КЕРЕНСКИЙ Ф.М. УКАЗЫВАЕТ НА "ИЗЛИШНЮЮ ЗАМКНУТОСТЬ" ВЛАДИМИРА

Анна Ильинична Ульянова писала:

"Больших приятелей у него в гимназические годы не было, но, конечно, нелюдимым его никак нельзя было назвать". А. Наумов в своих воспоминаниях отмечал:

"Центральной фигурой во всей товарищеской среде моих одноклассников был несомненно Владимир Ульянов, с которым мы учились бок о бок, сидя рядом на парте в продолжение всех шести лет, и в 1887 году окончили вместе курс. В течение всего периода совместного нашего с ним учения мы шли с Ульяновым в первой паре: он первым, я - вторым учеником, а при получении аттестатов зрелости он был награжден золотой, я же серебряной медалью. Ульянов в гимназическом быту довольно резко отличался от всех нас - его товарищей. Начать с того, что он ни в младших, ни тем более в старших классах никогда не принимал участия в общих детских и юношеских забавах и шалостях, держась постоянно в стороне от всего этого и будучи беспрерывно занят или учением, или какой-либо письменной работой. Гуляя даже во время перемен, Ульянов никогда не покидал книжки и, будучи близорук, ходил обычно вдоль окон, весь уткнувшись в свое чтение.

Единственно, что он признавал и любил как развлечение, - это игру в шахматы, в которой обычно оставался победителем даже при одновременной борьбе с несколькими противниками. По характеру своему Ульянов был ровного и скорее веселого нрава, но до чрезвычайности скрытен и в товарищеских отношениях холоден: он ни с кем не дружил, со всеми был на "вы", и я не помню, чтоб когда-нибудь он хоть немного позволил себе со мной быть интимно-откровенным. Его "душа" воистину была "чужая" и как таковая, для всех нас, знавших его, оставалась, согласно известному изречению, всегда лишь "потемками".

В общем, в классе он пользовался среди всех его товарищей большим уважением и деловым авторитетом, но вместе с тем нельзя сказать, что его любили, скорее - его ценили. Помимо этого, в классе ощущалось его умственное и трудовое превосходство над всеми нами, хотя надо отдать ему справедливость - сам Ульянов никогда его не выказывал и не подчеркивал".

Аполлон Коринфский вспоминал:

"Семь лет волею судеб и в силу землячества мне пришлось провести с ним в стенах гимназии не могу пройти молчанием того, что за все время общения с ним наблюдалась мною не расстававшаяся с этим нашим первым учеником довольно редкая черта. Он никогда ни с кем из нас не сближался на почве дружбы. Товарищеские начала соблюдались им неуклонно и неизменно; но не было случая, когда бы эти отношения переходили на более интимную плоскость. Он был для всех "наш"", но ни для кого не был "своим". Это вносило уже известный элемент холодности, хотя нельзя сказать, чтобы эта холодность сбивалась на отчужденность. Личные переживания этого (сначала мальчика, затем - юноши) оставались для меня "закрытой книгой".

М.Ф. Кузнецов , проучившись с В. Ульяновым с первого по восьмой класс, написал, что и он не мог "похвастаться интимной близостью с Ильичем".

Доктор исторических наук, профессор В.Т. Логинов в книге "Владимир Ленин. Выбор пути: Биография" пишет:

"Многодетные семьи, где есть братья и сестры, не только родные, но и двоюродные - а у Ульяновых было 33 кузена и кузины - нередко оказываются для детей вполне "самодостаточными". Их потребность в общении и играх удовлетворяется дома полностью. Может быть, ульяновские дети, будучи контактными и общительными, тем не менее, редко заводили близких друзей на стороне. Может быть, поэтому и у Владимира таких друзей, с которыми "душа нараспашку", среди одноклассников не было".