Ландау и Кора

Дау зачастил в их дом. Вскоре Кора уже знала, что он может прийти на свидание в одной галоше, да еще после того, как по пути посидит на каком-нибудь крылечке. Усядется поудобнее, достанет купленную в ларьке редиску, вытрет ее носовым платком и съест. Потом купит билеты в театр и с целой охапкой роз появляется на пороге Кориной квартиры. "Какие розы! Дау, милый! Спасибо!" "Мы сегодня идем в театр,- сообщает Дау.

Но она уже заметила, как грязны и измяты его парусиновые брюки, и, поднося руку к виску, произносит: "Не могу. Ужасная головная боль."

В другой раз Дау приходит весь мокрый. Дверь открывает Кора. "Идет дождь?" " спрашивает она, взглянув на его пальто. "Нет, отличная погода," отвечает гость.

Но в следующую секунду он снимает шляпу, с полей которой, как из полного блюдца, льется вода. "Да, кажется, действительно дождь," удивляется Дау.

Она долго не могла привыкнуть к тому, что он так безразличен к одежде. Много лет спустя, когда они уже жили в столице, она заказывала ему костюмы у лучших портных, и он привык к дорогим элегантным вещам, а в Харькове он не придавал одежде никакого значения. Но его лицо обращало на себя внимание. "Посмотри, какие огненные глаза у этого молодого человека",- услыхала однажды Кора на улице.

Вот он проходит в ее комнату, усаживается на удобную низкую тахту, покрытую большим голубым ковром, и декламирует свои любимые стихи:

О доблестях, о подвигах, о славе

Я забывал на горестной земле,

Когда твое лицо в простой оправе

Передо мной сияло на столе...

Он был в нее влюблен, был нежен и внимателен. Он смотрел па нее с таким обожанием своими лучистыми гордыми глазами, что с первого взгляда было видно, каким сильнейшим порывом охвачено все его существо, как великолепно это чувство, сколько счастья дает ему любовь. Он весь - в любви к ней, ни раньше, ни потом не было у него такой любви.

Первое время Кору поражала инфантильность профессора. Однажды он с серьезным видом заявил, что у него скрытое сероглазие: он хотел сказать, что у его отца были серые глаза. В другой раз мяукнул на каком-то скучном спектакле. Как и в семнадцать лет, брака он не признавал. "Брак - это кооператив, он убивает любовь. А женщина, которая хочет женить на себе мужчину занимается кооперативным шантажом. Ведь хорошую вещь браком не назовут," говорил Дау Коре и не замечал, как она сразу сникала.

"Золото купит четыре жены, конь же лихой не имеет цены", а мне даже лошадь не нужна, а жена и подавно.

Когда же кто-нибудь пытался переубедить его, он возражал:

"Адмирал Нахимов считал, что моряку не следует жениться, всю жизнь он должен посвятить морю. Наука, как и море, требует самоотречения.

Но в глубине души он понимал, что в чем-то не прав. Насколько глубоко вошли в его душу эти противоречивые мысли и как его мучили сомнения, можно судить по следующему факту. Много лет спустя, попав в тяжелейшую автомобильную катастрофу и пролежав без сознания полтора месяца, Дау, придя в себя, спросил у жены: Коруша, я успел на тебе жениться?" Одной этой трагической фразой сказано все.

Когда у его сестры Сони родилась дочь, Дау ходил такой озабоченный, что это не укрылось от его насмешливых приятелей. Что с Дау?- спрашивали они. Да у его сестры родился ребенок, и он никак не может решить, радоваться по этому поводу или огорчаться.

Говорили, что по теории Дау дети - обуза для родителей, значит, теоретически он должен выразить сестре соболезнование. Но он, по- видимому, пошлет ей поздравление, опровергнув тем собственную теорию. Так оно и случилось.

В начале тридцатых годов родители Дау переехали в Ленинград . Лев часто приезжал к ним на неделю-другую. Соскучившись по матери, Лев первые дни почти никуда не ходил, проводя все время дома.

Как-то он выбрал удобный момент и начал одни из тех разговоров, когда можно спрашивать о чем угодно и на любой вопрос получишь ответ.

Лев сидел в комнате матери. Сначала оба долго молчали, потом он спросил: "Мама, ты счастлива с отцом?"

"Как тебе сказать... Мы прожили жизнь тихо и мирно... Нет, я не о том, это я знаю. А любовь, такая, что-бы сметала все преграды?" "Господи, какие могут быть преграды в законном браке" У тебя книжные понятия о жизни. "Да, может быть, но..." он смущенно умолк. Любовь Вениаминовна посмотрела па сына очень внимательно: "Что ты придумал?" "Да ничего... " "Нет уж, говори, если начал."

"Я подумал, может быть, я дитя тайной любви! Мои чувства к тебе от этого никак не изменились бы. Любовь Вениаминовна расхохоталась.

"Ничего похожего! Ты сын своего отца. И вообще - должна тебе заметить, что муж, дети, работа - это полная жизнь, поверь мне. " А страсть - Чтобы страдать и ликовать" "Нет, Лев, такой страсти не было." "Ни разу в жизни?" "Ни разу в жизни." " Почему?" "Ну, как тебе сказать... Наверное, не представилось случая." "Так надо было искать!"

6 июля 1935 года Лев пишет Коре пз Ленинграда "Дорогая моя девочка! Спасибо за твое милое письмо.

В эти 12 дней только спал и читал книги. Больше ничего! Мне даже было лень выходить из дому. Никогда не думал, что я устал до такой степени. Только теперь я несколько отошел. По этому случаю завтра уеду куда- нибудь на юг.

Все время вспоминаю о тебе. Любимая моя девочка,- ты сама не понимаешь, как много ты для меня значишь. Целую 100 раз. Дау"

С каждым днем он все больше привязывался к Коре. Если бы ему предложили более интересную работу в другом городе, он не задумываясь отказался что-бы почаще видеть Кору. И все же из Харькова пришлось уехать .

Ссылки: