Неожиданные отклики читателей на публикации В.П. Некрасова

Публикация об архитектуре получила неожиданный читательский отклик: "После его статьи об архитектуре пришло длинное письмо. Их домработница приходит ко мне и говорит: "Уже критика на статью". Какое тут! Пишет какая-то туберкулезная девица, что вместо того, чтоб писать статьи об архитектуре, он бы подумал, в каких условиях люди живут. Она сирота, долго жила в "инвалидном доме" среди "бывших помещиц" (?), ну а теперь недовольна комнатой, которую ей дали.

А то бывает и так, приходит читатель и сообщает: он идет на вечер, и чтоб ему дали Викин костюм. Это было после выхода "Окопов". Вика был в Москве. Зина подумала и отдала его новую военную форму. Читатель поворчал: "Надоело в военном ходить!", но взял и ушел. Домработнице их было жалко пояса (офицерского ремня). Не находите ли Вы, что это странные нравы "наших хороших советских людей"?

Какая-то дама-критик пишет Вике, чтоб он прислал из Киева (в Москве, очевидно, нет) ее знакомой колясочку для ребенка. Но этого он, кажется, не сделал, побоялся, что по-думают - это его ребенок ".

В феврале Зинаида Николаевна сообщала из Малеевки сестре в Киев: "Писать мне совсем не о чем - время проходит быстро и однообразно. По утрам жду писем, которые приходят в 12 ч, затем гуляю, отвечаю на письма или пишу, читаю газеты и журналы и рукописи (если Володя Тендряков что- то написал). После обеда опять читаю книги и журналы из библиотеки или в самой библиотеке, опять гуляю. После ужина - кино. На днях смотрели "Жестокость" по Нилину. Не понравилось, как и сама книга. Тут мы остаемся до 14 марта, а в Москве пробудем несколько дней. Вике из "Литгазеты" заказали написать статью о памятнике в Сталинграде на Мамаевом кургане, а вот о памятнике в Киеве на Бабьем Яре - молчат.<...>".

Софья Николаевна выписала несколько отзывов благодарных читателей, в частности: "Еще из одного письма читателя выпишу несколько строк. Дело в том, что он говорит то же, что и другие: что после прочтения Викиного очерка, создалось впечатление такое, точно сам побывал в Италии. "Вы добились труднейшего: ощущение такое будто сам видишь всех людей, разговариваешь с ними, а не автор, настолько четко, ярко и культурно передаете все". Это утверждает писатель, прозаик".

И в следующем письме о том же: "<...> У меня теперь большое развлечение: Зина мне приносит письма Викиных читателей "Первого знакомства". Пока письма главным образом из Москвы и Ленинграда, где публика более культурная. Это полный восторг, пишут всякие люди и писатели и критики, очень длинные, подробные письма, а рецензии в журналах до сих пор ни одной. У нас октябрь, а вышло это в июле и августе. Критики, которые изливают свой восторг Вике, могли бы написать рецензию? Нет, боятся. Ужасно у нас пуганые вороны. Знаешь поговорку: "Пуганая ворона куста боится"? Но восторг всеобщий от Викиного очерка особенно у пожилых культурных людей, бывших за границей.

Позже "биограф" поделился следующими впечатлениями по поводу "Первого знакомства" и других произведений именитого племянника:

<...> Вот вчера я получила письмо от одной знакомой. Пишет, что достала повесть "Первое знакомство", взяв "Новый мир" в библиотеке: "не вставая с места, прочла его, наслаждаясь языком, простотой, образностью, тонкостью наблюдения". То же писала и другая знакомая. Начала читать и оторваться не могла, ее домработница зовет ее ужинать, а она и слышать об ужине не хочет, должна дочитать Викину книгу.

То же было и со мной. Зина и Вика были на даче, зашла к ним. Прочла Викины оттиски* (видите, забыла слово, это со мной в мои восемьдесят лет часто бывает). Ну, вырезки из журнала его вещи, которые даются автору. Вышла с ними на Крещатик, села на бульваре. <...>И сейчас же все прочла. Вика пишет живо и интересно. Все приходят в восторг от его хорошего русского языка, но в этом я мало понимаю.

Интересны также и отрицательные отзывы читателей. Обычно они их шлют не Вике, а в редакцию: "Как, мол, Вы смели такое поместить!". Вот один читатель, например, очень подробно написал, но я в военных делах мало понимаю. Все, мол, у Вики "В окопах Сталинграда" неправильно, и он может отлично доказать, что Вика на войне никогда не был. И подпись: следователь такой-то. А Вика был с начала войны и до кон-ца 1944 года. Дважды был ранен: один раз лежал в госпитале в Баку, а затем в Киевском областном госпитале. Вышел из Киевского госпиталя незадолго до конца войны. Этому читателю надо было бы посоветовать переменить профессию!

Затем пришло несколько негодующих писем, обвиняющих Вику в религиозности! Одна учительница пишет: "Тут бьешься, бьешься с антирелигиозной пропагандой, а писатель, да еще лауреат, хвалит Андреевскую церковь!". Кажется, ее Растрелли строил. Но лучше всего "критический труд" какого-то редактора газеты "По пути Ленина". Он не пожалел своего времени и выписал из "В родном городе", из всех страниц, все "религиозные выражения". Две рубрики: одна посвящена "черту", другая - "богу". Страница такая-то, строчка такая-то: "Черт побери", говорит герой такой-то. Или (еще того лучше!) говорит сам автор! Тут все что угодно: "Пошел к черту!", "Черт его знает". Или: "Ну дай бог", "Боже мой!" и т.п. Всякий раз указана страница и кто говорит!

В письме за сентябрь 1959-го С.Н. Мотовилова продолжала описывать реакцию читателей: "В Викином "Первом знакомстве" мне, как и Вам, нравится начало: живо, непосредственно. А знаете, что ему писали его читатели? Одна читательница отреагировала так:

"Какой срам, русский писатель прячется от французских полицейских! И зачем Вам нужно было самому снимать Эйфелеву башню, ведь сколько угодно есть ее снимков". А одна старушка даже написала (она читала это своим внукам):

"Спросите вашу маму, не стыдно ли было себя так держать". Чего ему "спрашивать маму", когда ему самому сорок восемь лет!"

Противоположное мнение, от молодежи:

"Люблю письма читателей. Прочтя "В родном городе", ученица 10-го класса Вике написала: "Воображаю, как на Вас набросятся наши критики. Но Вы не бойтесь, мы, ваши настоящие читатели, Вас защитим". Настоящие читатели, очевидно, десятиклассники!".

И еще, на сей раз с неожиданным сопоставлением стиля письма В.П. Некрасова и И.Г. Эренбурга: "Зина мне подарила Эренбурга "Люди, годы, жизнь", часть первая. Я все это читала в "Новом мире", но с удовольствием перечту. Пишет он сумбурно и тяжело, заметьте, насколько труднее его читать, чем Вику. Вика - ширпотреб. Я как-то спросила в киоске, кто больше всего покупает его "Окопы": говорят - мальчики тринадцати-четырнадцати лет. Но и многим старикам они нравятся. Один мальчик тринадцати лет (сын чинильщика моих плиток) с восторгом прочел Викины военные рассказы и говорит отцу: "Папа, доставай всегда такие книги". <...>Эренбург все-таки имеет мужество говорить о многом, о чем другие молчат, и насколько у него больше культуры, чем у всех наших писателей: и Вики конечно, и Шолохова особенно".

Ссылки: