Карпачева С.М.: новая специальность - сажа

Сажа , как оказалось, - не менее важный компонент резины для шин, чем каучук. В нашей стране сажевых заводов было мало, и те чадили и неимоверно загрязняли все вокруг. На Соколиной Горе , где располагался завод синтетического каучука (СК) , фактически и началась моя инженерная деятельность. Все, что было до этого, можно считать предысторией. До организации сажевой группы меня временно приютила замечательный химик O.K. Богданова . Почти год я разбиралась в существовавших технологиях получения двух сортов сажи: газовой - из природного газа (в основном метана) и ламповой, вырабатываемой в результате неполного сжигания тяжелых компонентов нефти. Изучила всю довольно скудную литературу по этому вопросу. Съездила на заводы в Ярославль и Лигово, под Ленинградом, где производили ламповую сажу. Надо сказать, жители этих городов жаловались, что все окрестности черны от копоти. И действительно, сырье использовалось всего на 20-30%, остальное уходило в атмосферу. Свои предложения по улучшению производства я изложила главному инженеру завода Гордину и директору Эттингеру . Через два дня Эттингер позвонил и сказал, что меня срочно вызывают в Наркомтяжпром к заместителю наркома Осипову-Шмидту . Я, конечно, была наслышана об этой легендарной личности. Вместе с профессором Лебедевым он разрабатывал и организовывал производство синтетического каучука из нефти, что означало отказ от импорта натурального каучука. Были построены несколько заводов в больших городах, первый опытный завод "СК литера Б" - в Ленинграде и следующий за ним наш, "СК литера А" , - в Москве. Представив, какого высокого ранга человек вызывает меня для разговора, я попросила Эттингера поехать со мной, но он ответил: "Приглашают вас, а не меня, поэтому мне ехать незачем, тем более, что я уже рассказал замнаркому о ваших соображениях. А машину я сейчас вам дам", - добавил он. В очень скромно обставленном кабинете, за большим письменным столом, сидел крупный человек с бритой головой, с внимательным, серьезным взглядом. "Садитесь", - пригласил он. Я робко опустилась в кресло около стола. Постепенно приходя в себя, выложила свои соображения и закончила тем, что, по моему мнению, можно увеличить использование сырья и снизить выбросы сажи в атмосферу. Осипов внимательно выслушал. "Так вам надо сейчас же ехать в Ленинград. Я позвоню Матвееву - директору "Красного треугольника" , которому принадлежит сажевый завод, чтобы вы с ним вместе начали работу. А если нужна помощь, обратитесь к директору "СК литера Б" , он поможет инженерами-химиками. Отправляйтесь! Но завтра Новый год, может быть, разрешите отложить командировку? - неуверенно спросила я. Он добродушно рассмеялся. Ладно, отправляйтесь первого. И постарайтесь как следует наладить дело. Это очень важно для страны. Он встал, протянул на прощание руку, и я выскочила из кабинета, счастливая и гордая доверием такого человека. Уже второго января я была в Ленинграде, получила дешевый номер в "Астории" (тогда это было просто) и поехала на "Красный треугольник", на Обводной канал. Кабинет Матвеева разительно отличался от кабинета Осипова-Шмидта - огромный, обставленный роскошной мебелью черного дерева. Апартаменты директора и вся обстановка остались от дореволюционных времен. Под стать кабинету оказался и хозяин, большевик с дореволюционным стажем, высокий, грузный, с медвежьей поступью и гулким голосом. Он отвез меня в Лигово на своей машине, представил директору завода Студенцову и оставил меня там. Вскоре я поняла, что на этом заводе можно ходить только в черной одежде: сажа проникала даже под спецовку. В двух цехах завода работали всего четыре инженера. Им приходилось очень трудно не только из-за непомерно большого объема работы, но и потому, что у нового для нас производства еще не было теоретической базы и не велись систематические исследования. Для организации резиновой промышленности, которая делала первые шаги, требовались решительные меры. Месяц я провела на заводе, работая вместе с заведующими цехами сжигания и очистки. Кое-что у нас получилось. Потом приходилось ездить в Лигово из Москвы каждые два-три месяца. Вернувшись из командировки, я сказала директору, что для подъема сажевой отрасли необходимо создавать лабораторию и проектную группу. Эттингер отправился советоваться в Главкаучук , который тогда размещался на Маросейке, там же находилось Управление шинной промышленности и Резинопроект . В этом старом здании всем хватало места. Начальник и главный инженер Главкаучука расположились в двух небольших соседних кабинетах. Их секретари с пишущими машинками и телефонами - в большом вестибюле. Позже с одной из них - Таней Брест-Левиной я подружилась. Главный инженер Главкаучука Комаров согласился с нашими предложениями, но задумался: кому нас подчинять - опытному заводу или проектной организации? Потом решил, что для лаборатории и установки найдется место на заводе, в цехах, а проектную группу лучше оставить здесь (для нее даже есть комнатка на первом этаже с отдельным выходом во двор) и подчинить Резинопроекту, поскольку предстоит много конструкторской и проектной работы. "Сусанна Михайловна, набирайте людей, - сказал он. " И начинайте немедленно".