому отойти в безопасное место. К месту аварии пришли начальник объекта Н.Н. Архипов и начальник смены С.А. Адольф.

Обстановка оставалась неясной. Нужно было как можно быстрее удалить рассыпавшиеся блоки из зала, но приспособлений для их сбора не было, поэтому Н.Н. Архипов принял решение, что первым в ЦЗ войду я и проверю, сколько блоков вывалилось из канала на пол. Затем, по возможности, сброшу часть блоков под воду в биологический канал (БИК - туда биологи опускали кроликов). Надев рентгеновские перчатки и защитные очки, я забежал в ЦЗ и сбросил двадцать шесть рабочих блоков в БИК, под воду. Следующим за мной в ЦЗ забежал Сергей Августинович. Он сбросил тоже в БИК, под воду, семь оставшихся рабочих блоков. Сигнализация продолжала работать. Как стало известно позже, в технологическом канале, висящем на кране, было еще одиннадцать рабочих блоков. После того как канал с оставшимися блоками опустили в тот же биологический канал под воду, радиацион ный фон в центральном зале исчез, сигнализация перестала работать и в зал можно было войти.

С. А. Адольф и я попали под наблюдение врачей. 24 апреля 1951 года по этому случаю был издан приказ начальника объекта "А" Н. Н. Архипова за * 26сс. Когда я прочитал его, то возмутился и расписываться за ознакомление отказался. В этом приказе мне был объявлен выговор "за проявленную неуместную инициативу". А я был твердо убежден, что сделал для завода очень полезное дело - ликвидировал в короткий срок последствия аварии, хотя и переоблучился. Производственных инструкций я не нарушал, а действовал при сложившейся ситуации правильно.

Приспособлений для сбора россыпей блоков тогда еще не разработали и кроме как руками собирать их было нечем. Кроме того, я опасался, что если другие работники центрального зала будут ликвидировать россыпь активных рабочих блоков, то не исключено, что они сбросят блоки не под воду (в биологический канал), а в шахту выдержки ребристых труб технологических каналов. А эта шахта по проекту водой не заполнялась и радиация в зале оставалась бы высокой. От управления Комбината этот случай расследовал Г.В. Мишенков - главный инженер Комбината. Он доложил о случившемся Б. Г. Музрукову. Борис Глебович вызвал для объяснения факта моего переоблучения начальника смены С.А. Адольфа и меня и спокойно выслушал нас. Потом спросил С.А. Адольфа: "В чем же заключается неуместная инициатива Померанцева как дозиметриста?"

Сергей Августинович ответил, что я на рабочем месте действовал грамотно и абсолютно верно. В конце встречи Б. Г. Музруков подсел ко мне и стал расспрашивать, как я себя чувствую. Я ожидал, что он будет ругать меня, а он проявил ко мне самую настоящую отеческую заботу (по возрасту я годился ему в сыновья). На всю жизнь он запомнился мне как культурный, вдумчивый, интеллигентный и в то же время требовательный руководитель".

Аварии на комбинате, по мере ввода в строй новых реакторов, все же не прекращались, но становились менее трагическими событиями. Накапливался опыт эксплуатации этих сложных установок, при ликвидации различных ЧП можно было работать не в такой спешке, как раньше.

Ссылки:

  • МУЗРУКОВ Б.Г. - ДИРЕКТОР КОМБИНАТА "МАЯК"
  •  

     

    Оставить комментарий:
    Представьтесь:             E-mail:  
    Ваш комментарий:
    Защита от спама - введите день недели (1-7):

    Рейтинг@Mail.ru

     

     

     

     

     

     

     

     

    Информационная поддержка: ООО «Лайт Телеком»