В.П. Некрасов и тетка С.Н. Мотовилова

<...> Ну, слава богу, мои именины прошли. <...>В 2 часа пришла Зина с угощениями - пирожными, сладкими пирогами, куриными котлетами. Ты подумай, до чего нелеп Вика. Он провожает Зину до двери моей квартиры, быстро спускается вниз, а Зина стоит, ждет, когда он спустится и только тогда мне звонит и, сгибаясь от тяжести угощений, идет по коридору ко мне. Не проще ли было бы все внести в мою комнату? Но он не может меня видеть. Психоз, по-моему.

<...> О Зине и Вике ничего не знаю. Они ведь все скрывают от меня. Обе Зинины дамы [приживалки] отбыли, одна в Москву, другая в Ленинград, не дождавшись даже Зининых именин [24 октября].

<...> Хотела приписать тебе, как сойдут Зинины именины. Два дня от нее не было ни слуху, ни духу. Обычно она на второй день приходила ко мне, рассказывала, кто был, а тут - ничего. Наконец сегодня, 26 октября, это уже третий день, пришла Зина. Ее провожал, как всегда Вика, нес угощение мне. Затем Зина ждет, когда он сойдет вниз, и тогда только мне звонит. Принесла мне шоколадный торт, коробку конфет и их домашнее угощение - сладкие и соленые пирожки. Говорит, что народу было как никогда много. Сколько? Они еще не считали. Обычно Ганя присылает мне список: "Мыши - 2" (это означает, писатель Клигерман с женой), "Зильки - 4" (это означает, Викин товарищ по Строительному институту, архитектор, с женой, дочерью и сыном), ну и т.д. Я прошу, чтоб Ганя дала мне список. Но, кажется, и гости теперь должны быть от меня засекречены! Зина говорит: "Ганя многих не знает, она не может дать списка". А Зина-то все ведь путает.

<...> [Ее старая знакомая] Маня Липская <...> пришла днем и просидела до двух ночи, когда остальные гости ушли в четыре часа ночи! Как всегда, было два стола, за одним - Зинины гости, за другим - Викины. По- видимому, Викин стол перепился. Какой-то писатель (Зина фамилии не знает) приревновал свою жену к Викиному другу-архитектору. Но Вика сейчас же увел его в другую комнату спать (?!). Викин Рабинович обычно не пьет, но тут спьяна обиделся на Вику. Но все было хорошо.

Будем надеяться, что читатель составил уже некое представление о советском "Вишневом саде" у Некрасовых. Дополнительные подробности содержатся в "Воспоминаниях" С.Н. Мотовиловой .

<...> Сегодня [17-го августа] Зина пришла с Викой. Ты не можешь себе представить, до чего мне противно бывает всегда после Викиного прихода!

<...> Но после Викиных приходов особенно бывает омерзительно. Полное отсутствие всякого интереса ко всему моему. Ни к книгам, которые я получила, ни к тому, что я рассказываю. Стоит и ждет, когда Зина наконец от меня уйдет. Я ему показываю открытки от Бурлюка, письмо от него, которое все было интересно - не читает. Письмо Ульянова, только что полученное, прочел, ни звука не сказал, а вырезку бросил и сказал: "Об этом я могу и в наших газетах читать". О себе, конечно, ни звука, засекречен. Спросила, будет ли что-нибудь его в седьмом номере "Нового Мира", сказал, что нет, не будет!! А будут ли его вообще печатать, я ведь не знаю. Ужасно противно, не знаешь как отплеваться.

<...>Денег у них нет, потому что все свои деньги (а они были сумасшедшие) Вика пораздавал своим приятелям. Ну а его же ведь уже больше года не печатают, ни новые его произведения, ни старые. Его "Франция", какие-то рассказы - в редакции "Нового Мира", а там кажется все редакторы разъехались на летний отпуск. Он будто бы сидит и пишет "Камчатку", и чтоб писать, ездит куда-то на дачу, потому что ему дома мешают.

<...> Вчера утром ко мне зашли Вика, Зина и редакторша "Нового Мира", приехавшая к ним. Она ничего мне не рассказала, когда что-нибудь Викино будет у них напечатано. Вика привел ее, чтоб я показала ей письма Чуковского , который его, Вику страшно восхваляет. По-моему Вика только интересуется самим собой! Она прочла письма Чуковского, и они сейчас же ушли. <...>Милая Вера. Сейчас, 16 октября зашла Зина, принесла газеты о том, что Хрущев перешел на пенсию .

Зачастую пренебрежительное отношение к тетке, конечно, не красило В.П. Некрасова.

<...> Сегодня [20 апреля] я как раз думала: что бы я ни давала Зине и Вике починить, ко мне не возвращается. Больше года у них валялся мой фонарик, несколько моих ламп и т.д. Вика находил, что чинить их не стоит, и вдруг (о чудо!) он сегодня появляется с одной из моих ламп (еще полгода тому назад отданной в починку) и с маленьким абажурчиком для висячей. <...>Но тут начинается юмористика. Пришедший с Викой тип начинает чинить (т.е. надевать абажур), влезает на два табурета. Лампа, только что поставленная, "перегорела"! Ставят другую, тоже "перегорела". Вика идет покупать лампы, это от меня близко. А оказывается, он поворачивал не тот выключатель. Зажигал мою лампу в коридоре, а не выключатель для комнаты. Он же у меня никогда не бывает надолго <...>за пятнадцать лет. Не знает где что. Александр Ефимович у меня все знает, в один момент все находит. Выяснив, что лампы не перегорели, Викин друг зачем-то меняет патрон. <...>Кончилось все благополучно, лампа висит там где надо, абажурчик затеняет ее слишком яркий свет.

А в смысле моих жалоб на Вику мне повезло. В субботу я изливала душу моей гостье, а так как Вика тоже высокомерно брезглив по отношению к ней, то она мне вполне сочувствовала. На следующий день у меня были еще две гостьи, я им изливалась, и они мне тоже очень сочувствовали. Одна даже сказала, что никогда к ним больше не пойдет, что она не какая-то "низшая раса", с которой можно так говорить.

Смотрит Вика на человека, как будто он не человек, а вещь. Приходит старый приятель, Вика сейчас же уходит из дома. Ева [Пятигорская] делает ему замечание: "Ведь это невежливо". Он отвечает: "А зачем он ко мне ходит. Он мне не нужен". Знаешь, немножко он похож на Андрея Болконского. И Вика и тот любили протежировать молодым людям и были надменны со всеми остальными. А как Болконский мерзко относился к своей жене! Ну, жены у Вики покуда еще нет.

<...> Зато [на этой неделе] как-то явились Зина с Викой. Вика предлагает: "Идем гулять". <...>Вышли, наконец, на улицу. Идет злющий Вика, две старушонки на нем виснут с двух сторон. Я хотела Зине что-то сказать, он зло бросил: "Ну, если Вы будете разговаривать и останавливаться, конца не будет". Идем дальше уже молча. Я ставлю вопросы. Едва отвечает. Думаешь, приятно?

<...>Я тебе, кажется, писала, одна наша знакомая старушка очень восхищалась Викой. Она работала библиотекаршей у слепых и как-то пригласила Вику рассказать что-то им (Викины вещи изданы и для слепых). Была очень довольна, потом говорила мне: "Ваш племянник - замечательный, говорил около часа и ни разу Сталина не упомянул (это было в сталинские времена)". Это было тогда редким явлением. Забавно? Как-то она пришла к Зине. Вика вышел, поздоровался, пошел в комнату и во всю глотку говорит Зине: "Ох уж, пришла эта нудная дама!" Это она сама мне рассказывала. Ужасно груб, не воспитан.

    См. также 

    Тетка о юдофильстве В.П. Некрасова

    Тетка против "расшвыривания" денег В.П. Некрасовым

    Некрасов В.П.: визит к тетке, 1961

Ссылки: