Техническое состояние МГЭС неуклонно ухудшалось

Техническое состояние МГЭС в 1919-й и 1920-й годы неуклонно ухудшалось: от директора Р.Э. Классона далеко не все зависело. Требовались огромные затраты времени на то, чтобы снабжать станцию материалами и инструментом. Из-за изношенности оборудования в 1920-м случились две аварийные остановки - каждая примерно по полчаса. Впрочем, эти два перерыва в электроснабжении Москвы были единственными за много лет (не считая упоминавшегося ранее форс-мажора от наводнения в апреле 1908-го .

Вся эта разруха подвигла нашего героя выступить с докладом 27 октября 1920 г. на заседании Центрального правления О.Г.Э.С. Когда же доклад, по его мнению, "не дал никаких практических результатов в смысле улучшения положения дела на Московской Государственной Электрической станции", он 15 ноября обратился в ту же инстанцию уже с официальной запиской.

Р.Э. Классон имел смелость утверждать, что станция на Раушской набережной "является важнейшим промышленным предприятием в России". И обосновывал это громкое заявление так: Любой завод, как бы важен он ни был, может остановиться на несколько часов или даже дней, любой завод может даже надолго выбыть из строя, и все же это не будет иметь такого значения для жизни страны как выбытие из строя хотя бы на несколько часов Московской Государственной станции. Станция работает параллельно с целым рядом других станций, которые являются как бы подсобными [по отношению] к ней, но работа остальных станций для населения Москвы и для правительственных учреждений не имеет особого значения до тех пор, пока исправно работает Московская станция. Даже когда вторая по значению станция - "Электропередача" после летнего пожара была остановлена больше чем на месяц для необходимого ремонта, Москва этого не заметила. Все же остальные станции могут останавливаться и пускаться в ход, ремонтироваться и вновь присоединяться, и все это совершенно не отражается на отпуске энергии в Москве. Зато, когда 22 октября Московская Государственная станция остановилась на 23 минуты, а 8-го ноября - на 35 минут, впечатление получилось большое, так как остановилась работа всех правительственных учреждений, телефона, телеграфа, заводов, освещения и проч. Словом, замерла вся жизнь Москвы.

Затем Р.Э. Классон переходил к оргвыводам: "Я подчеркиваю значение Московской станции для того, чтобы еще раз указать на необходимость принятия всех мер для поддержания ее работы и сохранения сложных механизмов станции в должном порядке. К сожалению, в этом направлении делается слишком мало, почти ничего, и я еще раз считаю своим долгом указать на необходимость быстрых и решительных мероприятий по отношению к станции. И далее в записке в Центральное Правление О.Г.Э.С. он детально описывал жуткие условия "цепной реакции истощения и порчи" людей и техники при военном коммунизме:

Отсутствие связи с заграницей, невозможность заменять износившиеся части и изготовлять хотя бы частично запасные части в России за отсутствием материалов приводит к тому, что механизмы станции изнашиваются быстрее, чем мы поспеваем их ремонтировать. И в этом заключается большая опасность. После моего доклада от 27 октября пришлось сделать капитальный ремонт еще одной турбины - N 16, у которой сломалась часть бронзовых лопаток. Турбина отремонтирована и вновь пущена в работу. Но это потребовало двух недель напряженной работы всего персонала. И в данное время опять идет спешная работа по ремонту турбины N 19, закончить которую раньше не удалось, из-за вышеуказанной еще более спешной работы. Основным вопросом по-прежнему остается вопрос о персонале. Персонал ослабел, потерял работоспособность и, для того чтобы прокормиться , должен искать вечерней работы на стороне <...>

Я уже говорил о кочегарах, которые отказываются от всякой физической работы. То же самое сейчас происходит с машинистами и с кабельным персоналом. Все машины пускаются в ход средним техническим персоналом, помощниками мастеров и мастерами, и на них ложится вся тяжесть эксплуатации, как в машинном, так и в котельном здании. Так же как и шоферы, машинисты и кочегары недоедают до тех пор, пока все машины и котлы исправно работают, так как они вынуждены жить на ставки, давно потерявшие всякое значение. И только тогда, когда идет спешный ремонт, они могут заработать достаточно для своего прокормления. Повторяется та же картина: выгодно, чтобы котел был испорчен, выгодно, чтобы машина сломалась, иначе люди погибают от недоедания . <...>

Каждую осень, с наступлением темного времени необходимо контролировать трансформаторные помещения. Прежде для этой цели в сумерки выезжало 10- 12 автомобилей, которые за короткое время, пока длится максимум [нагрузки], должны были объехать сотни трансформаторных помещений, всюду произвести измерения и следить за работой трансформаторов. И сейчас это необходимо было бы делать. Но мы работаем вслепую, не зная, что делается в кабельной сети, так как у нас осталось только два исправных автомобиля. И то один из них несколько дней подряд отбирался у нас по распоряжению Совета Труда и Обороны. Результаты очень печальны: третьего дня сгорело сразу 5 трансформаторов - 3 от перегрузки, а 2 - от порчи водопровода, залившего подвалы водой. В кабельной сети сейчас накопилось уже свыше 60-ти испорченных трансформаторов. И с каждым днем это число увеличивается. Своевременно ремонтировать их мы не можем вследствие сложности и даже невозможности их доставить в мастерскую. Для того, чтобы вынуть из помещения тяжелый трансформатор, надо послать 10-15 человек чернорабочих. Таких людей у нас в распоряжении нет, и никогда не было на станции. Но прежде мы брали их у подрядчика, платя ему, конечно, дороже за то, что он держит наготове, в ожидании нашего распоряжения, десятки людей. Сейчас, чтобы вынуть трансформатор посторонними людьми, мы должны составить смету в 8-ми экземплярах и представить ее на утверждение по инстанциям. Но наша смета не утверждается, так как могут быть утверждены только определенные ставки, помноженные на известный коэффициент, достаточный при нормальной работе изо дня в день. Но за эти деньги совершенно нельзя нанять людей, раз речь идет об экстренной работе, для которой сегодня требуется 20 или 50 человек, а завтра - может быть ни одного. За ту плату, которую мы имеем право предложить, никто к нам не идет. С Биржи Труда мы людей достать не можем. Увеличить же свой штат на десятки людей, которым временами нечего делать, мы тоже не можем. Да к нам никто и не пойдет, имея возможность в других государственных учреждениях заработать гораздо больше, чем у нас.

В результате больше 60-ти трансформаторов выбыло из строя. С каждым днем число это увеличивается, оставшиеся трансформаторы перегружаются все больше и больше, особенно теперь, когда маловаттные лампы исчезли и всюду ставят волей-неволей угольные лампы. Нагрузка растет, а с нею будут расти и повреждения, так как своевременно мы не можем даже предупредить их, не имея возможности контролировать в городе полторы тысячи трансформаторных помещений за отсутствием автомобилей. Пешком монтеры отказываются ходить, так как у них нет сапог. Да это и бесполезно, так проверка должна происходить в течение получаса одновременно в сотне помещений. У нас же мало осталось монтеров, а также осталось лишь немного измерительных приборов. Как и все предприятия, станция страдает от недостатка квалифицированных работников. Прежде она сама обучала и вырабатывала новых квалифицированных работников. Теперь же и это прекратилось, так как невыгодно быть квалифицированным работником. Как это ни странно, но квалифицированный труд вознаграждается меньше, чем труд чернорабочий. И потому стремление переходить в высшие разряды служащих совершенно исчезло. Слесаря, машинисты и кочегары сейчас могут заработать сравнительно много отдельными работами. Для высшего же персонала это недоступно, так как сдельные работы для них почти невозможно провести - они не утверждаются. Поэтому персоналу нет расчета стремиться к высшим должностям. Даже молодые инженеры зарабатывают, благодаря сдельным работам, больше чем старшие. <...> Во всякого рода продовольственные организации и комиссии выбираются по преимуществу квалифицированные работники. Если посылается экспедиция за гусями и яблоками, то непременно выбирают в нее слесарей, токарей, машинистов. Хотя мы боремся с этим явлением, но люди, попавшие в продовольственную организацию и пробывшие в ней несколько месяцев, портятся и теряют интерес к прежней профессиональной работе.

<...> Вторым по важности вопросом является вопрос о материалах. <...> Постепенно ломается и портится инструмент. И пополнить его почти невозможно, так как официальным путем, из соответствующих главков, станция получает лишь ничтожное количество. Иногда приходят кустари и владельцы остановившихся мастерских и предлагают свой инструмент, который был бы очень ценен для станции. Но купить его мы не имеем права, так как это является покупкой на вольном рынке, и инструмент этот уходит на Сухаревку. Недавно мы просили 70 шт. отверток, но получили лишь одну. И то за ней пришлось ехать в Марьину Рощу. Если посчитать, во что обошлась эта отвертка, сколько на нее было потрачено переписки, бумаги и труда, то получится буквально золотая отвертка. Недавно я с ужасом увидел, что в мастерской при станции из котельного железа вырезается большой гаечный ключ, за невозможностью достать таковой. Ключ был нарисован на листе железа, затем было высверлено огромное количество маленьких дыр по очертанию ключа, и наконец он был изготовлен вручную. Это - египетская работа, требующая затраты огромного труда, и, конечно, возможно было бы найти такие ключи на десятках бездействующих заводов.

Как трудно получить необходимые материалы, можно проиллюстрировать следующим примером. В котельном здании нам нужно было для ремонта котлов, которые сейчас усиленно работают на нефтяном топливе, запастись 50000 огнеупорных кирпичей. После долгих хлопот мы получили наряд на получение этих кирпичей на станции "Думиничи" Брянской ж.д. Послали агента, чтобы он доставил их, но агент явился ни с чем, так как за перевозку на станцию ж.д. надо было заплатить 5 миллионов рублей. Таких денег мы платить не имеем права, да у нас их и нет. И потому мы вошли с представлением в Центральное Правление об отпуске нам 7 миллионов рублей, учитывая, что пока бумага пройдет все инстанции, перевозка кирпичей будет стоить уже не 5 миллионов, а, вероятно, 7 милл. или дороже. Ремонтировать котлы без этого кирпича мы не можем, и потому очень обеспокоены скорейшим получением денег и возможностью перевезти кирпич.

В заключение Р.Э. Классон предлагал центральному правлению О.Г.Э.С.: Московскую Государственную станцию, в виду исключительной важности, необходимо поставить в такие условия, чтобы персонал ее был заинтересован в правильной безостановочной работе станции, чтобы ему не приходилось искать заработка на стороне для поддержания своего существования, чтобы он мог все силы отдавать работе на станции и, кроме того, он должен быть настолько обеспечен одеждой, чтобы быть в состоянии исполнять возлагаемые на него поручения.

Ссылки: