Неудача Лысенко с летними посадками картофеля

Повернувшись лицом к Сталину , Лысенко произнес с кремлевской трибуны 29 декабря 1935 года:

"Я буду изо всех сил драться, чтобы иметь право в будущем году рапортовать товарищу Сталину, что все 16 тысяч колхозов Украинской ССР уже решили проблему преодоления вырождения картофеля" ( 5_46 ).

По картофельному вопросу даже разгорелась дискуссия. Лысенко, желая еще больше заинтриговать руководителей страны своими разработками в этой области, сказал:

"Я обращаюсь, товарищи, к представителям южных районов СССР со следующей просьбой: расскажите наибольшему числу колхозников ... о мероприятии летней посадки картофеля. Если на будущий год мы с вами по- настоящему возьмемся за дело мы сумеем обеспечить весь юг Украины посадочным материалом" ( 5_47 ).

Тут из президиума раздался вопрос: "Заволжью поможете?". Лысенко ответил хитро:

"Поможем, но в 1936 году, к сожалении", еще немного. В районах Казахстана, Туркестана и других мы сможем развернуть массовые опыты только в 1937 году. Мы работаем в Одессе, дальность расстояния ... является большим тормозом. Если вы найдете нужным, то я перееду туда работать. В этих районах своя специфика. По одной написанной инструкции этого дела не сделаешь, нужно самому посмотреть, проанализировать конкретные условия .. Мы и не решаемся пока развертывать там массовые опыты"( 5_48 ). Из президиума снова раздался голос - теперь одобрения такого подхода: "Правильно!"

Однако, несмотря на готовность Лысенко по первому приказу переехать куда-угодно (а, может быть, он намекал, что ему в Одессе уже, неуютно и тесно, и пора его перебазировать в какое-нибудь место получше), летние посадки картофеля не приобрели популярности ни на юге Украины, ни в других регионах страны с теплым климатом.

Сколько Лысенко не обещал, какие распоряжения не поступали сверху, урожаи оказались низкими, причем скрывать это больше стало невозможным.

Надо было давать хоть какое-то объяснение, и Лысенко решил, что виновных в случившемся надо искать вне стен его института: "В этом году плохой урожай картофеля не потому, что была засуха, а потому что поле засадили всяким сборным материалом с урожая летних посадок прошлого года" ( 5_49 ).

Но ведь раньше торжественно провозглашалось, что любой картофель станет оздоровленным и высокоурожайным, как только пройдет чрезвычайно полезную, улучшающую даже наследственность процедуру летних посадок. При чем тут "всякий сборный материал"? Лысенко и здесь ищет руку врага: .... посадочный материал из урожая летних посадок 1936 года во многих колхозах был разбазарен и не оставлен на семена только потому, что кому- то захотелось, чтобы колхозы не имели посадочного материала, а отсюда, конечно, и хорошего урожая ... Картофелем уже можно было завалить юг, но, к сожалению, мы этого еще не добились" ( 5_50 ). Не упускает он возможности кинуть камень и в огород ученых, не воспринимающих безоговорочно эту его новинку. Он зачисляет в разряд ретроградов всех академиков и сотрудников аппарата президиума ВАСХНИЛ, "которые по долгу службы знают, что это дело должно быть в их ведении (с какой стороны - это другое дело)" ( 5_51 ), но которые, по его мнению, мешали продвижению ^яровизации в практику и теперь препятствуют летним посадкам.

Между тем, несмотря на провал, Совет Народных Комиссаров отверг в приказном порядке все сомнения. 3 февраля 1937 года газета "Известия" опубликовала специальное постановление правительства СССР "О летних посадках картофеля по методу академика Т.Д. Лысенко", в котором говорилось:

"Обязать Совнарком УССР с 1938 года прекратить в южной части Украинской ССР посевы картофеля вырожденными семенами и целиком перейти на посев картофеля невырожденными семенами" 3 . Однако и это постановление выполнено не было. Вот, что писал сам Лысенко 1 апреля 1938 года: "Для осуществления этого постановления в 1907 г. под летние посадки на Украине было запланировано 53 тысячи га. Фактически же было посажено 13333 га, что составляет 25% к правительственному заданию" ( 5_53 ). На следующий год правительство СССР, видимо, опасаясь нереальности раздутых Лысенко цифр, было вынуждено сократить план и в очередном постановлснии "О мерах по повышению урожайности картофеля в 1938 году", принятом 19 марта 1938 года, план был снижен до 49,8 тысяч га. Чтобы мероприятие не сорвали и на этот раз, в важном государственном документе для каждой области Украины теперь был задан объем посевов, записанный отдельной строкой постановления.

Но и скорректированный план остался невыполненным. Уже после войны Лысенко признал, что к 1940 году, по его собственным - весьма завышенным данным, в стране было всего 7,3 тысячи гектаров летних посадок ( 5_54 ).

Выяснились также многие нежелательные стороны этого "чудодейственного" агроприема. Оказывается: "... летом сажать картофель под плуг [как это делали и делают повсеместно и в России и на Украине - B.С.] нельзя, необходимо сажать под лопату, а лучше специальной картофелесажалкой, сконструированной специалистом Института селекции и генетики А.Л. Нижняковским при участии А.М. Фаворова", -пишет Лысенко в апреле 1938 года ( 5_55 ), так как сажалка эта, по его словам, "не иссушает почву".

Но вот вопрос: а где взять эту сажалку? И сколько она будет стоить? И где гарантия ее хорошей работы? Сажать же под лопату означает увеличить затраты ручного труда. Кроме того: "Сразу же вслед за посадкой поле необходимо забороновать: ни в коем случае нельзя допускать глыбистой поверхности почвы, так как это приведет к чрезмерному и быстрому ее иссушению, а в практике летних посадок 1937 года были случаи, когда из- за не проведенного рыхления почвы последняя изобиловала трещинами, что чрезмерно иссушало ее, и в результате был получен низкий урожай" ( 5_56 ).

Как видим, он окружает свое предложение многими ограничениями, условиями, которые могут якобы повлиять на урожай при летних посадках, тем самым снимая с себя вину и перекладывая ее заранее на "плохих" исполнителей его несомненно правильной идеи!

И, наконец, Лысенко дезавуирует свое же прежнее заявление, сделанное им в "Правде" 27 июня 1937 года, что клубни от летней посадки "значительно лучше переносят зимнее хранение и до самой весны не прорастают". Известно, что гниение картофеля во время зимнего хранения в основном обусловливается зараженностью клубней вирусами. Лысенко же все время оспаривал роль вирусов , потому и писал в "Правде" о замечательной сохранности клубней, выращенных летом и осенью. И вдруг менее чем через год выясняется, что картофель, полученный по его методу, гниет даже сильнее, чем обычный. Естественно, Лысенко не признает ошибочности своих предпосылок, а находит "косвенную" причину: оказывается, кожура картофеля от летних посадок слишком тонка, легко повреждается, поэтому "нужно организовать копку так, чтобы вывернутые клубни могли быть обветрены в течение получаса, и, во-вторых, избегать лишнего перебрасывания клубней из корзины в корзину" ( 5_57 ).

Хлопоты с хранением такого картофеля возрастают. Лысенко предлагает закладывать его в специальные траншей глубиной 1,2 м и шириной 1,5 метра, пересыпая слой картофеля слоем земли. Во сколько раз возрастет при этом стоимость картофеля, и кто будет рыть эти могилы, академик предпочитает умалчивать. 5 мая 1939 года ему приходится очередной раз давать отбой. В газете "Социалистическое земледелие" он публикует статью "О хранении картофеля в траншеях с пересыпкой земли", где сообщает о массовом гниении картофеля теперь уже в траншеях и предлагает срочно, немедленно - вскрыть траншеи, заложенные по его рекомендациям осенью 1938 года, выбросить всю гниль, "тщательно просмотреть траншеи с картофелем и во всех случаях, где началось массовое прорастание клубней, немедленно вынуть их из траншей, обломать ростки [кто же такую работу осилит: по штучке, по картофелине всё перебрать и отсортировать, да еще не из корзин или буртов, а из полутораметровых траншей, где картошка пополам с землей перемешана, ростки обломать! - B.C.] и поместить картофель в подвалы или сараи, защищенные от прямых лучей солнца. Картофель, начавший сильно прорастать, ни в косм случае нельзя оставлять в траншеях" ( 5_58 ). Лысенко спешит предупредить, что вынуть из траншей нужно и тот картофель, "верхние слои которого убиты морозом". Но и все, что осталось целым и невредимым, тоже не следует хранить дольше 15 мая. За два месяца до летних посевов весь картофель (вопреки тому, что утверждалось раньше) должен быть из траншей вынут. Такое заявление в центральной партийной печати было равносильно саморазоблачению. Никакого оздоровления летние посадки не приносили, никакого комплекса мер против гниения не получилось. Конечно, не от хорошей жизни пришлось Лысенко идти против своих же слов: просто гибель картофеля приняла катастрофический характер. Итак, очередной "подарок" народного академика не принес ничего, кроме вреда. Летние посадки картофеля быстро свернули. Лысенко, конечно, продолжал и позже твердить: "Летние посадки картофеля я считаю блестящим достижением советской агрономической науки" ( 5_59 ) и даже пытался гальванизировать этот труп, вставив в постановление "О мерах подъема сельского хозяйства в послевоенный период", принятое на февральском пленуме ЦК ВКП(б) в 1947 году, фразу о необходимости возобновить летние посадки ( 5_60 ). Записать - партийные лидеры - записали, а сажать картошку таким методом ни кто не стал. Нелепость очередного агрономического "чуда" была уже ясна ( 5_61 ).

Ссылки: