Ландау в Харькове впервые выступает как преподаватель

В Харькове Ландау впервые выступает как лектор - он стал читать специальные курсы теоретической физики для экспериментаторов (это и было начало знаменитого теорминимума , о котором речь впереди). Начал он читать лекции и студентам - вначале в Механико-машиностроительном институте , а затем Харьковском университете : в первом он занял кафедру теоретической физики, во втором - кафедру общей физики (до него в университете кафедрой заведовал профессор Андрей Владимирович Желяховский , читавший по-старинке нудно).

Двадцатичетырехлетний лектор покорил студентов. Влюбленный в свою науку, он сам увлекался тем, чем рассказывал, и ему нетрудно было увлечь и слушателей. В его лекциях были ясность и четкость, стремление изложить все как можно понятнее. На лекции приходили студенты с других факультетов, приезжали из других институтов. Юлия Викторовна Трутень, прослушавшая курс Ландау в Харьковском университете, вспоминает, что когда звенел звонок, Льва Давидовича окружала толпа. Он выходил из аудитории, разговаривая со студентами, обступавшими его со всех сторон. Не было в Харькове преподавателя, лекции которого имели бы такой успех. Многие студентки были влюблены в молодого профессора. "Когда он читал лекцию, у него было прекрасное лицо, особенно глаза",- вспоминает одна из бывших студенток Ландау. А один из первых учеников Льва Давидовича как-то с грустной улыбкой заметил: "Да, он нравился интеллигентным женщинам, а ему нравились подавальщицы. Со студентами в период между сессиями он обращался исключительно деликатно, бережно: всегда все объяснит, расскажет, застать его легко, да и живет он тут же, на втором этаже. Комнату свою он никогда не запирал, у него и ключа не было, и зайти к нему можно было запросто. Он любил побеседовать со студентом, очень любил давать советы, особенно если речь шла о научных вопросах или о выборе специальности. Но едва начиналась сессия, студенческим восторгам приходил конец. Лапдау требовал понимания предмета. Если студент чувствовал красоту физической теории, Дау мог поставить ему пятерку. Но когда студент был не в состоянии решить задачу средней трудности, преподаватель начинал проверять его знания по алгебре. На этом экзамен обычно заканчивался. Вы не знаете не только институтского курса, но даже школьной программы, - заявил Ландау одному студенту на экзамене. Лев Давидович, но я проработал два тома Хвольсона! - молил нерадивый студент. Если бы вы их прочли, у вас было бы другое выражение лица. Из всех третьекурсников Лапдау перевёл на четвертый курс лишь половину. Остальные провалились. Неслыханный скандал! Был срочно созван ученый совет. Льву Давидовичу намекнули, что знания студентов зависят от качества преподавания. "Значит, им в школе плохо преподавали алгебру" парировал Ландау. - "Какую алгебру - Вы же экзаменовали их по физике! "Но если человек не знает алгебры, он в жизни не выведет ни одной формулы. Какой же из него выйдет инженер?" Руководство института растерялось. Было ясно, молодой преподаватель не намерен сдаваться. Назначили другого экзаменатора, перетрусившие студенты благополучно сдали экзамен и были переведены на четвертый курс. Студенты считали, что сдать экзамен Ландау очень трудно. Зубрежка не помогала. Ведь он всегда предлагал решить задачу, чего не делали другие преподаватели. Из всего этого Лев Давидович сделал вывод, что физикам плохо преподают математику: заставляют вызубривать доказательства теорем и не учат действию. Сам Ландау знал математику прекрасно: его называли чемпионом вычислительной техники. См. Ландау о преподавании математики

Далекие тридцатые годы, институт на улице Чайковского и работа, работа запоем, с неудачами, огорчениями и победами. В Харькове начал издаваться на русском и немецком языках "Физический журнал Советского Союза". Вначале работать было трудно: немецкого языка наборщики не знали, и приходилось делать до двенадцати корректур. Чтобы привлечь зарубежных подписчиков, целый год журнал рассылали по разным странам бесплатно. Шрифты заказывали в Ленинграде.

Ссылки: