Измерение Гинзбурга (Владимр Теслин)

"Развитие технологий, так же как и многого другого, происходит быстрее, чем понимание тех обстоятельств, которые они создают". Сергей КАПИЦА За время жизни Виталия Лазаревича Гинзбурга, он родился за год до Октябрьской революции, многие начинания показали свою несостоятельность. Даже искусственный социализм. Менялись режимы, политические веяния, прокатывались войны, свершались кровавые и бескровные революции, уходили и приходили диктаторы, а Гинзбург шел в одном направлении, создавая ценности высшего порядка, связанные с одной из самых сложных областей познания – физикой. Но помимо этого, незаметно для себя, он создал еще одну ценность, которую следовало бы назвать измерением Гинзбурга. Точно так же, как, согласно его идее, дифракцию излучения радиоисточников можно наблюдать на крае лунного диска, так и свидетельства измерения Гинзбурга можно обнаружить в характере его высказываний, ответах на некоторые вопросы. Измерение Гинзбурга - это даже не научная методология, это выше ее. Это некая квинтэссенция человеческой жизни, которая в случае с Гинзбургом перестает быть абстрактными умозаключениями, а обретает конкретные черты. В этом измерении достоинства каждого из нас становятся ровно того значения, какое они на самом деле имеют. Что ж, если не страшно, попробуем провести сопоставление. Один из виднейших современных ученых охарактеризовал мне Гинзбурга как человека, который «никогда не прогибался перед начальством». Представьте себе, даже когда это было связано с риском для собственной жизни, он выступил в защиту академика Сахарова. Кстати, он являлся соавтором Андрея Дмитриевича в создании советской водородной бомбы. За что был удостоен Государственной премии СССР. Впрочем, сам Виталий Лазаревич не считает эту свою работу самой значимой. Скромно говорит: «Повезло». Подобные оценки в отношении себя у Гинзбурга встречаются повсеместно. И это не ложная скромность. За этим выработавшаяся привычка уходить от личностных оценок, чтобы не упускать в беседе главное – суть вопроса. Манера даже несколько жертвовать личными интересами во имя дела была перенята им от учителей Тамма и Ландау. Ими было задано негласное правило, согласно которому руководитель никогда не ставил свою подпись в научной работе сотрудника, даже когда в ней был его вклад. Это в то время, когда во множестве других научных подразделений СССР процветало обратное явление - в любой сколько-нибудь значимой работе сразу появлялось множество высокопоставленных соавторов. В результате у руководства теоретического отдела Физического института Академии Наук СССР не было возможности почивать на лаврах, а приходилось в реальной работе все время проходить дальше своих учеников. Но и это не все. По заведенному здесь правилу любой сотрудник мог выбрать тему, которая могла не устраивать руководство. Тогда как даже в хваленой американской научной системе сотрудник, приехавший, скажем, из СНГ, обязан обслуживать интересы шефа. Прибавьте к этому знаменитые семинары по средам, которых Виталий Лазаревич за 50 лет провел 1700. На них поддерживалась атмосфера свободного обсуждения самых сложных проблем всеми присутствующими, независимо от ранга. В то же время, здесь за честь считали выступить с сообщением ведущие ученые… Даже из перечисленного становится очевидным, что был создан эффективный механизм не ограниченной никакими рамками творческой работы. Но было нечто большее, что являлось предпосылкой для всего этого, что сегодня стало главной проблемой науки СНГ. Когда я допытывался у Виталия Лазаревича, что же явилось основной высокой результативности, он ответил: - Само существование Академии. Мне повезло, что я все-таки работал в Академии Наук. Здесь были лучшие условия для научной работы, была какая-то обеспеченность, которая позволяла даже в трудные времена не голодать. А сейчас происходит реорганизация Академии наук, которую я лично считаю вредной. - А насколько этот процесс может зависеть от самих ученых? - Мало зависит. Ученые предлагают одно, а министерство и правительство предлагают другое. - То есть невозможность решать организационные и финансовые вопросы самостоятельно и приводит к такой ситуации? - Мало денег, главное. И частный бизнес мало вносит. В Америке - колоссальные правительственные вложения, колоссальные вложения всяких корпораций. А у нас этого еще нет. - Не является ли развитие советской науки результатом системного внимания к ней, а проблемы науки сегодня - результатом отсутствия такого внимания? - В советское время внимание было в основном сосредоточено на оборонных вопросах. А, например, в биологии господствовал мракобес Лысенко, который колоссальный вред принес стране. То есть было очень неоднородно. Сейчас отсутствие диктатуры - положительный фактор. Но значение науки они все-таки не понимают. В идеале наука должна иметь колоссальное значение. Я вообще считаю, что будущее цивилизации - это наука. - Получается, что фундаментальные вопросы развития остаются вне поля зрения тех, кто принимает решения. - Не скажу, что вне поля. Но недостаточно активно. - Не находите ли вы противоестественным, что развитие науки зависит от чьей-то воли, а не от реализации естественного познавательного интереса человека? - Зависит и от воли, зависит и от человека. Масса людей особенно в Америке занимается именно удовлетворением своего интереса. Но и у нас тоже, по существу, люди работают в области фундаментальной науки, именно потому, что им интересно. - Один ученый говорил, мой книжный шкаф знает больше меня, но он не физик. Какие качества, помимо необходимой образованности, должны быть свойственны настоящему ученому? - Он должен быть заинтересован наукой и должен отдавать все свои силы этому делу, вот и все. А дальше - вопрос способностей. Вообще Виталий Лазаревич считает свою увлеченность физикой тем даром судьбы, которой помогал чувствовать себя счастливым и в годы войны, и во времена репрессий, и при рынке. Эта увлеченность самыми различными аспектами физики - от изучения короны солнца и темной материи до высокотемпературной сверхпроводимости - нередко становилась предметом осторожной критики. Осторожной, потому что в большинстве вопросов, которыми занимался Гинзбург, он добивался выдающихся результатов. Не случайно трудно найти равных ему по уровню цитируемости его научных работ. Широчайшая осведомленность позволяет ему расставлять точные акценты во многих сложных вопросах. Допустим, когда говорят, что развитие науки замедляется, он отвечает, что на самом деле, со времен Галилея и до сего времени, то есть в период около четырехсот лет, происходит бурное развитие науки. И в данный момент наибольшие подвижки ожидаются в таких сферах, как биология, медицина, нанотехнологии. Когда кто-то плачется, что для науки сегодня особенно трудные времена, он разъясняет, что наиболее трудные времена были, когда фашисты под Москвой стояли. Вообще коллеги называют Гинзбурга человеком поразительной объективности. Выражаясь иным языком, речь о мудрости, которая позволяет не выхватывать отдельные явления, а судить о процессах в целом. И на этом фоне, на первый взгляд, совершенно неожиданными выглядят достаточно резкие высказывания ученого по поводу клерикализации, в адрес астрологии, лженауки. Казалось бы, в чем проблема, ведь то, что нежизнеспособно, само отойдет на задний план. Но за этим - не просто обеспокоенность Гинзбурга формированием правильного мировоззрения. Для человека, который всю жизнь активно и успешно продвигался в понимании природных явлений, кажется нелогичным и нелепым откат к любым догматическим представлениями или протаскивание того, что противоречит твердо установленным фактам. - Наука занимается изучением природы, - говорит он. - Но каков метод изучения? Априори ничего не принимается. Ведется исследование, проверка многочисленная и т.д. И, в конце концов, это приводит к некоторым выводам. И ведь в начале еще нет полной уверенности в том, что та точка зрения, которая восторжествовала, правильная… На вопрос, что значит быть образованным человеком, Виталий Лазаревич ответил: - Для меня очевидно, что образованный человек не будет верить в астрологию. Я считаю, что религия во многом стоит на уровне астрологии, другое дело, что она не так вредна. Но, будучи последовательным сторонником свободы слова, я противник любых гонений на веру. Уход от прямого ответа был связан, на мой взгляд, с тем, что он поставил бы любого человека перед необходимостью переоценки ценностей. Ведь как он поясняет, чтобы быть на уровне современных представлений о физике, даже многим инженерам понадобились бы годы упорного обучения. Вместе с тем подобные представления являются обязательной составляющей правильного мировоззрения, также как и последние представления из других сфер знания. Иначе считать себя человеком, стоящим на уровне современных представлений невозможно. К тому же ничто не стоит на месте… Вот такое оно, измерение лауреата Нобелевской премии Виталия Лазаревича Гинзбурга. Владимир ТЕСЛИН

Ссылки: