 |
Из воспоминаний профессора А.В. Романовича-Славатинского (1857-1859)
А.В. Романович-Славатинский (1857-1859)
В 50-х годах XIX столетия юридический факультет Университета св. Владимира почти не имел преподавателей. Декан факультета Иванишев , можно сказать, был командующим без армии. Министр [народного просвещения] Норов обратил на это внимание, и так как не было тогда ни стипендиатов, ни приват- доцентов, то он придумал такую комбинацию: прикомандировать к К. I Г. лучших "кандидатов", чтобы они, состоя при гимназии сверхштатными учителями, читали лекции в университете и приготовлялись постепенно к профессорскому званию. Каждый из них был поручен отдельному руководству: я - декану факультета Иванишеву. Моя связь с К. I Г. была чисто нравственная: я очень ценил, что был причислен к гимназии, состав преподавателей которой мне был известен, как лучший педагогический состав тогдашнего времени. Директором гимназии был высокочтимый Деллен, которого я хорошо знал, как профессора, и очень уважал, как человека. Между преподавателями известны были мне немногие; между прочим, полный жизненных порывов преподаватель естественной истории Девьен, которого я от времени до времени встречал и составил о нем самое выгодное и симпатичное понятие, как о человеке даровитом, но горячем и рвущемся на жизненную арену; по природе он был холостяк и гуляка, так что женитьба подорвала его жизнь. Знал я также довольно близко и Успенского, который преподавал законоведение и был человеком дарования весьма посредственного, но - большим преферансистом, привыкшим к оригинальной поговорке почти за каждым словом: "да-тель-да"... "пики... да-тель- да"... Благодаря покровительству Федотова-Чеховского, в доме которого он был хорошо принят, он выдержал экзамен на степень магистра, но диссертации не представил. Встречи мои с некоторыми преподавателями К. I Г. внушили мне мысль, что учителя тамошние составляли солидарное товарищество, находившееся в самых хороших отношениях друг к другу и ценившее среди своих товарищей выделявшихся даровитых людей. Впоследствии я имел случай близко узнать вышедшего из гимназии бывшего учителя математики Рощина, который представлял собою тип недюжинного и даровитого человека. Я узнал его по следующему случаю: я жил тогда на Мало-Владимирской ул., в доме портного Саранчова, и бок о бок с моей квартирой устроился неизвестный мне человек, небольшого роста, широкоплечий, типический представитель великорусской ветви. У него всегда собиралось много учеников К. I Г., как учащихся еще, так и бывших уже студентами. Личность его меня очень заинтересовала. В чем был секрет этих задушевных отношений учителя Рощина с его учениками? В редкой правдивости, прямоте учителя. Вышел он из К. I Г. чуть не оплакиваемый своими учениками, повздорив с эксцентричным попечителем Ребиндером, который в наказание приговорил его быть учителем Лубенского приходского училища. Даровитый и любимый ученик Остроградскаго, украшение гимназии, человек необыкновенно упрямый и твердый характером, решил: "пусть Ребиндер сам туда поедет, а я не поеду" - и поселился бок о бок со мной на Мало-Владимирской ул., доставив мне случай полюбоваться этим редким типом великоросса - широкоплечего, твердого характера человека. Трудные математические проблемы разрешались им с учениками на дому; написал он, сколько я помню, трактат по теории вероятностей в приложении к карточной игре, которую он любил.
Нашим "Грановским" в это время был профессор русской истории П.В. Павлов, которого более развитые студенты очень уважали. Приемы Павлова, его миросозерцание, его истинный либерализм и гуманность применялись и в учительской деятельности Рощина, за что ученики еще более его чтили; лучшие профессора того времени влиянием своим проникали и в киевские гимназии, которые высоко ставили звание профессора. Не могу в заключение не припомнить встреченного мною на последнем курсе И.Я. Ростовцева, глубокого филолога и доброго, честного товарища, впоследствии отличного знатока и учителя древних языков в К. I Г., написавшего медальное сочинение на латинском языке. Он сделал потом хорошую служебную карьеру. Дай Бог, чтобы подобные люди еще долго не переводились на святой Руси и чтобы персонал К. I Г. всегда напоминал собою тот благородный персонал, с которым связаны мои юношеские воспоминания.
Ссылки: