Андрей Кончаловский женится на иностранке

От Натальи Аринбасаровой Андрона увела француженка с русскими корнями Маша Мериль . А может, его увела заграница? Ведь женился-то он не на Маше, на другой. Звали эту другую Вивиан Годе . Она тоже была французской актрисой. Но все по порядку.

Они познакомились с Машей в 1967 году, на Московском кинофестивале . Кончаловский уже был достаточно известным кинорежиссером, с репутацией диссидента, что только подогревало интерес к нему. Он уже снял "Асю Клячину" , которую положили на полку, написал вместе с Тарковским сценарий "Рублева", фильм тоже был положен на полку. Готовился снимать "Дворянское гнездо". Маша входила в состав французской делегации.

"...Скуластая, со вздернутым носом, с раскосыми татарскими, совершенно голубыми глазами, с темно-русыми волосами, с чудным овалом лица - казалось, что я уже давно ее знаю... Когда я увидел ее, у меня все внутри остановилось. Остановилось потому, что я был женат, у меня родился ребенок, очень дорогое мне существо". В еще большее смятение Кончаловский пришел, когда узнал, что у нее русские корни, что она - княжна Гагарина!

"Встреча с Машей была для меня почти роковой. Дворянка, княжна, женщина европейской культуры - это было то, о чем я втайне мечтал, такой хотел видеть свою спутницу".

Пересилить себя он не мог, да и не хотел. Начался роман, переписка, звонки. Потом они встретились в Чехословакии, где проходила встреча кинематографистов двух стран. Маша приехала туда, чтобы встретиться с ним. Она даже начала учить русский, но общались они на французском, который Андрон знал не очень хорошо. Это и сыграло роковую роль. Он не понял, что она сказала ему о своей беременности, и никак на это не среагировал. То, что они просто не поняли друг друга, он узнал только через несколько лет. А тогда, вернувшись в Москву, он объявил жене, что любит другую женщину, а потом получил открытку от Маши, что она выходит замуж за итальянского продюсера. Это стало страшным ударом.

Отношения с женой были поломаны, Наташа настаивала на разводе, он долго не давал, опасаясь, что она сгоряча наделает глупостей. Наташа очень его любила, когда Андрон сказал ей, что любит другую, она ответила: "Лучше бы ты сказал, что у меня умерла мама". И очень жалко было сына. Словом, все полетело под откос. Машей он болел долго, несколько лет. Какое-то утешение давала работа. В то время Андрон снимал "Дворянское гнездо".

"...Все "Дворянское гнездо" пронизано чудовищной тоской - по Маше Мериль, по Франции и по тому, что делать нечего, я должен жить здесь, в России, в своей почве, не стать вырванным из нее корнями. Все мучения Лаврецкого, все его мысли выросли из того, что я весь этот год чувствовал, думая о том, что там, в залитом светом Риме и Париже, ходит женщина, которую я боготворю и в которой я обманулся. Вся картина об этом - о том, где жить. Роман с Машей меня очень сильно обжег". Но все это не помешало, может быть, даже помогло Андрону, после развода с Натальей Аринбасаровой очень быстро жениться на другой женщине - на иностранке, француженке Вивиан Годе . С Вивиан Андрона познакомил Коля Двигубский , русский француз, которого родители, русские эмигранты, привезли в Россию. К России Коля так и не привык, хотя прожил в ней достаточно долгое время. Потом он снова вернулся во Францию. Но во время жизни на своей исторической родине успел поучиться во ВГИКе , стать художником нескольких картин и театральных постановок и несколько раз жениться, в том числе на Наталье Аринбасаровой , когда она разошлась с Кончаловским, а до того на Жанне Болотовой , у которой до него тоже был роман с Кончаловским, а потом на Ирине Купченко .

Отношений между мужчинами это не испортило. Они дружили еще со времен совместной учебы во ВГИКе, часто и работали вместе, пока Двигубский жил в России. Двигубский помог Андрону открыть Бернара де Бюфе и французскую живопись нашего времени, своих любимых французских декораторов, певцов Жоржа Брассанса, Эдит Пиаф. Андрон, в свою очередь, познакомил со всем этим Наталью Петровну. Позднее она перевела на русский всего Брассанса, написала книгу об Эдит Пиаф - получается, благодаря Коле. "Он принес к нам в дом огромный мир современной французской культуры. Я был очень жаден до этой информации".

Что касается Вивиан, то она приехала в Россию с семьей французского банкира, в которой была няней. У Вивиан были огромные зеленые глаза, русские корни, причем семья была до революции очень богатой, она училась в Париже в Институте восточных языков, в Москву приехала совершенствоваться в русском языке.

"Моя несчастная любовь к Маше Мериль и к Парижу сублимировалась в роман с Вивиан. Она стала для меня всей Францией", - пишет Кончаловский. Коля Двигубский, вечный соперник, между прочим, тоже тогда ухаживал за Вивиан, но она выбрала Андрона. Он решил жениться. Родители были в ужасе. Жениться на иностранке в то время было очень непросто! Каждую минуту ее могли выставить из страны, могли начаться крупные неприятности у всех членов семьи. Но все же времена уже стали достаточно либеральные. Медленно, но верно шла эволюция режима. Поэтому через какое-то время препятствия были преодолены, формальности улажены, и свадьба состоялась.

Чего больше было в этом браке - любви, влечения или желания радикально переменить свою жизнь, стать, как ему казалось, свободным человеком, независящим от этой армии партийных и кинематографических чиновников, получить, наконец, возможность ездить, куда хочется, снимать, что хочется? Трудно сказать. Но, скорее, все же второго. "Когда я женился на Вивиан, Париж стал моим! Я мог уехать туда не как член очередной советской делегации, будь она трижды неладна, но просто как частное лицо. Немыслимое освобождение! ... Я очень благодарен за это освобождение Вивиан. Прожили с ней мы недолго, она до сих пор носит фамилию Михалкова". С Вивиан они прожили несколько лет, жили во Франции. Вивиан родила ему дочь, которую крестили по православному обряду и назвали Александрой . Но супружеская жизнь у них не сложилась.

"У Вивиан был непростой характер. Она пыталась навязывать свою волю, что русскому человеку, особенно Кончаловскому, решительно противопоказано... Вивиан - человек темперамента достаточно резкого. Прежние мои спутницы воспринимали мои разнузданные выходки как должное, по меньшей мере - естественное; на этот раз очень скоро пришлось убедиться, что эта женщина устроена по-другому и по-другому воспринимает мужчин, их обязанности и права. Во время одного из наших первых конфликтов она сдернула занавески с окна и порвала их на куски - такого я прежде не видел. Подумал: "О! Это совсем не просто - жить с иностранкой!" Непросто и женщинам было жить с Кончаловским, к какой бы национальности они ни принадлежали.