Мотовилова С.Н. вынуждена была уйти на пенсию и о благодарности

В шестьдесят девять лет наша героиня, как мы упоминали, вынуждена была уйти на пенсию: "Мне уже в 1950-м году пришлось бросить работу, так как при малейшем напряжении у меня делалось сжатие мозговых сосудов и меня приходилось привозить домой или в карете скорой помощи или в автомобиле директора и вносить на носилках в четвертый этаж".

В том же 1950-м В.П. Некрасов , как лауреат Сталинской премии, получил отдельную двухкомнатную квартиру, и наша героиня осталась в старой квартире одна (не считая совсем чужих соседей). А кто поддерживал его быт, когда он жил вместе с матерью и теткой ( Алина Антоновна умерла во время войны)? На это весьма живописно отвечают письма С.Н. Мотовиловой:

<...> Тут, на ул. Горького <...> его "друзья" жили у нас годами! Теперь еще домработница у них есть, а то мне приходилось на всех готовить и бесконечно стоять в очередях по нашим карточкам. Простою час, например за Викиными папиросами, приду домой, а его "друзья" радостно набивают этими папиросами свои карманы, и приходящие, и живущие. <...> Тридцать лет работала как вол, выполняла самые неприятные, тяжелые работы, после трех служб бежала на толкучку продавать наши вещи. Сколько раз я рисковала быть арестованной за так называемую "спекуляцию", продавала пайки, водку и прочее. После маминой смерти превратилась в какую-то крепостную их кухарку. И Зина , и Вика не замечали этого. В 1947 году, когда они были уже очень богаты, я сказала, что перестану готовить им. Надо было слышать негодующий крик Вики:

"Мама, слышишь, сюрпризик к Новому году! Соня не хочет больше готовить!". Вы думаете, они замечали, что я тридцать лет делала все для них. Нет. Вика мне сказал: "С тех пор, как я помню себя, я всегда тебя ненавидел". Через десять лет он повторил: "Не только я ненавижу тебя, но и все мои товарищи". Вся эта сволочь, которая у нас жила, для которой я должна была стоять в очередях, готовить, мыть посуду и прочее. Одним словом, не перечесть всех моих "благодеяний".

Ссылки: