Ландау попал в аварию

В воскресенье 7 января 1962 года в Москве была невиданная гололедица. Накануне вечером шел дождь, к утру подморозило, и город превратился в сплошной каток. Около десяти утра у двери академика Ландау остановилась Волга. Дау с друзьями отправлялся к ученикам в Дубну. В разговорах время летело незаметно. Миновали Лиственничную аллею старинной Тимирязевской академии. В начале Дмитровского шоссе Волга стала обгонять автобус. Вдруг водитель ее увидел идущий навстречу грузовик. Он испугался и резко затормозил. Машину крутануло, потеряв управление, она завертелась на льду, как хоккейная шайба. Грузовик ударил намертво, коротким, страшной силы ударом, и весь этот удар пришелся на Дау, прижатого силой инерции к стеклу. Начало Дмитровского шоссе. Столкнувшиеся машины. Толпа. Из виска и уха мертвенно-бледного пассажира Волги сочится кровь. Скорая помощь прибыла к месту происшествия через несколько минут после аварии. Врач с ужасом увидел, что человек из толпы прикладывает к голове раненного снег. В 11 часов 10 минут пострадавший доставлен в 50-ю больницу Тимирязевского района Москвы. Он был без признаков жизни. В лице - ни кровинки, оно землистого цвета. Первая запись в его истории болезни: "Множественные ушибы мозга, ушиблено-рваная рана в лобно- височной области, перелом свода и основания черепа, сдавлена грудная клетка, повреждено легкое, переломано семь ребер, перелом таза. Шок". Выходной день врача - понятие относительное. Если накануне хирург прооперировал тяжелобольного, то вполне возможно, что в воскресенье оп придет посмотреть на своего пациента. Так было и на этот раз. Когда машина Скорой помощи привезла Ландау в больницу, на месте оказался заведующий кафедрой травматологии Центрального ниститута усовершенствования врачей профессор Валентин Александрович Поляков , один из лучших травматологов страны.

Как только дежурный врач позвонил Полякову, что поступил больной с тяжелейшими травмами, Валентин Александрович сразу же поспешил к нему. Первые после тяжелой аварии часы чрезвычайно важны - раненый может скончаться в любую минуту. В том, что Ландау не умер в день аварии, заслуга тех, кто принял его с рук на руки из кареты Скорой помощи, и в первую очередь Валентина Александровича Полякова. Ландау попал в больницу, врачам которой постоянно приходилось иметь дело с жертвами дорожных происшествий, и они обладали огромным опытом борьбы с травмами. Молодые врачи Нина Егорова , Владимир Лучков и Владимир Черняк делали все для спасения Ландау. Когда им стало известно, что их пациент - ученый с мировым именем, решено было немедленно оповестить о случившемся его друзей и созвать консилиум. Позвонили Петру Леонидовичу Капице на дачу - он сразу выехал в Москву. Начали собирать ведущих специалистов для медицинского консилиума. Теперь счет дням велся от момента катастрофы. Началась борьба за жизнь - долгая, напряженная, изнурительная. Первый консилиум состоялся в 16 часов. Дни и ночи не отходил от больного нейрохирург Федоров, тот самый Сергей Николаевич Федоров , о котором говорят, что он вытаскивает больных с того света. "Я увидел, что больной умирает,- рассказывает Сергей Николаевич. Совершенно безнадежный больной. Агонизирующий больной. Такие больные только с переломами ребер погибают в 90 процентах случаев оттого, что перестают дышать: им невыносимо больно дышать, они не могут дышать. В Институте нейрохирургии с такой ситуацией мы сталкиваемся практически каждый месяц." Сергей Николаевич был в постоянном напряжении: вот-вот оборвется тоненькая ниточка жизни. Больного вывели из состояния шока. Но потом что ни день, то хуже: посыпались осложнения одно другого страшнее.

На третьи сутки начались перебои сердца. Пульс едва прощупывался. Агония. В артерию Федоров ввел под давлением кровь и норадреналин. Сердце забилось нормально. Но затем начался травматический парез (неполный паралич) кишечника и анурия. Снова смерть едва не перетянула человека на свою сторону, и снова врачи предпринимают героические усилия, чтобы ликвидировать эти смертельно опасные осложнения. Деятельность кишечника и почек восстановилась, больному стало лучше.

Пока человек дышит, еще есть какая-то надежда. Но в пять часов утра 12 января больной почти перестал дышать. Снова агоиия... Конец? Есть аппарат Энгстрома, иначе его называют "искусственные легкие". Он нагнетает в легкие воздух -"дышит" за человека. В 50-й больнице Энгстрема не было. Как быть? Дорога каждая секунда. Выручили ученики и сослуживцы Ландау. Вечером Николай Евгеньевич Алексеевский рассказывал об утренних событиях, участником которых он был: физики нашли аппарат Энгстрема, на плечах вынесли из помещения тяжелую машину, остановили проходившую мимо трехтонку, перевезли на ней аппарат и сами подняли его в палату. Опоздай они на час, больной, вероятно, уже перестал бы дышать. Подключить Энгстрем к человеку - дело тонкое и сложное. Лучше всего им овладели врачи "дыхательного центра". Его руководитель - энергичная молодая женщина-профессор Любовь Михайловна Попова . Вместе с врачом Верой Федоровной Дубровской она возглавила в 50 больнице коллектив сотрудников, следивших за нормальной работой "дыхательной машины". Надо было правильно подобрать ритм дыхания, иначе больной мог погибнуть от удушья. В течение ночи иногда четыре или пять раз приходилось исследовать газовый состав крови. Попова и Дубровская могли спокойно оставить больного, находящегося на искусственном дыхании, только с медсестрами "дыхательного центра". Возле Ландау их было шестеро, по две в смену,- Вера Николаевна Оболеева , Надежда Филипповна Зайцева , Зоя Соловьева , Таня Романова , Галя Дроздова и Вера Филина . Каждые два часа "дыхательные сестры" поворачивали больного, легко постукивали по его груди, давили и сжимали грудную клетку - проводили так называемую легочную терапию. Машина должна была работать бесперебойно. Два техника - Виктор Георгиевич Калмыков и Николай Васильевич Алексеев - ежедневно подвергали Энгстром тщательному осмотру. В памятке, составленной в первые дин после аварии, говорилось: "По первому требованию дежурного врача вызывать ночью! Дубровскую Веру Федоровну (по четным числам). Попову Любовь Михайловну (по нечетным числам). В случае тревожного положения (!) вызывать врачей по указанию дежурного врача. Немедленно высылать машину за Федоровым!" Но Сергей Николаевич Федоров безотлучно находился возле Ландау. Фактически оп поселился в больнице, домой не уходил.

С помощью Энгстрема состояние больного стабилизировалось. Человека снова вернули к жизни, смерть отступила в третий раз. Тогда никто не знал, что она собирается с силами для последнего, самого страшного удара. Накануне дня рождения Дау (22 января 1902 года) - у него начался отек мозга и всего тела. Теперь уже было ясно: Дау умирает. Физиков охватило отчаяние... Но врачи узнали, что в Лондоне и Праге есть препарат, который иногда спасает больных с тяжелыми травмами. Правда, точно не было известно, как он называется. Об этом препарате сообщили академику Капице , и Петр Леонидович незамедлительно послал телеграммы физикам: англичанину Блеккету , французу Бикару и датчанину Оге Бору , сыну Нильса Бора , которого Капица побоялся извещать об аварии. Однако ответил Нильс Бор, он прислал лекарство па следующий день, ио, к сожалению, не то, что нужно. Бикар не нашел в Париже требуемого лекарства и позвонил в Прагу. У телефона Немец. Оп сразу же бросается разыскивать Шорма . Шорм отправляет лекарство. Первой пришла посылка из Англии. Патрика Блеккета , старого приятеля Капицы по Кембриджу, не было в Лондоне, но содержание телеграммы было таково, что ее немедленно передали другому известному английскому физику, Кокрофту . Сзр Джон Дуглас Кокрофт принялся отыскивать необходимое лекарство, не теряя ни минуты. Ему помогал издатель Дау Максвелл. Лекарство они достали, но опаздывали к рейсовому самолету Лондон - Москва и позвонили на аэродром. Когда в аэропорту узнали, что речь идет о доставки медикаментов для тяжелораненого, самолет был задержан на целый час. Сэр Кокрофт вручил летчику пакет с лаконичной надписью: "Для Ландау", и через несколько минут самолет поднялся в воздух. В это время в Шереметьевском аэропорту его уже ждал дежурный физик - ученик, друг и соавтор Ландау Яков Смородинский . Неизвестно, сколько времени прошло с той минуты, когда дружеские руки на английской земле вручили русскому летчику заветную посылку. Одно можно сказать с полной ответственностью: быстрее нельзя было действовать. И когда Сергей Николаевич Федоров получил драгоценную ампулу, он сказал только два слова: - Молодцы англичане!

Ссылки: