ВНИИЭФ (КБ-11) - высокий взлет

За те 19 лет, в течение которых Б.Г. Музруков руководил ВНИИЭФ , предприятие стало одним из мощнейших в стране центров, объединяющих в своей деятельности работу крупных научных, конструкторских и производственных коллективов. Успехи института определялись не только большим творческим потенциалом сотрудников, но и стабильностью высоких результатов их напряженной работы. Достижение такого показателя, очень важного для предприятия, обеспечивающего выпуск серийной продукции огромного государственного значения, во многом было заслугой директора Музрукова. Он хорошо знал жесткое правило: чтобы удержаться на завоеванных рубежах, нужно постоянное устремление вперед. Что же тогда говорить о развитии? Необходимы поиск, непрестанное движение в неизведанные области. Направление этого движения Борис Глебович тоже умел определить достаточно точно - дальнейшее развитие во многом является продолжением текущих работ. Нужно суметь увидеть и поддержать, развить инициативу работающих, оперативно откликаться на новые предложения, внедрять передовые достижения во всех областях деятельности и способствовать развитию материальной базы всего институтского комплекса. Эти процессы необходимо вести в рамках твердого и одновременно гибкого административного руководства.

Инженер-технолог В.Т. Стасько рассказывает:

"Структура научных подразделений на объекте в начале 1960-х годов сложилась такая: сектор, отдел, группа. В этой иерархии отражались и правила режима, и определенная инерция чиновников. Но люди в коллективах росли в научном и организационном отношении. Защищались диссертации. Однако для обретающего самостоятельность ученого не всегда удавалось создать даже группу - штатное расписание не позволяло. Все упиралось в структурный потолок. Некоторые специалисты уезжали "расти" в другие организации. Среди уехавших, как потом оказалось, были и будущие лауреаты. В секторе 4 из-за его масштабов эта проблема ощущалась особенно остро. Партком сектора выступил с инициативой изменить устаревшую структуру, ввести в нее еще одно звено, обычное для научных учреждений: научную лабораторию. Начальник объекта Б.Г. Музруков эту инициативу поддержал, и начались длительные процедуры: обоснования, согласования, расчеты, утверждение положений и персоналий и т. д. Борис Глебович держал эту работу под постоянным контролем: было ясно, что на нашем секторе отрабатывался механизм решения аналогичных задач и в других научных подразделениях. Наконец руководство сектора в полном составе было принято директором для окончательного подписания соответствующих бумаг и приказа по кадровому составу. Борис Глебович поздравил нас с новым качеством. А потом с улыбкой заметил, что вот, мол, обвела его парторганизация сектора "вокруг пальца". Дело в том, что кадровым приказом были одновременно повышены в должностях и окладах 112 сотрудников. Понятно, что провести такого опытного руководителя вряд ли возможно, и в замечании этом проявилось веселое лукавство уважаемого директора. Через год-два подобную реорганизацию провели другие сектора. А когда в начале 1970-х годов дело дошло и до конструкторских подразделений, количество секторов, отделов, групп почти удвоилось за счет деления.

Для завершения этой перестройки директору нужно было получить согласие в Главке и министерстве, что представляло немалые сложности. Борис Глебович их успешно разрешил".

Если начинания, предпринимаемые в отделениях, сталкивались со значительными трудностями, директор усиливал контроль за ходом работ, применяя принцип "доверяй, но проверяй". При этом, как и всегда, Борис Глебович не позволял себе грубого нажима, административного диктата. Он стремился пробудить в людях творческую активность, которая и стала бы основным двигателем успеха. В тех случаях, когда решение проблемы зависело от вышестоящих инстанций, Музруков использовал свои полномочия начальника объекта для поддержки инициатив сотрудников ВНИИЭФ.

Вспоминает Г.А. Соснин :

"В начале работ, развернутых в институте по лазерной тематике, первые конструкторские разработки были поручены сектору 5. Естественно, что Борис Глебович опасался того, что новая, незнакомая нашим конструкторам тематика может разрабатываться без должной динамичности. Он первое время часто приходил к нам в сектор и интересовался ходом работ, постоянно подчеркивая их важность и необходимость их выполнения высокими темпами. Рассматривая компоновки, интересовался планами на ближайшее время. Как реализуются эти планы, спрашивал при следующем посещении. Все это настраивало конструкторов на быструю и тщательную работу, и они трудились, не считаясь с личным временем. Новая тематика успешно развивалась и вскоре вместе с конструкторами, освоившими ее, перешла во вновь образованный специализированный сектор (отделение 13, теперь Институт лазерно-физических исследований )".

Из воспоминаний лауреата Государственной премии, конструктора П.Д. Ишкова :

"Направление, в котором велись наши разработки, усиленно развивалось, новые приборы потребовались и уральским коллегам из Снежинска . Работы велись в разных секторах института, и уже стало очевидным, что необходимо объединение всех сил в едином коллективе. Стали возникать различные предложения, но дело с места не сдвигалось из-за нерешительной позиции Пятого Главного управления МСМ .

Б.Г. Музруков в 1972 году, воспользовавшись приездом в институт Г.А. Цыркова , начальника нашего Пятого ГУ , собрал совещание в Красном доме для обсуждения этого вопроса. В работе совещания приняли участие: Б. Г. Музруков - директор института, Г. А. Цырков - начальник Пятого ГУ МСМ, Д.А. Фишман - первый заместитель главного конструктора, Г.А. Соснин - начальник сектора 5 и я - заместитель начальника сектора 5. Б. Г. Музруков предоставил мне слово для сообщения по вопросу организации нового сектора и сосредоточения в нем всех работ. После моего сообщения и оживленной дискуссии стало понятно, что необходимость организации нового сектора не только назрела, но даже запоздала. Хорошо запомнилась фраза, сказанная Д.А. Фишманом в адрес Цыркова:

"Это, Георгий Александрович , в основном вы виноваты, что вопрос создания нового сектора излишне затянулся". На это Г. А. Цырков ответил: "Я согласен, Давид Абрамович , с созданием нового сектора, но при условии, что вину за затяжку мы разделим с вами пополам". Д. А. Фишман немедленно согласился. Тотчас же Б. Г. Музруков, внимательно следивший за ходом дискуссии, тихим голосом произнес: "Таким образом, считаем решение по образованию нового сектора принятым". Все участники совещания дружно с этим согласились". Так было принято решение по организации ныне действующего отделения 19. В конце 1950-х годов стало ясно, что нарастающие объемы работ на объекте требовали обновления структуры предприятия. В частности, система проведения разработки изделий "по узлам" стала тормозом, так как привела к росту числа подразделений и, как следствие, снижению их управляемости. В книге Г.Д. Куличкова "ВНИИЭФ. Научно-исторический очерк" читаем:

"В связи с ростом числа научно-технических подразделении одним из назревших к концу 1950-х годов стал вопрос о необходимости некоторой перестройки в научном руководстве КБ-11. 29 апреля 1959 года вышло постановление ЦК КПСС и СМ СССР о перестройке научного руководства К Б- 11. 26 июня последовал приказ по Минсредмашу СССР, которым научный руководитель КБ-11 Ю.Б. Харитон был освобожден от обязанностей главного конструктора. Новое штатное расписание предусматривало введение должностей двух главных конструкторов КБ-11, их первых заместителей и заместителей по функциональным научно-техническим вопросам...

Проведенная в середине 1959 года перестройка в научном руководстве КБ-11 явилась важнейшей организационной акцией. В результате в структуре ядерного центра появились два научно-конструкторских комплекса. В обиходе их стали называть КБ-1 и КБ-2 ".

И сейчас, в начале XXI века, предложенная почти пятьдесят лет назад структура института в основном сохраняется. В появлении такого жизнестойкого научно-производственного организма "повинен", конечно, и Борис Глебович: ведь упомянутые правительственные документы готовились по инициативе руководства КБ-11 и при активном участии начальника объекта Музрукова. Он прекрасно знал, что одних подвижек в эшелоне начальников для наращивания эффективности производства недостаточно. Необходимо было повышать технический уровень предприятия, вести целенаправленную работу по обучению кадров, развитию инициативы трудящихся, внедрению передовых методов труда.

Следует отметить, что курс на техническое переобучение, на повышение квалификации каждого работника для КБ-11 имел жизненно важное значение. Из документов, хранящихся в архивах ВНИИЭФ, следует, что составление ежегодных планов организационно-технических мероприятий по развитию производства началось в КБ-11 с 1955 года. Именно тогда был создан производственно-технический совет во главе с А.К. Бессарабенко . В состав совета входили ведущие сотрудники института: Н. А. Петров, тогда заместитель главного конструктора, главные инженеры заводов КБ-11 В. Ф. Харлашин, Б. М. Глазков, В. В. Касютыч, главный инженер ТЭЦ А. В. Загрузин, ряд передовиков производства. Уже к концу 1955 года многие из намеченных мероприятий были реализованы: освоены технология изготовления заготовок методом горячей штамповки и метод глубокой вытяжки для выпуска ряда деталей, внедрены вакуумная бескислотная пайка стальных деталей, термообработка изделий из бериллиевой бронзы, обточка на электрокопировальных станках кривых поверхностей высокой чистоты и прочности, автоматизированный процесс проверки узлов на электропрочность и другие технологии и методы. Творческая работа всех новаторов - от руководителей до рядовых рабочих - привела к достижению заметных успехов во многих областях деятельности института. Можно сказать, что тогда изобретательство и рационализация были знаменем многих подразделений КБ-11.

В 1958 году была разработана технология получения крупных заготовок и производства деталей из полиэтилена весом до пятидесяти килограммов. До этого полиэтилен применялся преимущественно как листовой и пленочный материал. Освоение технологии изготовления из него крупных деталей было большим достижением завода * 1 . Необходимо подчеркнуть, что это достижение обрело особое значение через три года. Оно позволило (наряду с другими уникальными технологиями и методами) в кратчайшие сроки изготовить на заводе знаменитое изделие - супербомбу , самый мощный в мире пятидесятимегатонный ядерный заряд, испытанный над Новой Землей. К тому времени завод, конечно, располагал уже очень сильным технологическим потенциалом, обширным набором остроумных изобретений, богатством методик - всем, что делало его действительно заводом номер один в Союзе. Это стало результатом напряженной работы коллектива по многим направлениям, в том числе и в области целенаправленного новаторства. Немало интересных примеров, характеризующих достижения коллектива ВНИИЭФ, можно найти в отчетах, которые в свое время регулярно составлял Н.А. Петров . Вот некоторые факты:

"В эти годы (1958-1960) была проведена значительная работа по конструированию и изготовлению деталей из стеклотекстолита. В частности, изготовление из этого материала кожухов зарядов позволило уменьшить их вес. Большое значение в то время имели достижения в области освоения новых типов покрытий и обработки поверхностей различных деталей. Тогда были разработаны и освоены технологии покрытия металла кадмием, медью, серебром; поверхностной закалки металлических деталей; электроизоляционного анодирования деталей из алюминиевого сплава; внедрена влагозащитная пленка для покрытия брикетов из гидридов урана и т.д. Немалые успехи были достигнуты в разработке, освоении и внедрении новых технологических процессов, связанных с изготовлением тонкостенных оболочек из различных материалов, применением новых видов сварки. Это - штамповка тонкостенных медных оболочек большого диаметра, глубокая вытяжка крупных тонкостенных полусфер, изготовление тонкостенных шаров малого диаметра из вольфрама, дуговая сварка оболочек из нержавеющей стали, метод точного литья по выплавляемым моделям".

Поскольку к изделиям КБ-11 предъявлялись требования высочайшей точности, стопроцентной гарантии срабатывания всех систем в нужный момент времени и нужной точке пространства, огромное значение в деятельности коллективов объекта приобретала проблема автоматизации производства, контроля технологических процессов и режимов . Это направление начало набирать силы в 1956 году, когда в составе отдела КИП (контрольно-измерительных приборов) появилась лаборатория автоматизации. Она стала самостоятельным отделом уже на следующий год. А после ввода в эксплуатацию специально построенного здания там разместился механический цех, который изготавливал средства механизации и автоматизации по заказам всех основных подразделений. Ясно, что такая разноплановая, многогранная работа невозможна была без постоянной поддержки, без четкой организации со стороны руководства КБ-11 и лично Б. Г. Музрукова. Действительно, он проявлял большой творческий интерес ко всем методам усовершенствования производственных процессов, стремился к тому, чтобы работа на имеющемся оборудовании была организована самым оптимальным образом. В своем отчете Н.А.Петров подчеркивает, что во второй половине 1950-х годов руководство объекта и заводов уделяло большое внимание повышению эффективности работы оборудования. Намечались и реализовывались меры по увеличению коэффициента сменности, модернизации станков. Следует отметить, что усовершенствований в этом направлении было сделано немало. Такому творческому настрою коллектива способствовала позиция руководства, уделявшего очень большое внимание широкому развитию изобретательства и рационализаторства. Проводились конкурсы на лучшее рацпредложение, затем наиболее перспективные из них предлагались к внедрению и соответствующим образом оформлялись. Для оперативного решения вопросов, связанных с изобретательством и рационализаторством, в январе 1957 года приказом Музрукова был создан технический совет по изобретательству и рационализации (председателем его стал А. К. Бессарабенко).

С середины и до конца 1950-х годов от работников различных подразделений ВНИИЭФ поступило более 6400 рационализаторских предложений, из них внедрено было более пяти тысяч. Это позволило ежегодно экономить около 30 миллионов рублей (по ценам того времени). В 1960-е годы было внедрено тринадцать тысяч рационализаторских предложений, девяносто изобретений. Экономия, которую они дали, равнялась четырем миллионам рублей в год. Однако дело было не только и не столько в успешном решении финансовых вопросов. Тогда была общая устремленность к повышению уровня собственных знаний, умений, навыков. Руководство КБ-11 поддерживало такие настроения сотрудников. В частности, в практику все шире входили научные и научно-технические конференции. Характерной особенностью этих мероприятий на объекте было то, что они проводились не только среди научных сотрудников, их круг охватывал инженеров, технологов, рабочих. В этом тоже четко просматривается позиция Б.Г. Музрукова. В апреле 1958 года на объекте впервые была проведена научно-техническая конференция с названием "Современные и перспективные технологические процессы и новые материалы. Их применение". В работе приняли участие примерно триста человек, являвшихся наиболее активными изобретателями и рационализаторами. Основной доклад сделал Н. А. Петров, заместитель главного конструктора КБ-11. В дальнейшем такие конференции стали традицией. Несмотря на то, что в самом институте дела развивались по устойчиво восходящей линии, отношение к нему со стороны государственной власти в 1950-1960-е годы отнюдь не гарантировало безбедного существования.

Прежде всего последовали изменения, связанные с политикой тех лет в области строительства, когда, выражаясь совсем простым языком, "на всех не хватало". В конце 1950-х годов на высшем уровне было принято несколько решений, итогом которых стал приказ министра отрасли, переводивший промышленное и жилищное строительство в КБ-11 на так называемый хозспособ. Это означало, что строительные организации, работавшие на объекте, становились подразделениями института, теряя самостоятельность и возможности развития. К началу 1960-х годов диспропорция между постоянно возраставшим кругом сложнейших задач, стоявших перед КБ-11, и его научно-производственным потенциалом внушала серьезное беспокойство руководству института. К сожалению, его позиция тогда не разделялась вышестоящими инстанциями.

Конечно, не следует искать здесь какого-то злого умысла. В то время огромное внимание правительство страны уделяло социальной сфере, а также созданию крупных промышленных объектов, не входящих напрямую в ведение "оборонки". Финансовых средств, человеческих и производственных ресурсов не хватало. Постарались "прижать" прежде всего ведомства, особенно те, которые строили всегда с размахом. Это были в первую очередь предприятия Минсредмаша , особенно его НИИ и КБ.

Тогда казалось, что этот шаг разумен - ведь задачи, поставленные перед отраслью на этапе 1945-1955 годов, были решены. Казалось, что о развитии исследований какое-то время можно речь не вести, а пользоваться накопленным багажом. Однако объективная реальность опережала планы, сверстанные десять лет назад. КБ-11 при его создании задумывалось как организация, отвечающая за разработку ядерного оружия лишь в бомбовом варианте. Между тем в строй все увереннее вставали ракетно-ядерные комплексы. Это означало, что в военной доктрине страны открывается новая, очень важная страница. Переход на новые носители ядерных зарядов ставил перед разработчиками ядерного оружия в СССР комплекс очень сложных задач, ранее не изучавшихся ни в одном отечественном институте.

В частности, только вопросы прочности и надежности изделий усложнялись многократно, поскольку в десятки раз возрастали перегрузки, испытываемые зарядом при выводе боеголовки на траекторию, увеличивалась вибрация, усиливались температурные воздействия и т.д. Для того чтобы всесторонне изучить эти процессы и разработать заряды, которые могли бы с высокой степенью надежности сохранить свои важнейшие боевые характеристики, в КБ-11 необходимо было значительно расширить экспериментальную базу, нарастить парк вычислительных машин, увеличить численность работающих и выполнить еще ряд мероприятий, которые могли бы позволить с успехом решить возникшие оборонные задачи.

В июне 1961 года письмо с предложениями о развитии КБ-11 было направлено из Арзамаса-16 в Москву, в ЦК КПСС. Копия документа ушла в Минсредмаш. Письмо подписали Б.Г. Музруков , Ю.Б. Харитон и С.Г. Кочарянц . Они предполагали, что высказанные ими соображения будут использованы при подготовке нового постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР по КБ-11. Однако этого не произошло, и трудное положение объекта сохранялось до 1967 года.

В октябре 1964 года Л.И. Брежнев сменил Н.С. Хрущева на посту Генерального секретаря ЦК КПСС. Однако лишь в январе 1967 года он вплотную ознакомился с проблемами КБ-11. Это произошло благодаря активности руководства института. Воспользовавшись приездом Л. И. Брежнева в Горький, где он должен был вручать области орден Ленина, делегация в составе Б. Г. Музрукова, Ю. Б. Харитона, Ю. А. Трутнева, Е. А. Негина, С. Г. Кочарянца и А. В. Кузнецова (первый секретарь ГК КПСС) 14 января 1967 года встретилась с ним в областном центре.

Первому лицу государства Ю.Б. Харитон предоставил информацию о трудностях, которые уже давно испытывало КБ-11 , о необходимости укрепить научно-производственную и экспериментальную базу института, увеличить численность его кадров. По итогам этой встречи в адрес министра Е.П. Славского из ЦК КПСС ушло письмо с указанием рассмотреть вопросы, волнующие руководство ВНИИЭФ - так, начиная с 1967 года, называлось КБ-11 .

В августе 1968 года вышло долгожданное постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР по итогам деятельности Минсредмаша и его задачам на 1968- 1975 годы. В документе определялись основные направления работ по созданию и совершенствованию отечественного ядерного оружия, а также по развитию научно-исследовательских институтов отрасли. Начинался новый этап жизни и работы ВНИИЭФ. Шестидесятые годы , несмотря на все объективные сложности этого периода, очень многое дали КБ-11 и в плане роста его научно-экспериментальной базы, и в повышении производственного потенциала. Во многом эти важные положительные сдвиги произошли благодаря активной позиции руководства КБ-11, его целеустремленности и настойчивости, его умению оперировать ограниченными ресурсами и концентрировать усилия на главных направлениях. Именно этими качествами характеризуется стиль директора Музрукова. Несомненно, во многом благодаря ему стали реальностью высокие результаты института. Одним из наиболее значимых достижений было, конечно, создание новых физических установок - именно на них проводились впоследствии уникальные эксперименты. В КБ-11 к концу 1960-х годов появились гамма-графическая установка БИМ-117, импульсный генератор жесткого рентгеновского излучения МИГ-5000, рентгеновская установка РИУС-5, новые реакторы БИР, ВИР, ТИБР, ФКБН-П, первый в мире линейный импульсный ускоритель ЛИУ-2 и многие другие сложнейшие инженерно-технические сооружения, не имеющие аналогов.

Такой является, например, скоростная трасса (рельсовый путь) длиной в километр, введенная в строй на 22-й площадке КБ-11 уже в 1963 году. Она была уложена с точностью, поражающей воображение: отклонение от идеальной прямой составляло один миллиметр на километр. В 1968 году в соответствии с решением Минсредмаша было начато удлинение трассы до трех тысяч метров. Эти работы завершились уже в 1980-х годах. Усиленное развитие получил НИК - научно-испытательный комплекс КБ-11 . В 1960-е годы были созданы установки, позволяющие проводить всесторонние испытания изделий на самые разнообразные воздействия. Таким образом можно было значительно расширить спектр отработки зарядов и боеприпасов на внутренних полигонах. Практически все возможные ситуации, в которые могло бы попасть изделие при эксплуатации, транспортировке, хранении, воспроизводились на экспериментальных площадках ВНИИЭФ. Тем самым достигалась высокая степень надежности и боеспособности изделий. Большая заслуга в достижении этих показателей принадлежала опытному производству - заводам КБ-11 под номерами 1 и заводу 2 . На них в течение шестидесятых годов также произошли серьезные изменения, позволившие повысить качество выпускаемой продукции и расширить производственные возможности. Во- первых, значительно увеличились рабочие площади заводов. На заводе * 1 этого смогли добиться не только за счет возведения новых корпусов, но и путем реконструкции прежних цехов. Кроме того, к хорошим результатам приводило умение директора завода Е.Г. Шелатоня пристроить ("пришелатонить", как вскоре стали говорить не только на объекте) новое помещение к уже имеющемуся. В комплексе все эти мероприятия привели к тому, что производственные площади завода * I возросли к концу 1960-х годов почти на 30 процентов. Завод * 2 также вырос, получив новые здания для нескольких цехов. Во-вторых, за эти годы производственные коллективы значительно нарастили свой потенциал. Разрабатывались, осваивались и внедрялись передовые технологии, автоматизировалось производство, появлялись новые установки, кардинально изменявшие процесс работы. Этот сложный комплекс мероприятий осуществлялся под неустанным руководством Б. Г. Музрукова, при его постоянной поддержке. И результаты подтверждали правильность выбранного направления. Производительность труда возрастала в десятки раз, за счет рационализации операций экономились миллионы рублей, сокращался процент брака. О большом внимании, которое Музруков уделял производственной базе КБ-11, сказано немало. Но и сотрудники исследовательских подразделений не могли пожаловаться на какую-либо дискриминацию: их интересы не ущемлялись. За 1960-е годы очень многое было сделано для наращивания научно-технической базы теоретических и экспериментальных отделений (тогда они назывались секторами).

Вот несколько примеров из жизни сектора 4 КБ-11 . В первой половине 1960-х годов это подразделение, одно из крупнейших в институте, значительно расширило свои площади. Объем исследовательских работ возрастал, сложность экспериментов увеличивалась.

Помимо разработки и создания электрофизических установок, ученые и специалисты сектора в 1950-е - начале 1960-х годов вели интенсивные исследования по созданию комплексов гамма- и нейтронных измерений применительно к условиям испытаний в атмосфере. А когда после 1962 года был совершен переход только к подземным испытаниям , пришлось перерабатывать все ранее применявшиеся методы диагностики, вплоть до их полной замены, придумывать совершенно новые приборы и системы. Особую сложность представляла разработка систем для наиболее сложного и потенциально опасного вида испытаний - так называемых облучательных опытов. Разработка уникальной аппаратуры была связана, конечно, с нараставшим объемом самых разных исследований и экспериментов. Для них, в свою очередь, необходимо было множество техники, на производство которой у работников завода * 1 часто не оставалось ни времени, ни ресурсов. В 1961 году на 21-й площадке в строй вошло новое здание, в котором развернулись ядерные исследования. Тремя годами позже там же появился механический цех - это позволило разгрузить завод * 1 от заказов сектора 4 и ускорить изготовление необходимых физикам узлов и деталей. Радиохимические исследования, активно проводившиеся в секторе, получили мощный импульс в середине 1960-х годов, когда были построены несколько зданий для лаборатории, занимавшейся этими ответственными работами. Другие сектора также получали новые помещения, расширяли старые. Лишь за период 1961 - 1965 годов общая производственная площадь всех экспериментальных цехов объекта выросла на 16 процентов, а численность единиц основного оборудования - на 14.

Ссылки: