Мясоедов Сергей Николаевич несправедливо осужден и казнен

Как только началась война, Сергей Николаевич подал прошение о зачислении на военную службу. 19 августа он был назначен командиром четырех рот рабочего ополчения в Петергофе, но 10 сентября эту часть расформировали, и полковник остался не удел. Тогда он подал просьбу начальнику штаба 10-й армии о зачислении на какую-нибудь должность. Эта армия была "расквартирована в районе его прежней службы в Вержблове", и Мясоедов, зная в совершенстве местность и немецкий язык, хотел применить свои знания с наибольшей пользой для России. Так в ноябре 1914 года он был назначен переводчиком штаба армии с возложением поручений по разведке и с зачислением в армейскую пехоту в прежнем чине. Полковник энергично берется за новую работу: он ходит с разведчиками в тыл немецких войск, "чрезвычайно умело получает ценные сведения, содействует успешности действий войсковой разведки и ободряет примером". Прежние обвинения в шпионаже забыты. Но это продолжалось недолго.

В декабре 1914 года к русским военным властям явился с повинной подпоручик Я.П. Колаковский и заявил, что, находясь и плену, он согласился стать немецким шпионом и получил от лейтенанта разведки Бауэрмейстера два задания: договориться с комендантом Новогеоргиевской крепости о ее сдаче и убить верховного главнокомандующего Великою князя Николая Николаевича. Каждое дело ценой в миллион рублей. И лишь через неделю Колаковский "вспомнил", что лейтенант Бауэрмейстер советовал ему обратиться в России за помощью к многолетнему германскому агенту полковнику Мясоедову. В последующих показаниях Колаковский добавляет различные подробности о полковнике-шпионе. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: никакой разведчик случайному, ни в одном деле еще не проверенному агенту, не назовет своего ключевого человека в разведке противника. Опытные русские военные юристы не использовали показаний Колаковского для возбуждения официального следствия: слишком ясен был их невероятный характер. Но за повод ухватились не в Петербурге, а в Ставке, которая была явно расположена объяснить изменой разгром 10-й армии и другие поражения. Козлом отпущения был назначен военный министр Сухомлинов (его вскоре сняли и отдали под суд), а конкретным шпионом - "его ставленник" полковник Мясоедов. Расследовали дело Мясоедова генерал-квартирмейстер М.Д. Бонч-Бруевич (кстати, перешедший после революции к большевикам родной брат соратника В.И. Ленина) и начальник контрразведки штаба Северо-западного фронта полковник Батюшин. 18 февраля 1915 года Сергей Николаевич был арестован. Прошел обыск в его петроградской квартире, была изъята переписка с женой, знакомыми, но ничего подтверждающего работу на немцев найдено не было. По делу Мясоедова задержали два десятка его знакомых, арестовали и обвинили в шпионаже его жену. Первоначально дело передали в Варшавский окружной суд. Но по велению Верховного Главнокомандующего учредили военно-полевой суд из пяти судей, без государственного прокурора и защитника обвиняемого. Председателем суда был полковник Лукирский - подчиненный Бонч-Бруевича. Вечером 18 марта в Большом зале Александровской цитадели Варшавы состоялся военно-полевой суд. Было вызвано всего четыре свидетеля, но ни один из них не смог дать никаких реальных доказательств контактов Мясоедова с немцами. Несмотря на это Сергей Николаевич был признан виновным по трем пунктам: шпионаж в пользу австрийцев до войны (еще в 1912 г. три инстанции это расследовали и пришли к выводу о полной невиновности); сбор сведений о расположении войск (в 1915 году) и передача их неприятелю (не было представлено ни одного убедительного доказательства); мародерство на территории врага. Единственное, в чем признался Мясоедов - в мародерстве. Но случаи мелкой кражи были обычны для всех воющих армий, и хотя они были противозаконны, но не могли считаться достаточной причиной для дисциплинарного взыскания, не говоря уже о смертной казни. Но он был приговорен к смертной казни через повешение. Сергей Николаевич пытался осколками пенсне перерезать себе вены, но его спасли и повесили . Приговор был приведен в исполнение 19 марта 1915 года. Начальник штаба Ставки генерал Янушкевич писал: "Надо бы постараться скорее, до праздников, покончить с мясоедовским делом для успокоения общественного мнения". Общественное мнение немного успокоили, а Бонч-Бруевича и Батюшина повысили в должностях.

Начальник немецкой разведки Вальтер фон Николаи уже после войны писал: "Приговор является судебной ошибкой. Мясоедов никогда не оказывал услуг Германии". Укрывать Мясоедова уже не было надобности, его давно казнили. К смертной казни также были приговорены его жена и партнер по "Русскому Северо-Западному пароходству" Фрейберг , который был повешен. Жене казнь заменили пожизненной ссылкой в Сибирь. Женат он был на дочери Виленского помещика Кларе Самуиловне Гольдштейн (ок. 1878 г. р.,Вильно) . Она окончила 3 или 4 класса Вилейской гимназии, получала домашнее образование и один год обучалась в монастыре в Коттердаме (Богемия). Клара Самуиловна была вероисповедания лютеранского, а дети православного. Была арестована по делу мужа и, по некоторым данным, отправлена в ссылку. После революции жила в Красноярске . Сергей Николаевич имел государственные награды, среди которых орден Святого Станислава 3 ст., Святой Анны 3 ст., многочисленные медали, а также ордена и знаки отличия иностранных государств. Французский крест Почетного Легиона. Прусский орден Короны, Болгарский орден за гражданские заслуги. Персидский орден Льва и Солнца и многие свидетельства того, что он достойно представлял Россию в ее ратных и иных делах.

Рухнула карьера и военного министра Сухомлинова , который был отстранен от должности, арестован, затравлен в прессе и приговорен к бессрочной каторге.

У Сергея Николаевича Мясоедова было трое детей. Средний сын, Николай , родившийся в 1901 году, до отцовского позора не дожил, был задавлен лифтом. Старший сын, Сергей Сергеевич , родился второго марта 1898 года.

Ссылки: