Рассказ Некрасова В.П. "Август-Фридрих-Вильгельм"

<...>Вчера позвонила [домработница] Ганя , сообщила, что они с Зиной "удвох", т.е. Вика куда-то уехал, и чтоб я пришла к ним обедать. Я, конечно, отказалась. Ходить к Зине - это для меня травма. Сказала, чтоб вечером (Зина должна была быть в гостях недалеко от меня) она зашла ко мне. Зина зашла. Принесла мне, кажется, четыре письма, отзывы о Викиной новой повести. Почему-то Вика запретил давать мне письма его читателей. Раньше мне Зина их приносила на несколько дней, я их читала, делала выписки, я их "прорабатывала" (как я говорю). А тут Зина велит: "Читай при мне, и я их унесу". Пришлось читать галопом. Самое хвалебное письмо - опять Серпилина, но это ничего не значит.

Яркое описание "друга" В.П. Некрасова Л.С. Серпилина мы уже давали. А здесь стоит привести более позднее переживание "биографа" В.П. Некрасова про "противный рассказ":

Посылая Вам книжку с Викиными рассказами, я хотела, было, высказать мое крайне отрицательное мнение о последнем рассказе. Но из-за этого я уже поссорилась с одним моим знакомым и воздержалась от оценки! Но и Вы восприняли этот его рассказ так же, как и я. Одна знакомая старуха (восьмидесяти шести лет) упорно не хочет верить, что это Вика написал (она его очень любит): "Не мог он такого написать, и стиль даже не его. Написал его друг - Рабинович". Я отвечаю: "Он написал это со слов Рабиновича, Вика же никогда в Дрездене не был, а был там Рабинович , спасал Дрезденскую галерею". Он художник, но теперь художники и многие другие сделались писателями - это выгоднее.

Старуха эта настаивает: "Это Виктор Платонович из доброты подписал его вещь, чтоб ее приняли в журнал" (наш, киевский). Там - правда - не хотели принимать вещей Рабиновича из-за того, что он еврей. До чего мне мерзок этот антисемитизм или антирусизм, которым я окружена!

<...>Когда рассказ вышел, Зина пришла и сказала: "Ты, надеюсь, не послала Вере?". "Нет, конечно". Ну а Вика еще помещает его в свои военные рассказы! Видите, этот мерзкий рассказ идет вразрез со всем духом нашей русской литературы, наша литература была всегда гуманна.

Т. Манн говорил - "святая литература".

Никто не позволял себе смеяться над униженными и оскорбленными, а униженный тут - этот несчастный старик. И вообще все пошлость, вся история про этот магазин. Конечно, всего этого не было, но так воспринял это этот мерзкий Рабинович. Он с Викой в [подмосковной] Малеевке . Я хотела о нем Вам написать (я его конкретно только раз видела мельком, как-то зашла к Зине, когда их не было, и какой-то тип рылся в Викиных книгах и нахально ухмылялся на меня, говорят, это был он). Так это все он Вике рассказал, а что у Вики своей головы нет? И не стыдно ему?

Но Вы же знаете, Вика говорит теперь с таким отчаянно еврейским акцентом, что одни его принимают за еврея, а некоторые думают, что это он нарочно евреев изображает. Один еврей-переводчик ведет Вику к себе в гости и просит его: "Пожалуйста, не говорите в присутствии моей мамы с таким ужасно еврейским акцентом, она очень обидчива".

Если все, что сообщила С.Н. Мотовилова своему московскому корреспонденту о подоплеке публикации рассказа "Август-Фридрих-Вильгельм", было правдой, то, с одной стороны, В.П. Некрасов здесь поступает благородно (наверняка и гонорар отдал настоящему автору), с другой, крайний антисемитизм украинских писателей, редакторов и издателей выглядит весьма непристойно.

Ссылки: