О компании по "уплотнению" в Киеве, 1934

В апреле 1934-го наша героиня увековечила еще ряд эпизодов в летописи "большевистской вакханалии":

"Авось письма, получаемые Вами от меня, пойдут в какие-нибудь архивы и послужат материалом для будущего историка типа [французского] Тэна, по частным письмам старающегося восстановить то, что происходило в первые годы после революции. <...> Н.К. я в начале года, во время 17-го съезда ВКП(б) видела, беседовала с ней, она как будто внимательно слушала меня, изумила меня тем, что вспомнила, что я ей говорила семнадцать лет тому назад, взяла мой адрес - и Московский, и Киевский, но результата от моего разговора никакого. А между тем я два года бью тревогу о засоренности Киевской партийной организации , и разве все не подтверждается? И почему я, человек не партийный, возмущаюсь, негодую, болею душой за наше советское строительство - а партийцы молчат? Ну, разве не позор то, что у нас сейчас вскрывается в Киеве?

Весь город говорит об арестах видных партийцев, до служащих ГПУ включительно. Конечно, очень много слухов преувеличенных, но уже и слухи, и разговоры характерны. Упорно, например, держался слух, что арестован Демченко . Оказывается, неправда, но арестован ведь секретарь Киевского Исполкома, человек с орденом Ленина. А человек этот оказался запутан в каких-то воровских историях и стоял, как говорят, во главе тройки по уплотнению Киева в связи с переездом столицы из Харькова. И что за вакханалия тут творится! Жители Киева делятся на тех, которые "уже выкинуты", и тех "которые еще не выкинуты". Я пока еще отношусь к последним, но уже не живу, а агонизирую, агонизируют так все дома в Киеве.

Под видом уплотнения идет, должно быть, жуткая спекуляция комнатами. Недавно я иду по улице и слышу разговор двух толстых типов в кожаных куртках: "Ну что же, продадим еще одну комнату за 10 тысяч?". Продолжения разговора я не слышала. Под видом уплотнения сводят личные счеты, управдомы и домоуправления хозяйничают вовсю. Ведь стоило объявить, что переезды запрещены, и ночью и вечером стали переезжать без конца. Совершенно чужих людей суют в одну комнату, две семьи в одну комнату. Чуть ли не все мои знакомые или дико уплотнены или выкинуты! <...> Когда стало известно, что переезжает сюда украинское правительство, мне все говорили: "Теперь вам (т.е. мне!) будет хорошо". И в Москве говорили: "Ну, у вас будет столица, у вас будет хорошо". И Надежда Константиновна мне это сказала. Я промолчала, я знала, что население Киева с ужасом съежилось и ждало - что-то бу-дет. И началось- <...> Учреждение, в котором я работала, уезжает в Харьков, я уже без службы. Т.е. подала "заявление" в другое место, авось зачислят. Берешь что попало, ибо ведь "безработных у нас нет", и, значит, стоит остаться без службы и ты уже буржуй! Но это все ничего, а вот жилплощадь? Из-за жилплощади я отказалась от работы гораздо для меня более интересной в Москве, а теперь и тут?

Мы живем в этой квартире с 1915 года, когда моя семья вернулась из Парижа. Пережили всевозможные правительства, все уплотнения, выкидачки, произвол. И вот семнадцатый год революции, казалось бы, тихо можно жить, не боясь уж ничьего произвола. <...> И вот каждый день я слышу: "Вас еще не выкинули?" Разве так можно жить? (из письма В.Д. Бонч- Бруевичу).

Ссылки: