Оглавление

Форум

Библиотека

 

 

 

 

 

Кисунько Г.В. в артиллерийском училище и ВНОС, эвакуация в Бирск

После расформирования нашего несостоявшегося полка я со справкой, удостоверяющей, что находился с такого-то по такое-то число в этом полку, явился в военкомат. Кроме всех необходимых документов захватил с собой папку-скоросшиватель с машинописным текстом кандидатской диссертации и набросками к докторской. Зачем? Этого я и сам не знал, но с этими бумагами не расставался до конца войны. В тот же день по направлению военкомата я стал курсантом Третьего ЛАУ (Ленинградского артиллерийского училища) , - занятие посерьезнее, чем бегать посыльным в ополчении. Очень понравились мне лекции дивинженера Блинова по курсу ВВ (взрывчатые вещества) и практические занятия на 203-миллиметровой гаубице Т-203, которые проводили комвзвода лейтенант Нечаев и комбат капитан Бачинский - участник боев на Карельском перешейке, с орденом Красного Знамени на гимнастерке. Из курсантов были сформированы боевые расчеты, и мы быстро научились переводить гаубицу из походного положения в боевое и наоборот, - это небезопасно, так как приходится 4,5-тонный ствол заводить в люльку или наоборот - выводить его из люльки на штатное место для транспортировки. Однако роковым минусом в моих курсантских делах оказались стрельбы в тире из личного оружия - карабина. Из-за близорукости, при отсутствии очков, результаты моих стрельб были просто плачевными. Меня проверили в санчасти, и я был откомандирован обратно в военкомат за непригодностью по зрению. Военком приказал мне явиться завтра, так как почти все училища уже эвакуировались из Ленинграда и ему не ясно, что со мной делать. Проходя мимо Гостиного двора по Невскому, я встретил знакомого аспиранта-филолога Шибанова, который теперь был уже курсантом военного училища ВНОС (Воздушного наблюдения, оповещения и связи). Это училище формируется на территории военного училища связи имени Ленсовета на Советском проспекте, но буквально на днях может эвакуироваться, так как все его имущество уже погружено в эшелон. Шибанов сказал мне, что училище ВНОС как раз ближе других к физике по профилю своих специальностей. Сейчас он возвращается в училище из увольнения. На следующий день по моей подсказке военком оформил мне направление в это училище, и я направился туда с засургученным пакетом.

Во дворе училища связи возле бокового подъезда большого здания сидели на ящиках двое военных. Перед ними стоял еще один ящик, служивший вместо стола, на котором они перебирали какие-то бумаги. Я подошел к ним и доложил:

"Товарищ полковник, допризывник Кисунько прибыл в ваше распоряжение с пакетом.

- Пакет и вас при пакете принять не могу. Все документы и имущество упакованы, училище эвакуируется. Сидевший рядом с полковником батальонный комиссар молча протянул руку за пакетом, вскрыл его, полистал документы, что-то в них показал полковнику, тот молча кивнул, положил документы в командирскую планшетку, окликнул:

- Старшина Павлов, ко мне! К полковнику подбежал - словно вырос из-под земли - подтянутый старшина с жучками войск связи на курсантских петлицах. На нем, как и на других курсантах, таскавших по двору какие-то ящики, была потрепанная, но чище, чем у других, хабэбэу, то есть хлопчато-бумажная, бывшая в употреблении курсантская форма.

- Примите нового курсанта в седьмую роту.

- Товарищ полковник, но в чем же я его повезу? Все обмундирование упаковано, погружено в эшелон.

- Отставить разговоры! Старшина привел меня в свою каморку, окинул оценивающим взглядом. Похоже, что в каморке было списанное хабэбэу.

- Ну-ка, примерь это хабэбэу. Я надел на себя военную форму, как говорится, с чужого плеча. Она была мне мала в длину, но зато шея свободно болталась в засаленном воротнике. Штрипки в шароварах пришлось расстегнуть и постараться просунуть ноги подальше, чтобы пояс по возможности оказался на месте. Оглядев меня в таком виде и сделав замечание насчет заправочки, старшина, едва удерживаясь от смеха, сказал:

- А что? Вполне ничего. Сапоги какой размер носишь?

- Сорок пятый. Старшина присвистнул:

- Тогда походи пока в спортсменках-тапочках.

- Остальные личные вещи сдать в каптерку?

- Отставить? сдать в каптерку по прибытии на место. Каптерка упакована и опечатана. А пока что - носить их в этом ранце.

- Но? как же я в тапочках? При таком галифе?

- Отставить разговоры! И запомните: не галифе, а шаровары. Сказав это, старшина словно бы забыл про новичка, принял позу петуха, который собирается кукарекать, прижмурил глаза до узких щелочек под опущенными веками и крикнул так, что я даже вздрогнул от неожиданности:

"СЕДЬМАЯ РОТА, ВЫХОДИ СТРОИТЬСЯ НА УЖИН!

- А ты, - добавил он вполголоса, обращаясь ко мне, - становись внутри строя, чтобы кто-нибудь из комсостава не углядел твои тапочки.

- Но тогда увидят, что я не на своем месте по росту.

- Выполняйте приказание! Выполняя приказание, кандидат физико-математических наук по-военному щелкнул своими тапочками и цаплиным шагом побежал "строиться на ужин". Весь следующий день курсанты грузили в вагоны имущество училища, ранее вывезенное в ящиках на Варшавский вокзал. А вечером эшелон отправился на Восток через станцию Мга. К этой станции уже рвались немецкие войска, и эшелону дважды объявлялась воздушная тревога. Поезд останавливался по тревоге, курсанты выскакивали из теплушек и рассредоточивались в кустарниках, но оба раза обошлось без бомбежек: видимо, немцы бомбили боевые порядки войск, оборонявших подступы к станции и железной дороге.

Первую тревогу я проспал на нижних нарах. Проснувшись незадолго до отбоя, удивился, что поезд стоит и в теплушке никого нет, выполз из теплушки, начал оглядываться вокруг, услышал окрик из лесной чащи: "Воздух!" Но я не сразу понял, что это команда, адресованная лично мне, пока не услышал тот же голос: "В кусты!" Далее пошли такие слова, которые воспроизводить на бумаге не принято. - Чеши, дылда, в кусты, не демаскируй эшелон! крикнул кто-то из ребят. После отбоя роту разбили на взводы, и когда наш второй взвод седьмой роты построили в две шеренги, то в первой шеренге правофланговым по ранжиру оказался курсант Проценко - вчерашний студент кораблестроительного института, а во второй шеренге правофланговым оказался я. Оба мы были назначены командирами отделений по своим шеренгам, и острые на язык студенты - в большинстве тоже корабелы - стали обращаться к нам в такой форме: "Товарищ комод, разрешите обратиться. "Комодам", как и остальным курсантам, не положено было знать, куда идет наш эшелон. Москву обошли по окружной железной дороге. Прошли Рязань, Куйбышев, выгрузились в Уфе . Теперь оставалось переправиться в Бирск на барже по реке Белой . Для этого потребовались два рейса баржи, и когда была закончена погрузка на первый рейс, то трем курсантам под моей командой была поручена охрана оставшегося на пристани имущества в ящиках, покрытых брезентом. С этим имуществом мы прибыли в Бирск вторым рейсом баржи. После того как силами курсантов было распаковано имущество училища и поставлено в будущих учебных классах, командование решило позаботиться о нашем внешнем виде, насколько это было возможно при нашем хабэбэу, доставшемся нам от довоенных курсантов. У них оно предназначалось только как спецодежда при уходе за боевой техникой и было, мягко говоря, не первой свежести. Поэтому нам выдали по куску хозяйственного мыла, вывели строем на левый берег Белой за окраиной города, и было приказано:

"Каждому постирать и высушить на солнце обмундирование!.

День был погожий, солнечный, и эта операция была выполнена успешно. Во всяком случае, после этого у местного населения вид марширующих по городу курсантских подразделений не должен был вызывать удручающих впечатлений. Многие курсанты были ленинградцами и переписывались с оставшимися дома родственниками. Но письма оттуда приходили все реже, а затем и вовсе перестали приходить.

У меня прекратилась переписка с дядьями из Мариуполя и с сестрой - студенткой Донецкого мединститута. К счастью, я успел узнать адрес проживания моей семьи, эвакуированной из Ленинграда в группе женщин с грудными детьми, пока я был в ополчении. В напряженном, спрессованном до минут и секунд ритме курсантской жизни, в тревожном ожидании вестей от родных и очередных сводок Совинформбюро посерьезнели даже самые балагуристые ребята. С них быстро слетела шелуха бесшабашной довоенной беспечности, и как-то сами собой отпали и шуточки насчет "комодов", и студенческое подтрунивание над педантизмом воинских уставов, и пресловутые "разговорчики в строю". Наш учебный взвод в составе 25 курсантов числился под * 2 в седьмой роте, сокращенно - 72-й взвод. Кроме меня и, может быть, еще одного-двух курсантов он был укомплектован студентами старших курсов Ленинградского кораблестроительного института . Они были знакомы друг с другом по институту, и поэтому наш взвод с самого начала выделялся среди других как дружный, хорошо слаженный коллектив, в котором все за одного, один за всех. И получилось так, что с самого начала нашего существования в Бирске 72-й взвод приказами командования неизменно отмечался как лучший в училище по всем показателям общевойсковой и спецтехнической подготовки, воинской дисциплины и внутреннего распорядка.

Помнится, однажды нас даже премировали коллективным походом в театр- конечно, строем, под моим "помкомвзводным командованием" на пьесу "Стакан воды", которую ставил эвакуированный из Петрозаводска драматический театр. А ведь у нас был очень серьезный конкурент в состязании на первенство в лице 71-го взвода, сплошь укомплектованного студентами-старшекурсниками Ленинградского института инженеров связи , для которых - почти готовых инженеров-связистов - изучаемые в училище предметы электрорадиотехнического профиля были родной стихией, - не то что для моих "корабелов". Дело в том, что оба наших взвода должны были подготовить из своих курсантов воентехников по "радиоулавливателям самолетов РУС-1 и РУС-2 (так назывались в то время наши первые радиолокационные станции дальнего обнаружения ). После первого показа нам этих станций и первых занятий на довольно примитивном для меня уровне по электротехнике и радиотехнике я понял, что мне с моей подготовкой вполне достаточно небольшой стажировки непосредственно на станции, чтобы справляться с обязанностями воентехника при ее боевой эксплуатации. И сразу же подал рапорт по команде через командира взвода лейтенанта В. Г. Долгополова с просьбой направить меня в действующую армию в часть, вооруженную РУСами. Командир роты мою подпись "курсант - кандидат физико-математических, наук" понял по-своему и сказал:

- Пусть этот курсант со своей кандидатской карточкой обратится к замполиту, а мы здесь ни при чем.

В.Г. Долгополову - бывшему студенту Ленинградского политехнического института долго пришлось объяснять ротному, что такое кандидат наук. В конце концов меня вызвал командир батальона и в очень вежливой форме объяснил мне, что моя просьба вполне логична, но в военных делах есть свой порядок, согласно которому каждый будущий командир должен съесть определенный минимум курсантской каши. А воентехник - это тоже командирская должность. Но на этом история с моим рапортом не закончилась. На первом занятии по радиотехнике преподаватель - военинженер 3-го ранга Н. Н. Алексеев при перекличке курсантов, когда я, отозвавшись на свою фамилию, встал по стойке смирно, сказал, обращаясь к аудитории, примерно следующее:

- Товарищи курсанты! Перед нами не просто курсант, а кандидат физико- математических наук. Это очень высокое звание, о котором я, например, могу только мечтать. И вместо нашего занятия я сам бы предпочел вместе с вами послушать лекцию кандидата наук. Садитесь, курсант Кисунько.

Николай Николаевич хорошо знал свой предмет и был хорошим лектором. Из- за отсутствия учебников он излагал материал в два захода: сначала рисовал на доске схему и давал разъяснения к ней, а затем диктовал текст для записи в тетради, проходя при этом между рядами парт и проверяя записи. Но в мои записи заглядывал редко, так как в них предмет лекции излагался в виде математических формул, описывающих изучаемую схему. То есть так, как следовало бы излагать соответствующий материал в вузовском курсе. После войны кое-что из них было опубликовано в научном журнале.

Не обошел своим вниманием курсанта - кандидата наук и командир седьмой роты лейтенант Вольнов. Случилось это в мое дежурство по роте. Лейтенант в явно нетрезвом виде ввалился в казарму, когда курсанты были на занятиях, кроме меня и двух дневальных. Я ему отрапортовал как положено, он скомандовал "вольно" и прошел в помещение ротной канцелярии. Вскоре оттуда донесся окрик: "Дежурный, ко мне!" Я поспешил выполнять приказание, открыл дверь в канцелярию, приготовился доложить:

"Товарищ лейтенант, дежурный по седьмой роте прибыл по вашему приказанию". Собственно, я не доложил, а осекся на полуслове, увидев, что стол, за которым сидел комроты, был заблеван, отвратительная лужа отдавала сивушным перегаром, стекала на пол.

- Убрать!? изрек лейтенант, властно указывая рукой на эту гадость.

- Есть убрать!? ответил я и, приоткрыв дверь в казарму, подал команду:

- Дневальный, с ведром и тряпкой? ко мне!

- Дневального? отставить! - прорычал лейтенант.

- Я вот наблевал, а ты - кандидат наук - уберешь это лично, или я тебя пристрелю за невыполнение приказа.

- Ну, живо! - при этом комроты пьяной ощупью потянулся к кобуре. Я понимал, что этот пьяный хам, как говорится, вооружен и очень опасен. Что делать? Ждать, пока он меня пристрелит, или, пользуясь его замедленной от опьянения реакцией, первому выхватить свой наган, пристрелить мерзавца и заодно заработать "вышку" через военный трибунал? Видно, мой мозг молниеносно оценил оба эти варианта, забраковал их и выдал третий, единственно правильный:

- Товарищ лейтенант, разрешите сбегать за ведром и тряпкой!

- Сбегать? Это ты хорошо придумал. За тряпкой бегом марш! ...ный кандидат наук, - с похабным хохотком кинул мне вдогонку Вольнов.

Я пулей выскочил из ротной канцелярии, и побежал, но не за тряпкой, а к командиру батальона капитану Чигвинцеву, который, выслушав меня, быстро отправился в роту, а мне приказал подождать его в штабе батальона. От дневального я узнал, что Чигвинцев заставил самого Вольнова поработать с тряпкой. После этого события лейтенант Вольнов исчез из училища, а нашим командиром роты стал симпатичный воентехник первого ранга, он же преподаватель электротехники Р.В. Серебрянский.

Ссылки:

  • Кисунько Г.В. в армии, работа на радиолокаторах
  •  

     

    Оставить комментарий:
    Представьтесь:             E-mail:  
    Ваш комментарий:
    Защита от спама - введите день недели (1-7):

    Рейтинг@Mail.ru

     

     

     

     

     

     

     

     

    Информационная поддержка: ООО «Лайт Телеком»