Фурса Матвей Иванович и Евдокия Тимофеевна (бабушка и дедушка СП)

Источник: Королева Н.С., 2002

Матвей Иванович и Евдокия Тимофеевна содержали постоялый двор и имели ветряную мельницу. Кроме того, они занимались продажей мельничных жерновов. Об этих жерновах мне рассказывала моя бабушка Мария Николаевна , которая видела их, и они казались ей, тогда еще девочке, огромными "колесами из камней".

Дом Матвея Ивановича и Евдокии Тимофеевны находился на большом проезжем шляху, который на протяжении трех верст от вокзала к центру имел посредине аллею из пирамидальных тополей. На границе двора и сада, на засохшем дереве, было водружено колесо от телеги для гнезда аиста. Большая птица с очень длинным клювом, всегда стывшая, поджав одну ногу, доставляла огромное удовольствие четырем внукам Евдокии Тимофеевны. Малышами они подолгу наблюдали жизнь птиц, ежегодно прилетавших в одно и то же гнездо. Евдокия Тимофеевна очень любила старшую внучку, мою бабушку, часто брала ее к себе и показывала остатки своего приданого, в том числе старинные, ручной работы, шали. Они казались девочке необыкновенно красивыми, с яркими узорами, разнообразными по цвету и выработке. Одна из них имела тонкую аппликацию по белому тюлю, у другой тюль был коричневый, а бахрома черная. Верхняя половина этой шали была искусно украшена близки ми по тону цветами из тонкого бархата. Цветы были приклеены с разделкой шелком блекло-зеленого цвета. Великолепная работа! И ведь относится она к далеким, далеким временам. Белую шаль взяла младшая сестра моей бабушки, Анна Николаевна . Она носила ее и даже венчалась в ней. Темная досталась моей бабушке, Марии Николаевне . Носить ее было несовременно, она годилась только для театра и лишь в сочетании с костюмами прошлых времен. Поэтому у бабушки она служила скатертью, которая хорошо подходила к старинной мебели вялых тонов. К сожалению, однажды в комнату, когда там никого не было, проник котенок, зацепил когтем за бахрому шали и сорвал ее со стола, повредив, конечно, и тюль.

Эта вещь лежала на столике в Житомире, в доме, где родился мой отец, и после его кончины бабушка отдала шаль в житомирский Мемориальный дом- музей. Еще сохранился "рушник" (полотенце) домотканого тонкого холста с ручной вышивкой красными нитками. Изображены на нем воинственно настроенные петушки. Относится он к началу XIX в. и передан моей бабушкой в Исторический музей в Киеве. В сундуке у Евдокии Тимофеевны хранилась удивительна вещь - старинна корсетка из плотного светло-голубого шелка с красной отделкой, набитая тонким слоем пакли, так как ваты тогда еще не знали. Корсетка была скроена по фигуре, а от талии шла оборка шириной около тридцати сантиметров. Внучке очень нравилась эта вещь, и она любила примерять ее. Одним из ярких детских воспоминаний моей бабушки о доме Евдокии Тимофеевны был необыкновенно вкусный кофе с домашними сливками. Наличие в то время кофе в обиходе семьи лишний раз подтверждает ее греческие традиции. Кофе ждал пробуждения девочки, утопавшей в перине на огромной постели. Кофейник - медный, блестящий, необычной, причудливой формы - извлекался из старинной изразцовой печи. К кофе всегда подавались вкусные пирожки, плюшки, домашние ватрушки. Пили ароматный напиток в комнате за старинным овальным столом с изогнутыми ножками. Со стен глядели семейные фотографии. Здесь маленькая Маруся увидела и фотографию своего деда. " Матвей Иванович "- называла его жена. Она с уважением относилась к супругу, тем более что он был старше ее на 12 лет. Ей хотелось, чтобы внучка узнавала деда среди прочих лиц в таких же овальных рамах из красного дерева. Перед сном девочка слушала бабушкины сказки о ковре-самолете, о Жар-птице, необыкновенной и неуловимой, как сама мечта человеческая. Потом задвигался тяжелый полог мягких, розовато- коричневых тонов, и девочка засыпала. Много лет спустя те же сказки рассказывала моя бабушка своему маленькому сыну Сереже , сидя с ним на крыльце родного дома в Нежине. Мария Николаевна с любовью вспоминала свою бабушку. У Евдокии Тимофеевны были прекрасные, очень темные глаза, нос с горбинкой, черные волосы, всегда гладко расчесанные на пробор, и косы, спрятанные под черной, шелковой, ручной работы кружевной косынкой. Это была женщина среднего роста с маленькими руками и маленькими ножками, обычно обутыми в темные бархатные, на беличьем меху сапожки. Внуки очень любили снимать эти сапожки и твердо помнили, кто по очереди должен это делать - обычно мальчики и девочки попарно. Сборчатая темная юбка до пола и жакет, всегда застегнутый наглухо, - таков был ее обычный костюм. Она приезжала зимой в санях на своей лошади, которую звали Мушка, дарила всем четырем внукам по маленькому серебряному блестящему пятаку, привозила конфеты и пряники. Внуки спешили подкатить к столу в столовой большое мягкое кресло, обнимали и целовали свою бабусю. По традиции в первый день Рождества, а праздник длился три дня, внуки обязательно бывали в гостях у бабушки. У нее всегда стоял для них отдельный столик со сладостми. На большом, красивом подносе лежали конфеты, орехи, пряники, домашние печенья , стояло варенье. Все это было разложено на старинных тарелках и вазочках, а в центре стола, в высокой вазе, возвышалась пирамида из обильно посыпанных сахарной пудрой "вергунов"(хвороста). И угощения, и столь необычная сервировка праздничного стола словно магнитом притягивали детские взоры. У Евдокии Тимофеевны всегда имелись чудесные наливки и крепкие настойки для мужчин. На столе шипела украинская домашняя колбаса, сложенная кольцами, жирная, вкусная, поджаренная с колечками лука и уксусом, лежало свое, домашнее украинское сало, а поросенок держал зубами хрен и хвостик его торчал с блюда крючком. Евдокия Тимофеевна, счастливая, довольная, хлопотала у стола, любовалась внуками, радовалась своей семье. Возвращались домой довольно поздно, вглядываясь под скрип саней в черное, по-праздничному чистое в рождественскую ночь небо, усыпанное множеством звезд. Евдокия Тимофеевна умерла в возрасте семидесяти пяти лет. В книге записей смертей Иоанно-Богословской церкви значится: "Умерла 22, погребена 24 мая 1907 года казачка г. Нежина Евдокия Тимофеевна Фурсиха. Умерла 75 лет от старости. Погребение совершил протоиерей Дмитрий Степановский и диакон Николай Андриевский на кладбище Иоанна Милостивого". Моя бабушка не была на похоронах - она кормила четырехмесячного сына, моего отца, и не могла из Житомира, где тогда жила, по узкоколейке, с пересадками, одолеть долгий по тому времени путь.

У Матвея Ивановича и Евдокии Тимофеевны было трое детей: два сына - Василий и Михаил , и дочь Мария - моя прабабушка. Оба брата учились в Нежинской классической гимназии и значились в дальнейшем народными учителями из казаков и почетными гражданами города Нежина .

Старший преподавал в городском училище, младший был сельским учителем в восемнадцати верстах от Нежина, в Заньках, рядом с родовым имением Адасовских , дочь которых - Мария Константиновна - стала знаменитой украинской артисткой со сценическим именем Заньковецкая.

Ссылки: