Критика Лысенко отцом и сыном Ждановыми

После окончания университета Жданов-младший стал специализироваться по философии под руководством Б.М. Кедрова , защитил кандидатскую диссертацию и быстро продвинулся по служебной лестнице: в декабре 1947 года он был назначен заведующим Отделом науки ЦК ВКП(б) . Сына секретаря ЦК партии 384 привечал Сталин. Впоследствии он был приближен настолько, что стал зятем Сталина (с 1949 по 1953 год Ю.А.Жданов был женат на дочери Сталина - Светлане Аллилуевой ). Его познания в генетике, таким образом, стали играть серьезную роль в изменении политического климата вокруг Лысенко. Отголоски разговоров о том, что Андрей Александрович и Юрий Андреевич Ждановы в 1947-1948 годах не раз критиковали Лысенко в Центральном Комитете партии, давно звучат в литературе. Ж.А. Медведев утверждал, что А.А. Жданов как один из секретарей ЦК ВКП(б) предложил весной 1948 года на заседании Оргбюро ЦК ВКП(б) укрепить руководство Академией сельскохозяйственных наук, что означало заменить Лысенко на посту Президента Академии ( 8_82 ). Позже Аллилуева писала, что против Лысенко начал активно выступать в это же время Ю.А. Жданов ( 8_83 ). По ее словам, это вмешательство Ю.А. Жданова вызвало гнев ее отца ( 8_84 ). Однако до поры до времени высокое положение в партии Жданова-старшего да и тот высокий пост, который занял в Центральном Комитете сам Ю.А. Жданов, давали последнему возможность вести относительно независимую политическую линию. Будучи по образованию химиком-органиком и тяготея к изучению марксистской философии, Ю.А.Жданов имел возможность хорошо разобраться во многих научных вопросах, включая, конечно, вопросы биологии, генетики и биологической химии. По свидетельству крупного советского генетика Владимира Владимировича Сахарова, Ю.А. Жданов с момента своего назначения на пост заведующего Отделом науки ЦК ВКП(б) неоднократно встречался с представителями классической генетики и постепенно пришел к пониманию того, что же собой на самом деле представляет Лысенко, и какова истинная цена его многолетним обещаниям.

С другой стороны, по-видимому, и Жданов-старший относился к Лысенко с прохладцей, поскольку во многих своих речах с 1946 по 1948 годы, когда Жданов громил деятелей культуры и науки в СССР, он ни разу не коснулся такой, казалось бы, благодатной темы, как роль выходца из трудового народа Трофима Лысенко в укреплении марксистско-ленинских позиций в биологии. Разбор предложений о неуважительном отношении А.А.Жданова к Лысенко в эти годы содержится в книге Л.Грэма "Наука и философия в Советском Союзе" ( 8_85 ), и надо сказать, что аргументация автора представляется мне более логичной, чем высказывания тех западных исследователей, которые склонны видеть в А.А.Жданове одного из покровителей Лысенко, хотя бы потому, что приемы того и другого имели много общего ( 8_86 ). В то же время не подлежит сомнению, что симпатии Сталина к Лысенко вполне соответствовали политическим идеалам вождя и оставались неизменными почти до конца жизни Сталина. Эти симпатии были хорошо известны в стране и не могли не приниматься во внимание в отделе науки ЦК партии, хотя прямо этот отдел сельскохозяйственную науку не курировал. (В 1932 году был создан специальный Сельскохозяйственный отдел ЦК , первоначально возглавлявшийся Л.М. Кагановичем , а затем Я.А. Яковлевым , и имевший в своем составе особый сектор сельхознауки). Поэтому с позиций сегодняшнего дня может вызвать удивление, что вдруг заведующий Отделом науки обрушился на Лысенко с весьма резкой критикой, да еще на ответственном партийном заседании, как это сделал Ю. Жданов весной 1948 года. Но мне такое событие не представляется чем-то исключительным. И дело вовсе не в собственных смелых взглядах молодого Жданова. Скорее смелость ему могла придать позиция отца, надежды на доброе к нему отношение будущего тестя, а также наличие традиционного антагонизма между Отделом науки и сектором сельхознауки в Сельскохозяйственном отделе ЦК.

Во всяком случае достоверно известно, что с конца 1947 года и весной 1948 года Отдел науки ЦК стал открыто собирать данные, компрометирующие Лысенко. Многие генетики лично посетили (и были приняты!) этот Отдел в сером мрачном здании на Старой площади (рядом с Политехническим музеем). Многие оставили в 385 Отделе свои докладные записки, справки о различных сторонах деятельности Лысенко и его группы.

Работа всех отделов ЦК партии всегда проходила и проходит в условиях скрытности, существует неписанное правило, что все, что произносится в кабинетах ЦК, все, что творится в "коридорах власти", должно сохраняться в тайне. Поэтому и сегодня мы не можем знать, как много людей обращались туда, хотя и то, что известно, например, в отношении В.П. Эфроимсона и А.А. Любищева, передавших туда рукописи своих книг, вполне показательно. Так, в книге Эфроимсона были документально разобраны многие факты очковтирательства, допущенные Лысенко и его подчиненными, за исключением разве "возрождения сортов" пшеницы методом внутрисортового скрещивания. Сам автор не сумел найти материалов по этому вопросу, но Эфроимсону было точно известно от друзей из Харькова, где он несколько лет работал после выхода из первого заключения, что незадолго до 1948 года такие материалы поступили в ЦК от крупных селекционеров.

Сотрудники Отдела науки благодарили Владимира Павловича и говорили ему, что его книга - серьезный документ, помогающий разоблачить Лысенко. Несомненно, что число таких документов было достаточно большим, но, как правильно отмечает Лорэн Грэм ( 8_85 ), до опубликования архивов ЦК партии (если это когда-нибудь произойдет) будет трудно понять реальную картину взаимоотношений Лысенко и лидеров партии в те годы.

В целом же, без сомнения, партаппаратчики в высшем органе страны были в курсе дела, многие из них даже сочувственно относились к генетикам в их борьбе с Лысенко, но, не обладая никакой властью, кроме исполнительной, они могли лишь проводить в жизнь приказы Сталина, что делали очень ревностно. В этих условиях обратная связь между результативностью работы Лысенко и всех лысенок и их положением в обществе отсутствовала. Одним из ярких примеров, иллюстрирующих это правило, стала публичная критика Лысенко Юрием Ждановым в 1948 году и последующее вмешательство в это дело И.Сталина.

Итак, предистория сбора материалов, характеризующих реальную картину научной несостоятельности Лысенко, показывает, что Ю. Жданов был хорошо подготовлен к выступлению. Не может удивлять и острая форма, в которую он облек свое выступление. В партийной жизни СССР случаи, когда любой, сколь угодно высокопоставленный руководитель вдруг подвергался сильнейшим нападкам за его якобы крупнейшие ошибки в теории или на практике, в мгновение ока всплывавшие на поверхность, а ранее никем не замечаемые, бывали довольно частыми. Поводом для начала травли обычно служило выступление кого-либо из верхушки партийного аппарата, начинавшего (иногда без всякой связи с предыдущей частью доклада) резко критиковать своего товарища по партии, с которым за день до этого он мог сидеть рядом в президиуме и благодушно переговариваться на глазах у большой аудитории.

Одной из форм оповещения партийных функционеров на местах о внутрипартийных изменениях служили так называемые партактивы и семинары лекторов обкомов и крайкомов партии. Как правило, к таким семинарам готовилось ограниченное число текстов докладов (нередко в тезисной форме), чтобы, разъехавшись по местам, лекторы могли использовать нужные цитаты в качестве руководства к действию. Именно такой семинар состоялся в Москве в Политехническом музее 10 апреля 1948 года. С большим докладом о состоянии дел в биологии выступил Ю.А. Жданов, который фактически посвятил свое выступление критике Лысенко за его монополизацию науки, постоянные голословные обещания огромных практических успехов и антинаучную позицию в вопросах теории.

Ссылки: