О Классоне Р.Э. как человеке и инженере: впоминает В.Д. Кирпичников

Напоследок, о Р.Э. Классоне как "инженере и человеке". В.Д. Кирпичников на вечере его памяти в 1926-м дал достаточно развернутую характеристику: Характерным было отношение Р.Э. к опасности, которую он встречал всегда лицом к лицу, беря на себя самую ответственную и в то же время самую опасную работу. Мне пришлось совместно с ним участвовать в целом ряде аварий, и я всегда поражался той смелостью, распорядительностью и присутствием духа, с которыми он их ликвидировал.

Много раз в его руках рвались многоамперные высоковольтные предохранители, рядом и над ним перекрывало оглушающе ревущей вольтовой дугой высоковольтные сборки, и, тем не менее, он снова в следующую аварию опять бросался в самые опасные места. Будучи человеком дела в лучшем смысле этого слова, Р.Э. совершенно не выносил канцелярщины, бумажной волокиты, потока анкет, безответственного контроля и многочисленных комиссий и, по иронии судьбы, умер на заседании комиссии по топливу.

Что еще поражало в его отношении к работе на станциях - это безграничная любовь к предприятию, которым он управлял. Причем любовь его распространялась как на неодушевленное - машины, здания, как на динамику предприятия, на движение всего потока энергии, которая из топлива превращается в электрический ток, так и на весь обслуживающий персонал, составлявший одно целое с этой неорганической природой.

Р.Э. умел этот обслуживающий персонал спаять в коллектив, дисциплинированный и преданный своему делу. Он умел подбирать людей и заражать их своей любовью к предприятию, а это для электрической станции, работающей непрерывно, имеет громадное значение. К старшим своим помощникам, старшим и средним инженерам Р.Э. был [весьма] требователен. От лиц, получивших техническое образование, он требовал дальнейшего совершенствования и проявления в работе тех качеств, которые были присущи ему - любви к делу, чувства долга, работоспособности, серьезного и вдумчивого подхода ко всем вопросам, энергии и настойчивости, распорядительности и отсутствия страха в минуты опасности. На сто процентов его никто не удовлетворял, но, тем не менее, он сумел объединить вокруг себя большое число крупных инженеров, которые шли за ним, как за вождем, и горячо любили его. Наоборот, к рабочим он был чрезвычайно снисходительным и никогда ни одного из них не уволил за ошибку. Будь та ошибка невольной или происшедшей вследствие небрежности. Р.Э. неоднократно говорил, что тот инженер или рабочий, который ошибся и видел результаты своей ошибки, в будущем никогда этой ошибки не повторит, и потому он гораздо более ценен для предприятия, чем работник никогда не ошибавшийся.

Р.Э. совершенно органически ненавидел только сознательное нежелание добросовестно работать и ложь и боролся с этими недостатками беспощадно. Как во время своей деятельности в период капитализма, так и после октябрьской революции Р.Э. всегда защищал материальные интересы рабочих сначала перед капиталистами, за что имел неоднократные неприятности, а потом и перед Государством, причем он всегда говорил, что каждый рабочий и инженер должен быть поставлен в такие условия, чтобы своим личным отношением к делу мог повысить как свой заработок, так и свое положение.

И, действительно, из рабочих, служивших под начальством у Р.Э., со временем выработалось много хороших механиков, занимающих ныне большие должности.

Далее В.Д. Кирпичников, не один год проработавший со своим шефом, опять же весьма подробно остановился на характеристике Роберта Эдуардовича как учителя молодого поколения: В академическом смысле этого вопроса он никогда никого не учил. Но, тем не менее, у него имеются сотни и тысячи учеников и последователей. Ведь тридцать лет тому назад, когда он начал работать в электротехнике, не было ни одного русского инженера или электрика-практика, который умел бы обращаться с трехфазным током и многочисленными приборами, с которыми мы в настоящее время имеем дело. Стоя во главе целого ряда электрических станций, Р.Э. всегда сам разбирался в этих приборах, учился с ними оперировать и затем обучал этому своих ближайших помощников, которые распространяли эти знания и опыт, в свою очередь, среди своих помощников и последователей. Сотни инженеров, работая в качестве помощников Р.Э., пользовались его повседневными указаниями и приобретали от него как положительные знания, так и самое уменье эти знания применять с пользой для дела. Сотни инженеров, получивших практический стаж под руководством Р.Э., работают в настоящее время в Союзе, и многие из них занимают весьма ответственные посты. За шесть лет работы в Баку Р.Э. особенно много времени посвятил студентам-практикантам. За это время под его руководством работало свыше ста студентов. Еще зимой 1903 года из разговоров в Технологическом Институте я узнал, что лучшая практика, как в смысле отношения директора, так и в смысле интересности работы - это практика у Р.Э. на Бакинской электрической станции . Я решил во что бы то ни стало туда поехать. Получивши рекомендацию от профессора Явейна, я сумел попасть на практику и там познакомился с Р.Э., который показался мне идеалом инженера и директора. От практикантов он требовал серьезного и вдумчивого отношения к делу, предоставлял и требовал полной самостоятельности и конкретного подхода к делу, учил нас, что каждый инженер должен одновременно заниматься несколькими вопросами, заставлял учить иностранные языки, главным образом немецкий и английский, и читать техническую литературу. Выполняя сам различные работы раньше, чем поручить их своим помощникам, он совершенно не терпел белоручек. Я думаю, что роль Р.Э. в практическом воспитании ныне работающих на электрических станциях инженеров очень велика и, во всяком случае, во много раз больше, чем если бы он работал как профессор высшего учебного заведения.

Ссылки: