Классон Любовь Петровна и ОГПУ

Пришлось ленинградским чекистам "дополнительно добывать материалы". Но они особо себя не утруждали: из лиц, "знающих обвиняемого в быту", допросили лишь жену. Из протокола допроса Любови Петровны Классон от 22 ноября 1939 г.:

- Как долго Вы проживаете в Ленинграде?

- В Ленинграде я проживаю с детства, т.е. с 1903 года, безвыездно.

- Вам известно, за что арестован Ваш муж Павел Робертович Классон?

- Нет. За что арестован мой муж П.Р. Классон, я не знаю.

- С какого времени Вы являетесь женой П.Р. Классон?

- С 1932 года.

- Знали ли Вы его раньше?

- До 1932 года я Классон П.Р. совершенно не знала.

- Назовите круг его знакомых, с кем он встречался и где бывал.

- Я лично его знакомых никого не знаю, так как к нам никто никогда не приходил, и, насколько мне известно, он так же нигде не бывал.

- И о своих друзьях и товарищах Ваш муж П.Р. Классон никогда Вам не рассказывал?

- Нет, не рассказывал. У моего мужа П.Р. Классон был только один знакомый, друг его детства Кирпичников Юрий, который проживает в Москве и, бывая в командировке в Ленинграде, иногда заходил к нам. Где работает Кирпичников Ю. и проживает в Москве, я не знаю.

- Кто из посторонних жильцов проживает в квартире вместе с Вами?

- Посторонних жильцов в нашей квартире никого нет. В ней проживаем только мы одни, моя мать, дочь и я.

- А вообще проживали когда-либо в Вашей квартире посторонние жильцы?

- Нет, не проживали. В ней живу я со своей семьей с 1910-11 года.

- Кто по дому знал Вашего мужа П.Р. Классон?

- Из проживающих в доме моего мужа П.Р. Классон никто не знает, так как мой муж ни с кем никогда не разговаривал и ни к кому не ходил.

Все-таки жена оказалась мудрее своего мужа, который "наговорил много лишнего", о чем его никто не спрашивал, и это "лишнее" ("намеревался принять германское подданство и стать невозвращенцем", например) даже попало в обвинительное заключение. В том же ноябре Управление НКВД Ленинграда вынесло отрицательное решение по жалобе Любови Петровны, написанной еще 14 августа 1939 г. Последнюю же жалобу Л.П. Классон (когда муж был еще жив, от 18 января 1941 г.) отправила на имя "горячо любимого Иосифа Виссарионовича ". В ней она не только просила досрочно освободить мужа и снять с него судимость, но и жаловалась на тяжелую жизнь: Павла Робертовича перевели из тюрьмы в Архангельск , как сердечно- больного - результат долгого пребывания в тюрьме, семья его сильно нуждается - я, его жена за это время потеряла все свое здоровье, так что регулярно работать по состоянию здоровья не могу, моя мать старушка работает конторщицей с зарплатой 125 руб. Далее в своей жалобе Л.П. Классон невнятно жаловалась и по поводу такого сюжета: поскольку семья отчаянно нуждалась, то Любовь Петровна обратилась в Наркомфин с просьбой о выдаче ей по доверенности облигаций займа "Оборона СССР", на которые в свое время мужу пришлось подписаться в НИИ Судостроения. Однако зам Наркомфина тов. Бодров к этому вопросу подошел крайне формально и отказал просительнице (в досрочном погашении облигаций и выплате денег").

Заместитель начальника 2-го отделения 6-го отдела ГЭУ НКВД СССР, Лейтенант Государственной Безопасности Молодцов 24 февраля 1941 г., получив жалобу на имя "горячо любимого Иосифа Виссарионовича" для ответа по существу дела, обосновывал очередной отказ жалобщице так: "<...>Особым Совещанием при НКВД СССР 19 февраля 1940 г. за антисоветские высказывания Классон осужден на 3 года ИТЛ. Срок истекает 4 марта 1941 года. Учитывая, что в следственном деле Классон имеется достаточно данных, характеризующих его как антисоветского человека, постановил в пересмотре следственного дела Классон П.Р. на предмет снятия с него судимости и его досрочного освобождения отказать. Настоящее постановление вместе с заявлением гр-ки Классон Л.П. приобщить к арх. след. делу Классон П.Р. *804181".

В "архивном следственном деле" находится бумага, посланная в 1-й Спецотдел НКВД СССР из Бутырской тюрьмы: "Сообщаем для В/сведения, что з/к Классон Павел Робертович, 1904 г.р. освобожден из-под стражи 4.III.41 г. согласно Вашего отношения за *9/8-8578 от 26.II.41 г."

Т.е. наш герой отсидел от звонка до звонка ровно три года. Естественно, что после расстрела Л.П. Берия и его ближайших подчиненных, после разоблачения "культа личности" и "перегибов при строительстве социализма" в деле появился протест прокурора Ленинграда от 6 июля 1962 года - после очередных жалоб Л.П. Классон. В нем констатировалось: "Постановление Особого Совещания при НКВД СССР в отношении Классон П.Р. является неправильным и подлежит отмене по следующим мотивам: Сама формулировка обвинительного заключения неконкретна и основана только на предположениях, так как конкретных фактов преступной деятельности Классон во время следствия установлено не было. Классон П.Р. ни в чем не признал себя виновным и дал развернутые показания о своем поведении в Германии во время учебы и по возвращении в СССР, а также о своих первых показаниях на следствии (л.д. 85-100). Эти его утверждения по делу ничем не опровергнуты. Показания свидетелей Пугач А.П., Шарухина Н.П. и Швецова В.В. являются неконкретными, противоречивыми, факты и предположения, о которых они рассказывают в отношении Классон П.Р., не могут быть расценены как антисоветская агитация с его стороны и не содержат признаков состава преступления, предусмотренного ст. 58-10 ч.1 УК РСФСР. Свидетели Кохберг В.А. (л.д. 74-75), Копылов Н.П. (л.д. 76- 77), Сафронов В.М. (л.д. 78-79), Глузман И.А. (л.д. 80-81) охарактеризовали Классон П.Р. по работе исключительно с положительной стороны и заявили, что антисоветских высказываний с его стороны никогда не слыхали. При таком положении репрессия, примененная в отношении Классон П.Р. в 1940 г., является необоснованной". Прокурор Ленинграда Цыпин предлагал: "В силу изложенного и руководствуясь Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 августа 1955 года , прошу постановление Особого Совещания НКВД СССР 19 февраля 1940 года в отношении Классон Павла Робертовича отменить и дело дальнейшим производством прекратить за отсутствием состава преступления".

Президиум Ленинградского городского суда отметил в совершенно секретном постановлении: "Протест [Прокурора Ленинграда] внесен на предмет реабилитации осужденного и подлежит удовлетворению по следующим мотивам: Высказывания осужденного, инкриминированные ему по данному делу, не содержат в себе признаков антисоветской пропаганды и не могли быть предметом обвинения его в уголовном порядке. Сам осужденный, не отрицая того, что некоторые из инкриминированных ему высказываний он действительно допускал, дал им подробные объяснения и виновным себя в антисоветской агитации не признал. В связи с изложенным, руководствуясь Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 августа 1955 года, Президиум постановил: Постановление Особого совещания при НКВД СССР от 19 февраля 1940 года в отношении Классона Павла Робертовича отменить, а дело за отсутствием в действиях осужденного состава преступления производству в уголовном порядке прекратить".

В общем, перефразируя известную пословицу, мы можем грустно констатировать: советский закон что дышло, куда партия большевиков повернет, туда и вышло. Самого П.Р. Классона уже давно не было в живых, поэтому весьма цинично звучало решение (пусть и секретное!) суда: "дело за отсутствием в действиях осужденного состава преступления производству в уголовном порядке прекратить". Но зато его вдова смогла получать пенсию по фальшивому свидетельству "о пропаже мужа без вести на фронтах Великой отечественной войны" (см. главу "Классонята").

Ссылки: