 |
Партийная критика "Ботанического журнала", орден Ленина Лысенко
29 сентября 1958 года в "Правде" был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР: "О награждении академика Лысенко Трофима Денисовича орденом Ленина В связи с шестидесятилетием со дня рождения Трофима Денисовича Лысенко и учитывая его большие заслуги в развитии сельскохозяйственной науки и оказании практической помощи производству наградить академика Лысенко Трофима Денисовича орденом Ленина.
Председатель Президиума Верховного Совета СССР К.Ворошилов
Секретарь Президиума Верховного Совета СССР М.Георгадзе Москва, Кремль
27 сентября 1958 г.* (128).
Это был уже седьмой орден Ленина, врученный Лысенко, и это был упреждающий знак критикам - смотрите, мол, Лысенко ценят, его признают, им дорожат.
К своему юбилею Трофим Денисович приурочил публикацию большой статьи, озаглавленной "За материализм в биологии!" ( 11_129 ). Статья задумывалась как ответ на критику всех, выступивших против "мичуринского учения", но так всегда получалось у Лысенко, что ответ в его понимании означал не поиск научных аргументов, а навешивание ярлыков. Так было и на этот раз. В охватившем его полемическом азарте страстность перевесила все чувства, для убеждения не осталось места. А это, в свою очередь, привело к обратному результату. Получив в свое распоряжение новые факты, критики не приминули ими воспользоваться.
Ленинградский ученый Даниил Владимирович Лебедев потрудился и собрал все доступные сведения о крупных просчетах в советской биологии, ставших возможными из-за лысенковского главенства. Лебедев рассмотрел последствия запрещения исследований ростовых веществ, мутаций (включая полиплоидию), инцухта и создания на его основе межлинейных гибридов кукурузы, развала в области селекции и семеноводства. Он свел в одном месте высказывания лидеров партии и официальных руководителей науки, упоминавших об этих провалах, и ясно объяснил, почему в каждом из них решающая роль принадлежала Лысенко. В результате получился исключительно убедительный материал с цифрами, ссылками, цитатами. Статья эта была напечатана в "Ботаническом журнале" анонимно - от имени редколлегии, что придало ей весу, так как у читателей складывалось впечатление, что это и есть итог многолетнего коллективного обсуждения в этом журнале ошибок Лысенко ( 11_130 ).
Был символический смысл в этой публикации. Статью опубликовали в августовском номере за 1958 год, и, хотя в подзаголовке значилось "По поводу статьи Т.Л. Лысенко "За материализм в биологии", многие увидели в этом нечто большее. Ведь именно в августе, десятью годами раньше на сессии ВАСХНИЛ был учинен разгром биологии в СССР,
"теперь, спустя десятилетие, можно было убедиться, к каким бедам привела сессия. Статья не могла не разъярить Лысенко и его верховного покровителя Хрущева .
Критикам любимца партийного вождя было решено дать суровый ответ. Главные события развернулись перед самым Пленумом. 14 декабря 1958 года на двух страницах "Правды" была помещена огромная статья
"Об агробиологической науке и ложных позициях "Ботанического журнала" ( 11_131 ). Снова со страниц "Правды" прозвучал окрик в адрес ученых, составленный из фраз, недопустимых в полемике культурных людей:
"... Грязные потоки дезинформации все еще льются в адрес материалистической биологии ... ... Вызывает удивление и законное возмущение, что в нашей стране еще находятся люди, которые продолжают чернить и порочить материалистическую агробиологическую науку. Главной мишенью этих нападок сделаны работы академика Т.Д.Лысенко. В клевете на ученого-мичуринца некоторые работники дошли до того, что не гнушаются никакими средствами ( 11_132 ). В статье жестко продолжалась линия 1948 года и Лысенко давалось право на реванш после надавних поражений.
"Общеизвестны труды в развитии мичуринского материалистического учения академика Т.Д.Лысенко ... , - писала редколлегия "Правды" ( 11_133 ). Зато снова доставалось уже мертвому Н.К.Кольцову , который, оказывается, "мало чего дал нашей науке" ( 11_134 ). Просто смешно звучал абзац о яровизации, которая, как пытались уверить редакторы "Правды", отброшена только потому, что ныне механизация сельского хозяйства возросла. Конечно, редакторы делали вид, что они не помнят старую песню Лысенко о максимальном эффекте от яровизации при механизации всех работ.
Объявлялись и другие успехи Лысенко: внутрисортовое скрещивание было очень плодотворной идеей; органо-минеральные смеси уже дают тысячи тонн дармовой продукции полей; работы по повышению жирномолочности коров - перспективны. Заключение гласило:
"Так называемая дискуссия, которая в течение ряда лет ведется на страницах "Ботанического журнала", не помогает развитию материалистической биологии, наоборот наносит ущерб науке препятствует мобилизации всех сил на решение важнейших задач, выдвинутых партией ..." ( 11_135 ).
Лысенко давно уже жаждал подавить критику, звучавшую со страниц "Ботанического журнала". Он много раз высказывался по поводу зловредной роли этого журнала, говорил в своих выступлениях о врагах, окопавшихся в его редколлегии, о беспринципных псевдо-ученых, ничего в науке не смыслящих. Одно из последних таких обвинений Лысенко высказал в газете "Известия" годом раньше ( 11_136 ).
После этого в Академии наук СССР была создана специальная комиссия для проверки работы "Ботанического журнала". Комиссия работала несколько месяцев, изучила все номера журнала за два с половиной года, но пришла к выводу, что редколлегия работала хорошо, что "... журнал стремится наиболее полно освещать вопросы, соответствующие его профилю, и пользуется заслуженным авторитетом как в пределах СССР, так и за рубежом" ( 11_137 ). В заключении был такой абзац:
"Комиссия стремилась обстоятельно и объективно разобраться в тех тяжелых обвинениях, которые выдвинул против "Ботанического журнала" академик Т.Д. Лысенко в статье "Теоретические успехи агрономической биологии", опубликованной в газете "Известия" 8 декабря 1957 г. Комиссия не нашла оснований, которые позволили бы обвинить этот квалифицированный прогрессивный журнал в протаскивании идеалистических концепций. Комиссия ... дважды, 7 апреля и 9 мая 1958 г., обращалась к академику Т.Д. Лысенко с письмами с просьбой сообщить комиссии соображения о деятельности "Ботанического журнала" и возможно более подробно обосновать ту оценку, которая была дана автором в статье в газете "Известия" за 8 декабря 1957 г. Однако акад. Т.Д.Лысенко не ответил ни на одно из этих писем, выразив тем самым нежелание аргументировать тяжелые обвинения, публично сделанные им журналу, который публикует результаты работ большого коллектива советских ботаников ( 11_138 ). Бюро Отделения биологических наук АН СССР заслушало на специальном заседании заключение Комиссии и утвердило его, особо отметив два пункта:
"1. Одобрить заключение комиссии ...
2. Считать целесообразным опубликовать заключение комиссии ... в отделе хроники журнала "Известия АН СССР, серия биологическая"" ( 11_139 ). Членам комиссии (члену-корреспонденту АН СССР Э.А. Асратяну /председатель/, академику А.Л. Курсанову, члену-корреспонденту АН СССР Е.Н. Мишустину, члену-корреспонденту АН СССР И.И.Туманову и кандидату биологических наук П.И.Лапину) от имени Академии наук СССР была выражена благодарность. Возможно, желая предотвратить такую публикацию, из которой стало бы ясным поведение Лысенко, и был затеян этот выпад в адрес "Ботанического журнала".
Однако статья в "Правде" была лишь прелюдией к спектаклю, разыгранному Хрущевым на пленуме ЦК, открывшемся на следующий день ( 11_140 ). Сам Хрущев, выступая в первый день, нападал на многих ученых (и псевдо-ученых тоже, например, на С.С.Перова , возможно, зная, что последнему протежировал В.М.Молотов ( 11_141 ), но о Лысенко было заявлено другое:
"Заслужили всеобщее признание работы товарища Т.Д. Лысенко по вопросам биологии ..." ( 11_142 ). Когда начались выступления по докладу Хрущева, спектакль продолжился. Роль "представителя масс", прочитавшего в газетах страшные вещи и очень этим обеспокоенного, разыграл секретарь ЦК Компартии Азербайджана И.Д.Мустафаев. Его "благородный гнев" живо поддержал Хрущев, и между ними состоялся следующий диалог:
"Мустафаев. Особенно плохо обстоит дело в области биологической науки, как об этом было указано в газете "Правда" от 14 декабря, где говорится о непонятном поведении "Ботанического журнала" и некоторых наших ученых. Вместо того, чтобы по-деловому, по-научному друг друга критиковать и указывать на недостатки, дело переходит на оскорбительный тон, на унижение.
Хрущев. Надо кадры посмотреть. Видимо, в редакцию подобраны люди, которые против мичуринской науки. Пока они там будут, ничего не изменится. Их надо заменить, поставив других, настоящих мичуринцев. В этом коренное решение вопроса.
Мустафаев. Никита Сергеевич, не только в этом журнале такой тон. Иногда ученые-коммунисты не думают о том, как надо вести себя. Недавно до меня дошли слухи, что наша делегация в Китае, среди которых были ученые-биологи, заявила, что теперь с товарищем Лысенко не только в теории покончено, но и на деле.
Хрущев. Это Цицин сказал.
Мустафаев. Это нехорошо. Если у них плохие личные взаимоотношения, то это не дает никому права охаивать достижения нашей науки.
Хрущев. Надо было на партийном собрании спросить, почему он так сказал, потребовать ответа как от члена партии.
Голоса. Правильно" ( 11_143 ).
Затем слово предоставили Лысенко. Нужная подготовка закончилась, теперь в бой мог вступить и бедолага-пострадавший. Спектакль был хорошо отрежиссирован:
"Лысенко... ... Известно, что во всем мире в научных журналах, а нередко и в газетах идет так называемая "дискуссия" вокруг мичуринской биологии, которую реакционеры капиталистических стран называют "лысенкоизмом" ... реакционеры в науке и журналисты буржуазного мира, в особенности США, Англии и других капиталистических стран, каких только грехов мне не приписывают. Все мои научные работы в биологии и агрономической практике объявляют жульничеством и обманом . В американском журнале "Наследственность", том 49, *1 за 1958 год явный недруг СССР биолог Добжанский утверждает, что "позорное положение, в которое Лысенко поставил материалистическую науку, не скоро будет забыто" ... Этому автору хотелось бы, чтобы биологические журналы в СССР выступали против диалектического материализма, против марксизма- ленинизма ( 11_144 ). ... президент Академии наук академик А.Н.Несмеянов и академик-секретарь биологического отделения Академии наук СССР В.А.Энгельгардт , как мне кажется, не считают наукой те наши теоретические и биологические положения, из которых вытекают различные агротехнические и зоотехнические практические действия. Еще до сих пор в биологии считается более научным то положение, из которого никаких практических выводов сделать невозможно (смех, оживление в зале)" ( 11_145 ).
И снова не могут не обратить на себя внимание отменные полемические способности Лысенко, знающего, какой пассаж найдет наиболее радостный прием в этой аудитории. Ошибись он адресом, и вместо смеха мог быть освистан, - а в другой компании, в среде людей порядочных его бы за такие слова в адрес своих же коллег назвали бы грязным клеветником. Но он отлично знал, как лучше всего развеселить эту публику, вызвать у НЕЁ оживленный прилив эмоций. Действительно, вот ведь какими бирюльками тешат себя, вот на кого ОНИ вынуждены тратить народные деньги, вот каковы на поверку эти, с позволения сказать, ученые. И статисты в зале хохотали и оживлялись: такой язык был им понятен и по душе.
Беспечность, беспримерное легкомыслие, которое проявляли к выводам науки сидевшие на этом ответственнейшем заседании ответственнейшие люди страны, была поразительной. Члены пленума - секретари ЦК, обкомов, крайкомов, министры, верхушка научной олигархии, которые знали истинное положение дел и которые через несколько лет ставили в вину на таком же пленуме Н.С.Хрущеву то, что он поддерживал Лысенко, смеялись, когда более уместной была бы другая реакция. И здесь же, среди этих весело рогочущих статистов сидел оплевываемый А.Н.Несмеянов и некоторые другие ученые - и рта раскрыть не смел.
А Лысенко продолжал свою линию:
"Желательно было бы хотя бы в какой-то мере подвергнуть работу биологических учреждений критерию практики" ( 11_146 ). Наверняка, Лысенко, произносившему эту тираду, грезилось второе аутодафе и, может быть, почище 1948 года. И поэтому он нажимал дальше: проехался крайне неодобрительно по адресу В.А.Энгельгардта с его надеждами лет за 50 расшифровать код генов, а потом опять обнародовал старую свою боль:
"Химию и физику живого тела, конечно, крайне важно изучать, но нельзя химией и физикой подменять биологию" ( 11_147 ).
"Приведу еще один пример. Нашей наукой вскрыт биологический закон почвенного питания растений. Это очень важно для разработки различных агротехнических способов удобрения полей. Противники же не только отрицают этот закон и предложенный способ удобрений, но и высмеивают, ничего не предлагая взамен" ( 11_148 ).
Это была очередная ложь. Мы видели раньше, что агрохимики разработали комплекс мер по обработке полей, но это теперь замалчивалось в надежде, что час пробил и терять нечего. Лысенко говорил очень долго, ему уже несколько раз дружно аплодировали, вместе с ним все посмеялись над "промахами" науки - и мировой и отечественной. Пора было кончать, тем более что ничего завлекательного в активе народного академика не оказалось, и вытащить из-за пазухи волшебную синюю птицу, пленить воображение чем-либо подобным яровизации он уже не мог: старик выдыхался. Но что-то предложить надо было, без многообещающего НЕЧТО уходить с трибуны было бы позорно. И он выдал:
"Коротко теперь о том, что, мне кажется, члены ЦК КПСС ожидают от моего выступления и к чему, признаюсь, меня больше всего тянет ... Исходя из самых глубоко и наиболее спорных биологических теоретических положений, нам удалось на ферме ... в Горках Ленинских ... получить коров, которые все до одной - жирномолочные. В среднем процент жира в молоке в полученном стаде не ниже пяти" ( 11_149 ). Теперь, сказал Лысенко, стоит задача это стадо быстро размножить, и тогда страна будет и с молоком, и с маслом, и с прекрасным мясом. Заключительную фразу он сформулировал коряво, но произнес ее с вдохновением:
"Вообще, товарищи, нет конца, сколько в наших колхозных и совхозных условиях можно решать практических агротехнических и зоотехнических вопросов, познавая все глубже и глубже законы жизни и развития растений, животных, микроорганизмов. Для нас, биологов, это радость и счастье творческого труда.
Сердечное спасибо советскому народу, Коммунистической партии и правительству Советского Союза и лично Никите Сергеевичу Хрущеву за большую заботу и внимание к науке и работникам науки" ( 11_150 ).
И снова достойная публика наградила аплодисментами достойного ее героя. Спектакль можно было заканчивать. Главные роли были сыграны, злодеи посрамлены. Еще несколько статистов исполнили свои проходные роли. Превосходно выступил "человек от сохи", "из народу" - председатель колхоза имени Ленина Чувашской АССР С.К.Коротков .
С его слов, колхоз был вполне передовой - все у них росло, цвело и доилось лучше, чем у других. Иначе и быть не могло: "Мы развиваем сельскохозяйственное производство на основе мичуринской науки"
А тревожила председателя одна беда - плохое поведение ученых, не дающих нормально трудиться товарищу Лысенко:
"Товарищи, я не видел других таких ученых, с которыми мне приходилось встречаться на протяжении 30 лет, которые бы так помогали производству, как Трофим Денисович Лысенко. И вот некоторые недобросовестные люди начинают оплевывать нашу мичуринскую науку. Я прошу защитить дело наших ученых-мичуринцев" ( 11_152 ).
Да, теперь деваться было некуда. Надо было срочно принимать меры. Пора было защищать "нашего" Трофима Денисовича .
Заключительный аккорд, прозвучавший на пленуме, также был интересным. Председательствовавший на заседании Аристов, встав, обратился к присутствующим:
"Аристов. Предлагается избрать редакционную комиссию для выработки резолюции по докладу Н.С.Хрущева в следующем составе: ... [зачитывает - В.С]. Вот состав редакционной комиссии. Какие будут замечания?
Голоса. Принять" ( 11_154 ). По традиционным нормам голосования менять что-то в принятом документе не годится. (11=14)
Но вдруг из Президиума раздался одинокий голос, назвавший еще одну забытую фамилию. Голос принадлежал столь влиятельной в партии персоне, что А.Б.Аристову - секретарю ЦК пришлось, забыв всякие нормы и традиции, внести в уже принятый список еще одно добавление:
"Аристов. Предлагается ввести в состав комиссии тов. Лысенко. Других предложений нет? Состав комиссии принимается" ( 11_155 ).
Так беспартийному Лысенко была оказана еще одна - совсем незаконная, но зато исключительная почесть - ему поручили редактировать важный партийный документ. Такого бы дела и Сталин ему не поручил.
Теперь надо было не растеряться.
18 декабря в "Правде" на 1-й странице появилась речь Мустафаева с осуждением позиции "Ботанического журнала" ( 11_156 ), а на 3-й странице - речь Т.Д.Лысенко ( 11_157 ). "Косные" академические круги были не столь тароваты и дотянули решение поднятого на пленуме ЦК вопроса о смене редколлегии "Ботанического журнала" до января. Но сколько ни тянули, а решать надо было. Наконец, в "Вестнике Академии наук СССР" появилось сообщение:
"20 января 1959 г.14 состоялось расширенное заседание Президиума АН СССР и Отделения биологических наук совместно с активом Отделения, рассмотревшие в свете решений декабрьского Пленума ЦК КПСС работу и задачи Отделения биологических наук" ( 11_158 ).
Однако тон постановления, принятого на этом заседании, коренным образом отличался от тона прежних подобных решений, принимавшихся в сталинские времена. Постановление начиналось с каких-то длинных, вязких фраз о "несомненных успехах", "решении задач". Страшные императивы исчезли вовсе, и понять, что это и есть ответ на жесткую критику аж на самом Пленуме ЦК партии - было трудно. Аутодафе в духе 1948 года не вытанцовывалось. Лишь после утомительно длинных абзацев с расплывчатыми формулировками следовал нужный пункт:
"... некоторые биологи, вместо того, чтобы сосредоточить все силы на дальнейшем творческом развитии советской биологии и использовании ее достижений в народном хозяйстве, поставили чуть ли не главной своей задачей критику отдельных положений мичуринского учения и дискредитацию достижений акад. Т.Д.Лысенко и его последователей ... Задачу критики отдельных положений мичуринского учения, и в частности достижений академика Т.Д.Лысенко и его последователей ставил перед собой в течение последних нескольких лет "Ботанический журнал". Такое отношение его редакционной коллегии было неправильным и мешало развитию советской биологии ... ( 11_159 ).
Потом опять шло совсем не то, чего следовало ждать, какая-то опереточная суета врывалась в серьезный документ, долженствующий быть сугубо осудительным; неведомо откуда протискивалась и назидательная фраза, сказанная будто нарочно, с издевкой (уж, не в адрес ли Трофима Денисовича и его последователей): "Научная критика должна быть проникнута духом доброжелательности и взаимопомощи" ( 11_160 ).
И только после всего этого - долгожданное: "Участники заседания признали правильной данную газетой "Правда" критику ошибочной позиции, которую занимала редакционная коллегия "Ботанического журнала"" ( 11_161 ). И в этом признании снова была какая-то двусмысленность: ну, конечно, "Правда" выступала, слов нет. Но ведь и на Пленуме о том же говорилось, так что же это скрывать! Так и хочется аршинными буквами выписать это слово, кулаком стукнуть - да, при чем тут "Правда", ведь и на самом ПЛЕНУМЕ ".
!!! А дальше шло уж совсем фантасмагорическое: в постановление был вписан пункт наиважнейший (как один популярный публицист любил выражаться - архинаиважнейший). Предлагалось немедленно осуществить мероприятие, которого Лысенко с 1956 года с ужасом ждал и от которого всеми силами отбивался:
"Необходимо реализовать постановление Президиума от 1957 года о создании Института радиационной и физико-химической биологии и обеспечить участие в его работе физиков и химиков" ( 11_162 ).
Все потуги - не пустить физиков и химиков в биологию и помешать Энтельгардту создать свой институт - просто и позорно провалились. Нет, времена переменились, нравы стали не теми, и, вообще, творилось что-то гадкое. Решение же о новом составе редколлегии (и в нем, наконец-то, упоминание о Пленуме, но петитом, несерьезно, походя) засунули куда-то вглубь "Вестника АН" на 112-ю страницу ( 11_163 ).
Сукачева сняли, сукачевцев заменили, но фанфар не было, да вроде и не предвиделось. А Несмеянова - этого злейшего врага - не сняли. И в адрес других критиков, всяких там таммов, кнунянцев, Дубининых - ни слова.
Правда, вскоре Энгельгардта с поста академика-секретаря биологического отделения сместить удалось. На его место продвинуть своего - Сисакяна - удалось! (хоть и исполняющим обязанности: не академик до сих пор!)
Но кто бы мог предвидеть, что этот самый преданный из преданных тут же начнет козни строить - и к Несмеянову подлаживаться, и с врагами якшаться, и в их дудку дудеть! Невеселые мысли лезли в голову Трофиму Денисовичу. Полоса неудач.
Хрущев. Надо кадры посмотреть. Видимо, в редакцию подобраны люди, которые против мичуринской науки. Пока они там будут, ничего не изменится. Их надо заменить, поставив других, настоящих мичуринцев. В этом коренное решение вопроса.
Мустафаев. Никита Сергеевич, не только в этом журнале такой тон. Иногда ученые-коммунисты не думают о том, как надо вести себя. Недавно до меня дошли слухи, что наша делегация в Китае, среди которых были ученые-биологи, заявила, что теперь с товарищем Лысенко не только в теории покончено, но и на деле.
Хрущев. Это Цицин сказал.
Мустафаев. Это нехорошо. Если у них плохие личные взаимоотношения, то это не дает никому права охаивать достижения нашей науки.
Хрущев. Надо было на партийном собрании спросить, почему он так сказал, потребовать ответа как от члена партии.
Голоса. Правильно" ( 11_143 ).
Затем слово предоставили Лысенко. Нужная подготовка закончилась, теперь в бой мог вступить и бедолага-пострадавший. Спектакль был хорошо отрежиссирован:
"Лысенко... ... Известно, что во всем мире в научных журналах, а нередко и в газетах идет так называемая "дискуссия" вокруг мичуринской биологии, которую реакционеры капиталистических стран называют "лысенкоизмом" ... реакционеры в науке и журналисты буржуазного мира, в особенности США, Англии и других капиталистических стран, каких только грехов мне не приписывают. Все мои научные работы в биологии и агрономической практике объявляют жульничеством и обманом . В американском журнале "Наследственность", том 49, *1 за 1958 год явный недруг СССР биолог Добжанский утверждает, что "позорное положение, в которое Лысенко поставил материалистическую науку, не скоро будет забыто" ... Этому автору хотелось бы, чтобы биологические журналы в СССР выступали против диалектического материализма, против марксизма- ленинизма ( 11_144 ). ... президент Академии наук академик А.Н.Несмеянов и академик-секретарь биологического отделения Академии наук СССР В.А.Энгельгардт , как мне кажется, не считают наукой те наши теоретические и биологические положения, из которых вытекают различные агротехнические и зоотехнические практические действия. Еще до сих пор в биологии считается более научным то положение, из которого никаких практических выводов сделать невозможно (смех, оживление в зале)" ( 11_145 ).
И снова не могут не обратить на себя внимание отменные полемические способности Лысенко, знающего, какой пассаж найдет наиболее радостный прием в этой аудитории. Ошибись он адресом, и вместо смеха мог быть освистан, - а в другой компании, в среде людей порядочных его бы за такие слова в адрес своих же коллег назвали бы грязным клеветником. Но он отлично знал, как лучше всего развеселить эту публику, вызвать у НЕЁ оживленный прилив эмоций. Действительно, вот ведь какими бирюльками тешат себя, вот на кого ОНИ вынуждены тратить народные деньги, вот каковы на поверку эти, с позволения сказать, ученые. И статисты в зале хохотали и оживлялись: такой язык был им понятен и по душе.
Беспечность, беспримерное легкомыслие, которое проявляли к выводам науки сидевшие на этом ответственнейшем заседании ответственнейшие люди страны, была поразительной. Члены пленума - секретари ЦК, обкомов, крайкомов, министры, верхушка научной олигархии, которые знали истинное положение дел и которые через несколько лет ставили в вину на таком же пленуме Н.С.Хрущеву то, что он поддерживал Лысенко, смеялись, когда более уместной была бы другая реакция. И здесь же, среди этих весело рогочущих статистов сидел оплевываемый А.Н.Несмеянов и некоторые другие ученые - и рта раскрыть не смел.
А Лысенко продолжал свою линию:
"Желательно было бы хотя бы в какой-то мере подвергнуть работу биологических учреждений критерию практики" ( 11_146 ). Наверняка, Лысенко, произносившему эту тираду, грезилось второе аутодафе и, может быть, почище 1948 года. И поэтому он нажимал дальше: проехался крайне неодобрительно по адресу В.А.Энгельгардта с его надеждами лет за 50 расшифровать код генов, а потом опять обнародовал старую свою боль:
"Химию и физику живого тела, конечно, крайне важно изучать, но нельзя химией и физикой подменять биологию" ( 11_147 ).
"Приведу еще один пример. Нашей наукой вскрыт биологический закон почвенного питания растений. Это очень важно для разработки различных агротехнических способов удобрения полей. Противники же не только отрицают этот закон и предложенный способ удобрений, но и высмеивают, ничего не предлагая взамен" ( 11_148 ).
Это была очередная ложь. Мы видели раньше, что агрохимики разработали комплекс мер по обработке полей, но это теперь замалчивалось в надежде, что час пробил и терять нечего. Лысенко говорил очень долго, ему уже несколько раз дружно аплодировали, вместе с ним все посмеялись над "промахами" науки - и мировой и отечественной. Пора было кончать, тем более что ничего завлекательного в активе народного академика не оказалось, и вытащить из-за пазухи волшебную синюю птицу, пленить воображение чем-либо подобным яровизации он уже не мог: старик выдыхался. Но что-то предложить надо было, без многообещающего НЕЧТО уходить с трибуны было бы позорно. И он выдал:
"Коротко теперь о том, что, мне кажется, члены ЦК КПСС ожидают от моего выступления и к чему, признаюсь, меня больше всего тянет ... Исходя из самых глубоко и наиболее спорных биологических теоретических положений, нам удалось на ферме ... в Горках Ленинских ... получить коров, которые все до одной - жирномолочные. В среднем процент жира в молоке в полученном стаде не ниже пяти" ( 11_149 ). Теперь, сказал Лысенко, стоит задача это стадо быстро размножить, и тогда страна будет и с молоком, и с маслом, и с прекрасным мясом. Заключительную фразу он сформулировал коряво, но произнес ее с вдохновением:
"Вообще, товарищи, нет конца, сколько в наших колхозных и совхозных условиях можно решать практических агротехнических и зоотехнических вопросов, познавая все глубже и глубже законы жизни и развития растений, животных, микроорганизмов. Для нас, биологов, это радость и счастье творческого труда.
Сердечное спасибо советскому народу, Коммунистической партии и правительству Советского Союза и лично Никите Сергеевичу Хрущеву за большую заботу и внимание к науке и работникам науки" ( 11_150 ).
И снова достойная публика наградила аплодисментами достойного ее героя. Спектакль можно было заканчивать. Главные роли были сыграны, злодеи посрамлены. Еще несколько статистов исполнили свои проходные роли. Превосходно выступил "человек от сохи", "из народу" - председатель колхоза имени Ленина Чувашской АССР С.К.Коротков .
С его слов, колхоз был вполне передовой - все у них росло, цвело и доилось лучше, чем у других. Иначе и быть не могло: "Мы развиваем сельскохозяйственное производство на основе мичуринской науки"
А тревожила председателя одна беда - плохое поведение ученых, не дающих нормально трудиться товарищу Лысенко:
"Товарищи, я не видел других таких ученых, с которыми мне приходилось встречаться на протяжении 30 лет, которые бы так помогали производству, как Трофим Денисович Лысенко. И вот некоторые недобросовестные люди начинают оплевывать нашу мичуринскую науку. Я прошу защитить дело наших ученых-мичуринцев" ( 11_152 ).
Да, теперь деваться было некуда. Надо было срочно принимать меры. Пора было защищать "нашего" Трофима Денисовича .
Заключительный аккорд, прозвучавший на пленуме, также был интересным. Председательствовавший на заседании Аристов, встав, обратился к присутствующим:
"Аристов. Предлагается избрать редакционную комиссию для выработки резолюции по докладу Н.С.Хрущева в следующем составе: ... [зачитывает - В.С]. Вот состав редакционной комиссии. Какие будут замечания?
Голоса. Принять" ( 11_154 ). По традиционным нормам голосования менять что-то в принятом документе не годится. (11=14)
Ссылки: