Ландау: общение с журналистами

Однажды в воскресенье в доме Ландау появился молодой журналист из "Комсомольской правды" Ярослав Голованов . Вначале он держался робко, почти не поднимал глаз от своего блокнота, а потом разговорился. Дау слушал его чрезвычайно внимательно. Голованов рассказывал, что в Париже он встречался с Луи де Бройлем. "Это очень известный физик, но сделал он мало,"- заметил Лев Давидович. По просьбе редакции Дау написал для "Комсомольской правды" небольшую статью к семидесятилетию Петра Леонидовича Капицы , вернее, продиктовал ее, потому что писать ему было трудно. 8 июля 1964 года, в день рождения Капицы, в газете появилась с татья, озаглавленная "Дерзать рожденный"

Статья не осталось незамеченным, вызвав отклики и советских и зарубежных читателей. Переданное за границу корреспондентом агентства Рейтер, оно попало во множество газет с аннотацией ТАСС, где говорилось, что в статье Ландау видны его блестящий стиль и юмор. Помещенная на первых полосах газет статья имела непредвиденное последствие: со всех концов света на имя Ландау посыпались письма. К сожалению, они остались без ответа. Лев Давидович собирался ответить на них по выздоровлении. С этой статьи началась дружба Ландау с отделом науки "Комсомольской правды". Чаще всех из редакции к Льву Давидовичу приходил Ярослав Голованов , потом к нему присоединился Владимир Губарев , затем Леонид Репин . Дау всегда любил общаться с молодежью, он встречал молодых журналистов очень приветливо. Вскоре он знал, над чем они работают, какие книги мечтают написать,- тогда ни у кого из них еще не было написано ни одной книги.

Разговоры о будущих книгах произвели на меня большое впечатление. Я стала мечтать о своей книге .

Однажды Дау снова повторил мысль, высказанную им за полгода до аварии: "Мне жаль только, что я не опубликовал своей лучшей теории - как надо жить." - А когда и как ты пришел к этой теории? - Еще в Ленинграде... Читал Толстого. Правде надо учиться у Льва Николаевича Толстого. Быть искренним. Предельно искренним. И активно стремиться к счастью".

Один из ближайших друзей Льва Давидовича, ознакомившись с этой теорией, воскликнул: "Да, он железно построил свою жизнь. Ни в чем не давал себе спуску! Он так держал себя в узде, как редко кто может." В этих словах - ключ к разгадке "тайны Ландау".

Корреспонденты приезжали почти каждую неделю. Без конца фотографировали. Особенно много писали о Льве Давидовиче в Швеции после присуждения ему Нобелевской премии. Вот некоторые выдержки из газеты "Афтонбладет": "Дау поседел, в руках у него палка, и ходит он мелкими боязливыми шажками. Однако стоит с ним заговорить, как сразу становится ясно, что болезнь в основном его не изменила. Не вызывает сомнений, что, если бы не боль, Дау сразу бы начал работать. Но непрекращающаяся боль, связанная с восстановлением периферической нервной системы, мешает ему заниматься наукой. Он очень устал: он болен уже два с половиной года. Сейчас опасность в том, что он начинает как бы прятаться за свою боль, отгораживаться ею. Ему очень удобно отвечать: "Я ничего не помню, только физику помню и то, что было давно". Но, переехав на дачу, где он был оставлен с родственниками и санитаркой Таней, он именно ее, а не жену позвал ночью, значит, он помнил, что жена накануне вернулась в город.

- Имеете ли вы какие-нибудь контакты со шведскими учеными?

- Нет. Я болен два года, какие могут быть контакты. Только с богом был контакт, но бог меня шуганул.

- Чему вы посвятите себя в ближайшее время?

- Выздоровлению, не буду же я заниматься наукой, пока не пройдет нога. Заниматься больному - это балаган.

- Какие исследования вы считаете совершенно необходимыми для человечества?

- Очень многие, все необходимо, разумеется, все разумное. Но, чтобы полностью ответить на этот вопрос, нужно выздороветь. Я отстал, я сейчас жалкий невежда.

- Есть ли у вас какие-либо особые жизненные правила, которые позволяют легче переносить пережитое за последние два года?

- Я ничего не помню о том, что связано с аварией. А основное жизненное правило у меня: никогда не вмешиваться в чужие дела, давать всем свободу". Дау в самом деле помнил события прошлых лет лучше, чем то, что происходило накануне разговора.

Один корреспондент спросил:

- Почему необходимы литература и искусство?

- В них изображены люди, жизнь. Это интересно нам. И это будет интересно нашим потомкам.

- А если жизнь изображена неверно?

- Фальшивые картины и книги никому не нужны.

- Лев Давидович, вы любите музыку? Нет. Мне слон на ухо наступил. И потом, в детстве меня насильно учили играть на пианино. Так вначале всех учат насильно. Это неверно. Ничего хорошего такие методы не дают.

- А оперу вы любите?

- Не-ет. Орут ужасно!

- Ну а балет? Терпеть не могу. Но это, разумеется, мое личное мнение. Я знаю многих людей, которые без ума от балета. Дело вкуса.

- А драму любите?

-Да.

- А кино?

- Очень. Пожалуй, лучшая из всех когда-либо виденных мной картин "Баллада о солдате". Она ведь такая простая... Это и ценно. Нет ничего хуже "режиссерских находок".

- Лев Давидович, как вы относитесь к современной живописи? Я не люблю умничанья, и картины, где умничают,- ужас. В искусстве важно: нравится людям или пет. Самое главное в искусстве - правда. Природа здорово устроена! Но только трудно дойти до истины, да еще надо с трудом отказываться от неверных, но, казалось бы, менее парадоксальных положений.

- А в науке есть шаблоны?

-Нет. Если новая работа - она оригинальна, если повторение - она никому не нужна. Появляются врачи. Насколько я понимаю,- говорит врач,- вы тут ведете научные беседы? Околонаучные,- уточняет Дау,- о науке мне сейчас еще рано говорить, надо сначала посмотреть последние журналы... - Лев Давидович не верит в телепатию!,- заявляет студентка. - Как? - ужасается доктор.? В этом много скрытого смысла. - Вот именно. Скрытый смысл можно усмотреть в любой глупости. Телепатия - обман трудящихся в чистейшем виде... Однако за рубежом... - За рубежом? - перебивает Дау. - Но буржуазии нужен обман. А вот нам он ни к чему. - Но, согласитесь, в науке ведь есть необъяснимые явления. - Нет! Любое явление науки можно объяснить. А жульничество - нельзя. В этом и состоит разница между ними.

После врачебного осмотра Дау спросил, когда прекратится боль в ноге. - Терпение, Лев Давидович, терпение,- ответил врач."Лучший лекарь - время. Знаете, если бы я был на вашем месте, я бы мог не думать, что у меня болит нога. Попробуйте! - Он сделал паузу. - Получается? - Да!.. Я действительно могу не думать, что у вас болит нога! - Один ? ноль в вашу пользу,- сдается врач, прощаясь с Ландау.

Ссылки: