Сельское хозяйство СССР продолжало деградировать

  Из Сойфера

Уже и в те времена многих настораживало, что набатные речи Лысенко об успехах, призванных облагодетельствовать сельское хозяйство СССР, оказывались на деле пустым звуком. Сменявшие друг друга предложения Лысенко нисколько не облегчили многолетнего бедственного положения сельского хозяйства. Постоянная нехватка самых элементарных растительных и животных продуктов в исконно земледельческой стране с самыми большими в мире посевными площадями и угодиями для скота все росла и росла.

Конечно, повинен в этом был не только Лысенко, а прежде всего социализация всего сельского хозяйства страны и затем неквалифицированное руководство обобществленным сельским хозяйством, но все-таки и "вклад" Лысенко в этот провал был немалым. Тем не менее, поддержка властями и органами пропаганды каждой его новинки была, казалось, заранее предопределенной, независимо от того, что раз от разу его предложения выглядели все более нелепыми. Но его продолжали поддерживать сверху не только потому, что в какой-то мере верили в чудодейственность его "научного" направления, а и потому, что, предлагая каждый раз очередную новинку и сваливая на "врагов" ответственность за провал прошлых "новинок", Лысенко давал удобную и ставшую уже привычной формулу объяснения очередной неудачи - "ВРАГИ ПОМЕШАЛИ", если бы не они - все получилось бы прекрасно. Этим он отвлекал внимание от главной неудачи - полного провала социального эксперимента - коллективизации сельского хозяйства, и этим отвлечением он способствовал укреплению самого важного политического тезиса, тезиса научной обусловленности осуществляемых социальных перемен и их непременной прогрессивности.

Поддерживали его также, как "своего" в той сфере, которую завоевать труднее всего - в сфере науки. Конечно, подавляющая же часть биологов, не говоря уже о работниках низового звена сельскохозяйственной науки, выступала в роли соглашателей. Одни из них не только не видели, но и видеть не хотели антинаучности льсенковских предложений, его авантюризма. Многие просто не могли разобраться в деталях споров и шли по пути наименьшего сопротивления. Для многих из тех, кто вошел в число научных сотрудников без достаточных знаний, Лысенко был прекрасным защитником от критики со стороны настоящих ученых. Те же, кто получил образование по урезанной лысенкоистами программе и по учебникам мичуринского толка, были на столь низком профессиональном уровне, что просто не могли отличить в лысенковской фразеологии истину от лжи и представляли собой наиболее прочную опору лысенкоизма в стране.

Оставались те, кто обладал знаниями, прекрасно понимал и ситуацию, и корни лысенкоизма, и его тактику, и воплощение тактики в жизнь, но, тем не менее, решил переметнуться в лагерь победивших. Эти люди, частью из- за страха, частью из-за стремления к добыванию средств любыми путями, в том числе и сомнительными, частью из-за маниакальной тяги к пребыванию на виду при любых обстоятельствах (из тех, кто любит поговорить о том, что "Париж стоит мессы"), шли на любые махинации, сделки с совестью. Они писали восторженные рецензии на "эпохальные труды" Лысенко и его клевретов, выискивали ошибки и заблуждения у менделистов-морганистов- вейсманистов и, раздувая их до невероятных размеров, клеймили тех, чье имя вошло в сокровищницу мировой науки, приписывали классикам русской биологии мысли, в которых те будто бы предвосхищали льюенкоизм и заранее его благословляли, или принимались доказывать, как это было одно время при Сталине, что все достигнутое в мире человеческой мыслью вышло из России, или уснащали свои труды ссылками на статьи Лысенко и цитатами из этих статей, полагая, что этим они обезопасят себя от нападок Лысенко.

Ссылки: