Речь А.Ф. Кони на смерть Г.Н. Мотовилова, 1880 г

В общем собрании С.-Петербургского Окружного Суда 5 ноября 1880 года. (Полный текст речи напечатан в "Книжках Недели", 1892, N3 (Март). - Примеч. ред.)

Милостивые государи! 28 октября русское судебное ведомство, недавно лишившееся одного из своих достойнейших деятелей в лице сенатора В.Н. Карамзина , вновь понесло тяжкую и неожиданную утрату. В этот день, в Подольской губернии, скончался на 46-м го-ду от рождения, сенатор Георгий Николаевич Мотовилов, от сложного страдания сердца и легких. Он умер во цвете лет и сил, когда его многолетняя опытность, его знания и испы-танная, неизменная любовь к новым судебным учреждениям делали из него особенно дорогого для них друга, потеря которого болезненно отозвалась в сердце всех, кому близки лучшие надежды и лучшие воспоминания нового судебного дела. Происходя из старинной дворянской фамилии, владевшей небольшим имением в Симбирской губернии, Мотовилов воспитывался сначала дома, а потом поступил в Училище правоведения . По окончании, в 1853 году курса, он вступил на службу в 4-й Департамент Сената - в этой практической школе многих наших цивилистов пробыл, в разных должностях, до 1858 года, когда был назначен чиновником особых поручений при товарище министра. Чрез год, в 1859 г., он сделался товарищем председателя 1-го Департамента С.-Петербургской Гражданской Палаты , в 1862 году временно исправлял должность товарища председателя Коммерческого Суда , а в 1863 году по выборам дворянства утвержден председателем Гражданской Палаты . В 1866 году, 17 апреля, были открыты новые судебные учреждения в Петербурге, и председателем Окружного Суда был назначен Мотовилов. Выбор это был весьма удачен. Во главе первого Окружного Суда в России ставился человек полный сил и энергии, опытный юрист и, главное, один из участников в составлении судебных уставов - к трудам, по которым он нередко призывался в предшествующие годы. Работа, которая предстояла, была трудна и по своей сложности, и по своей новизне. Устройство обширного Окружного Суда, предназначенного к отправлению правосудия на новых, необычных началах, требовало многих усилий и труда упорного. Нужно было установить главные начала внутренней администрации суда, устроить и регламентировать обширную кассовую часть, составить знающий и способный применять правильно новые порядки служебный персонал и, наконец, дать толчок делам, в рассмотрение которых вносилось множество новых приемов. Все это, главным образом, лежало на обязанности председателя. Мотовилов вышел из этого трудного положения с честью, заложив нравственный и материальный фундамент того здания, которое было потом достроено его ближайшим преемником. Ему приходилось работать и подавать практические примеры не только в знакомой и близкой ему сфере гражданского суда, но и в сфере совершенно новой для него деятельности по делам уголовным, приходилось учиться самому. Когда открылись первые заседания с присяжными, на них с особою яркостью отразились - новость дела, своеобразность приемов обвинительно-состязательного процесса и отсутствие практически подготовленных деятелей. Заседания эти [в Петербурге] были неудачны, тянулись долго и вяло и велись без твердо установленного плана. Это производило неблагоприятное впечатление.

Тогда Мотовилов, цивилист по специальности, принял ведение этих дел на себя. Целый месяц председательствовал он с присяжными, в глубоком сознании того, что от первых шагов суда присяжных зависит многое в прочности этого учреждения, и выказал столько умения, понимания существа новых порядков и знания, что поставил дело сразу на правильный путь. Мотовилов оставался председателем суда около двух лет. В марте 1868 г. он был назначен прокурором Судебной Палаты в Москву . По складу ума и характера, его более привлекала спокойная деятельность гражданского судьи, а привычка жить в Петербурге привязывала его к этому городу, но, несмотря на это, он с особою энергиею принялся за новую деятельность, сознавая как нужны были в это время созидания судебных порядков, во всех отраслях судебной деятельности стойкие и упорные работники, добрые сердцем и сильные трудом служилые люди. В июле 1870 г. Мотовилов был переведен прокурором Судебной Палаты в Петербург , а в ноябре назначен председателем Департамента Судебной Палаты, где он мог снова вернуться к занятиям гражданскими делами, в которые он всегда вносил непререкаемый авторитет глубокого знания. В марте 1872 года, он был назначен сенатором гражданского департамента, а с 1878 г. членом соединенного присутствия 1-го и Кассационных Департаментов Сената. Высокому назначению этого учреждения быть высшею инстанциею для надзора за правильностью действий судебных учреждений вполне соответствовало присутствие в нем Г.Н. Мотовилова. Ему на практике, по личному опыту и личному труду, было известно положение наших судов, прокуратуры и следственного института, и, оценивая их деятельность, он мог являться и являлся не применителем закона с формальной его стороны, а лицом, знакомым с живыми условиями деятельности этих учреждений на практике.

Горячий сторонник новых судебных учреждений, он ревниво оберегал их прочность и достоинство и от мер, которые могли бы поколебать эту прочность, и от людей, которые своими неправильными служебными действиями могли уронить это достоинство. Приняв участие в зарождении новых учреждений, отдав на служение им много лет своей жизни, он, в последние свои годы, был призван охранять эти, дорогие ему, учреждения от порчи и ошибок и вносил в эту деятельность ту душевную теплоту и ту стойкость взглядов, которые животворят и укрепляют всякое дело. Смерть похитила его слишком рано! Весть о его кончине была встречена общим, неподдельным сожалением. Все, кто знал о его деятельности, почувствовали, что одним благородным деятелем стало меньше, - все, кто знал его лично, почувствовали, сверх того, что стало меньше одним истинно добрым, безупречным человеком. Потеря Мотовилова - есть наша личная потеря. Он принадлежал, до последних дней жизни, нашему суду не менее чем месту своей окончательной деятельности. Есть люди, для которых учреждение, с коим связана их деятельность, есть не более как станция на пути дальнейшего служебного движения*. Оставлено учреждение - покинута эта станция - и его нередко забывают или относятся к нему равнодушно, как к чему-то далекому и чужому.

Но не все таковы. Есть и такие, для которых учреждение, которому отданы лучшие силы и лучшие годы, является дорогим и незабвенным, является местом родным, с которым невольно делятся его радости и его тревоги, - которое не выходит из памяти, потому что не выходит из раз принадлежавшего ему сердца. Образуется взаимная связь, - прочная и сознательная, не разрушаемая, а укрепляемая временем. Такую связь, такое участие мы встречаем обыкновенно у профессоров и большинства слушателей, по отношению к месту их высшего образования, к их alma mater. То же должно существовать и между судьею и судом, которому он служил сознательно и честно. Покойный Мотовилов принадлежал к людям последнего рода. Вот почему, в наше холодное и равнодушное время, нам тяжела и скорбна его утрата. Он никогда не разрывал и не ослаблял своей связи с судом, в который вступил в трудные и серьезные времена. Ему приходилось иметь дело с "мехами новыми и вином новым", - приходилось не только созидать, но и создавать, вырабатывать материал. Он, в деле устройства первого Окружного Суда в России, был не только строителем, но и чернорабочим. Эту трудную работу приходилось совершать еще в обстановке недоброжелательства со стороны отживавших форм общественной и судебной жизни. Внешние затруднения возникали постоянно, на каждом шагу. Нужно было много такта, самообладания, веры в свое дело и любви к своему призванию, чтобы не устрашиться осложнений и без того нелегкой задачи, чтобы не поколебаться духом и не поступиться чем-нибудь существенным, при первом приложении к жизни основ новой судебной деятельности. Это было трудное время. Но это было, вместе с тем, и хорошее время. Хорошее - внутри суда. Многим памятна та вера в будущее судебных учреждений, то сознание высокой общественной задачи нового суда, та любовь к делу и та строгость к самим себе, которыми отличались первые деятели новых учреждений. И этот внутренний склад установился в нашем суде, на первых порах, в значительной степени под влиянием Мотовилова, который поддерживал и развивал его своим словом и своим делом, своим примером и своим горячим участием в новой деятельности.

Говорить ли об уме, знаниях, трудолюбии Мотовилова? Всякий, кто знал его хотя немного, имел случай оценить эти его свойства. Это был человек редкого прямодушия, имевший полное право избрать девизом слова знаменитого германского поэта: "Wahrheit gegen Feind und Freund!" Говорить ли о его добром, сознательно добром сердце? (Из "Оды к радости" Фридриха Шиллера, дословно: "Правда перед врагом и другом"). Его подчас суровый вид не обманывал никого из имевших с ним дело. И сколько людей, к которым иногда Георгий Николаевич относился со строгою требовательностью - бывало впоследствии тронуто, вспоминая его участие к их горю, к их житейским скорбям, вспоминая широкую помощь, которую оказывал им в тяжелые минуты этот суровый по внешности человек! .

Память о нем не должна умереть - покуда будет существовать наш суд. Летописец нового судебного дела в России, обратясь к истории первого русского Окружного Суда, неизбежно встретится с привлекательным и чистым нравственным образом его первого председателя. Мы могли бы лишь помочь этому летописцу, сохранив черты и физического облика Мотовилова, поместив в комнате заседаний общего собрания его портрет"

А.Ф. Кони . За последние годы. Судебные речи (1888-1896); воспоминания и сообщения; юридические заметки. С.-Петербург, 1896

Ссылки: