Ларин Юра попал в тюрьму

И почти в это же время дома у меня случилось несчастье. Как-то вечером, вернувшись домой, я застала у нас Быкова , неловко сидевшего у стола. В петлицах у него появился еще один "кубарь". Помявшись, он сказал мне: "Сусанна, произошло несчастье. Юра в тюрьме". Я в ужасе вскрикнула, мама заплакала и запричитала. Когда мы немного успокоились, Быков начал рассказывать: "Юра в течение нескольких месяцев добивался разрешения поехать к родителям в Харбин, но с ответом все тянули. А мать писала, звала его. Харбин - недалеко, за Амуром, граница охраняется слабо. Юра и решился. Договорился с китайцем-контрабандистом, что тот его перевезет. На середине реки их обстреляли, китайца убили, а Юру арестовали и сейчас судят".

Для меня, комсомолки, это был удар в самое сердце - мой муж пытался бежать через границу! Это же преступление! Знать его не хочу! Я выскочила из-за стола, сдернула со стены фотографию, разорвала в клочки и упала обессиленная на кровать. "Он любит мать, это, конечно, хорошо, но отступился от родины, бросил меня! Нет, он - чужой, все кончено". Напрасно Быков уговаривал меня, что с Юрой поступили несправедливо, что ему должны были по закону дать отпуск и разрешить поездку к родителям.

Месяца полтора спустя в парадную дверь позвонили. Мама открыла и ахнула. В комнату вслед за побледневшей мамой вошел Юрий. Но, боже мой, в каком виде! Весь измятый, в грязном побуревшем пиджаке, небритый, осунувшийся... Он робко посмотрел на нас и, тяжело опустившись на стул, спросил: "Пустите?" Мама заплакала. Я смотрела на него, а у самой сердце заходилось от жалости и злости одновременно. Мама, конечно, стала хлопотать, накрывать на стол.

Юрий рассказал, как после контузии и больницы несколько месяцев скитался и хватался за любую работу, дожидаясь разрешения. Писать нам не осмеливался, зная, что лишних денег у нас нет. В конце концов решил рискнуть: перейти границу, а потом вернуться назад. Ведь получалось же так у китайцев-контрабандистов. Почему ему не удастся?

Как ни странно, к нему отнеслись снисходительно. Можно считать, Юрию повезло: в более поздние годы такая история закончилась бы, если не расстрелом, то лагерем. Он просидел месяц, потом его выпустили и предложили выбрать место проживания в каком-нибудь маленьком городке. Он ткнул пальцем в карту и попал в город Ардатов Мордовской АССР . И его отправили туда, выдав бесплатный железнодорожный билет в общем вагоне. Денег у него не было ни копейки, и ехал он, питаясь за счет душевной доброты попутчиков.

Мы вычистили и отгладили его костюм, а самого отправили в баню. Вернулся он оттуда почти прежним. Что же дальше? В Москве оставаться нельзя, ехать в Ардатов без вещей и денег тоже невозможно, родных в Москве, кроме нашей семьи, у него нет. Среди друзей и родственников собрали кое-какие деньги, бельишко досталось от моих двоюродных братьев, которые были ниже его сантиметров на пятнадцать, дали простыни, корзину и проводили в неведомый Ардатов. Я чувствовала себя глубоко обиженной, хотя Юрий клялся, что из Харбина обязательно вернулся бы на родину.

В Ардатове Юра быстро устроился агрономом и даже стал высылать мне половину своей зарплаты - целых 45 рублей. Он снял комнату с питанием у заведующего школой, жена которого тоже была учительницей. У них собиралась местная интеллигенция: учителя, врачи, служащие.

Устроившись, Юрий стал настойчиво звать меня на каникулы приехать в Ардатов. Я не слишком хотела, но все же поехала и провела там две недели, гуляя с дочерью хозяев, моей ровесницей Любой, и принимая участие в вечерних чаепитиях у хозяев, на которых мы обсуждали газетные сообщения, новые книги и даже музицировали. Политических споров там не было, хотя выступления вождей слушали с интересом: может быть, плохо понимали, что происходит в большой политике, может быть, побаивались высказываться. Впрочем, это им не очень помогло: как я потом узнала, в 1937-38 годах некоторые из них подверглись суровым репрессиям.

Ссылки: