Классон Р.Э. в Баку: нефть и водоросли

Кроме первобытной психологии нефтяников Р.Э. Классон констатировал и их хищнические методы добычи. Запись от июня 1900 года: "Рабочие сильно болеют желудочными болезнями. Придется принять меры против загрязнения труб нефтью. При южном ветре нефть прибивает к берегу, и заливает наш мол [в Белом городе], придется его повысить. Вообще загрязнение моря ведется всеми нашими соседями без исключения самым бессовестным образом, и хищнические приемы процветают даже у так называемых "передовых" фирм вроде "Нобеля", Каспийско-Черноморского и других".

Нефть, сброшенная в море, перемешивалась с водорослями ("морской травой"), и эту жуткую смесь заносило в строившиеся для электростанций водоприемники. Запись от июня 1901-го: "Сильный южный ветер, все море в Белом городе покрыто слоем нефтяной грязи, утром нельзя было купаться. Пристань ходит как живая. Теперь она представляет большую площадь для ударов волн, потому что она вся зашита с обеих сторон, для того чтобы забирать воду в самом конце пристани, где вода чище и меньше водорослей. Водорослей нам прибивает к берегу целые горы и притом пропитанных нефтью и керосином. Вся эта дрянь разлагается, и получается очень скверная вонь, особенно при южном ветре. Придется выгребать эти водоросли на берег и сжигать их. Жаль что зола от них соленая, а то можно бы употреблять ее для сада".

И от октября того же года: "Со вчерашнего дня мы стали нефтепромышленниками - ловим нефть, которая попадает в наш канал и задерживается сетками. Один сторож успел за вчерашний день вычерпать около 80 пудов нефти. Так что при южном ветре мы будем всегда собирать нефть".

Продолжение "травяной эпопеи" (запись от ноября 1901-го): "Все эти дни мы возимся с конденсаторами, которые благодаря хроническому южному ветру ежедневно забиваются морской травой. Строим новые сетки, и вообще трава причиняет нам много хлопот. <...> Пристань в Белом городе очень пострадала от последних бурь, ее совсем размыло в одном месте, так как она представляет [собой] огромное сопротивление волнам. Придется насыпать камня вокруг и совсем защитить вход спереди, чтобы спастись от травы. Пусть вода просачивается через дно и бока. Фильтрующая поверхность так велика, что отсосать воду нельзя будет, и мы будем иметь чистую воду. Южным ветром к берегу Мирзоева прибило целое стадо дохлых верблюдов, попавших в море во время последних бурь. Как бы они не заразили окрестности, Мирзоевы едва ли станут их закапывать".

В феврале 1902-го очередной "форс-мажор с водорослями": "Буря еще усилилась, и у нас на станции "травяной бенефис". Каждые 6 часов приходится менять машину, конденсаторы забиваются травой, несмотря на целый ряд сеток. Частые сетки забивает совершенно, как будто войлоком. Так что они совершенно перестают пропускать воду, а редкие сетки не задерживают всей травы. На завтра назначили мобилизацию всех рабочих для чистки канала перед пуском станции в непрерывную работу. <...> Осушили почти весь канал, закрыв доступ воде из моря шпунтовыми досками. Слой грязи и травы на дне канала оказался в 65 см, почти на аршин. Чистили весь день до 3-х часов. Но не успели весь вычистить, хотя 40 человек работало с носилками и тачками. Надо будет еще раз чистить, но раньше надо приспособить насос с электромотором, чтобы осушить самые глубокие места, где стоят наши сетки. Вонь от сгнившей травы стояла отчаянная, и трава вся жирная, пропитанная нефтяной грязью. Этим в значительной степени объясняется то, что она всюду проникает, так как она тонкая как игла и, кроме того, жирна".

В сентябре 1902 г. на станции "Белый город" появился старый знакомый Р.Э. Классона по Франкфурту, немецкий инженер Вильям Линдлей , приглашенный из Баку, где он строил Самурский водопровод: "Все помыслы обращены на траву, которая ползет неудержимо. Решили устроить волноломы впереди пристани, решетки и грязеуловители на дне каналов. Призывал для консультации Линдлея, и мы с ним два часа лежали на животе на пристани и изучали движение травы. Он говорит, что такого трудного случая ему еще не приходилось встречать".

Ссылки: